Картер Браун - Ледяная обнаженная

– Вы не могли бы дышать потише, мистер Бойд? – насмешливо спросила она, даже не повернув головы, – Я знаю, что перед вами открывается прекрасный вид, но через какое-то время вы к нему привыкнете.

Мы обогнули дом и попали во внутренний дворик с бассейном неопределенной формы, словно сконструированным новым Пифагором в тяжелейшем припадке белой горячки. На краю бассейна стояли пара стульев, столик и самая причудливая тележка для выпивки, которую я когда-либо видел. Она была сделана из хрома и резиновых колесиков и заставлена множеством бутылок. Она, очевидно, приготовляла свой собственный лед, и я не удивился бы, если бы она разговаривала на четырех языках во время приготовления мартини.

– Мы называем это домом, – сказала Майра Раттер, с удобством расслабляясь на пляжном стуле. – Наверно, потому, что это слово не хуже других трехбуквенных слов. Налейте себе сами, мистер Бойд, и заодно приготовьте мне очень холодный "стингер".

Я приготовил "стингер" и протянул ей, а потом налил себе виски со льдом и сел напротив нее.

– У вас тут все прекрасно, – одобрительно сказал я, – но все же чего-то не хватает.

– Вам придется подождать до захода солнца, чтобы я могла показать вам фильмы для холостяков, – с безразличным видом сказала она. – Или вы еще что-то имели в виду?

– Никаких пластмассовых штучек? – Я печально покачал головой. – Это совсем не в духе компании "Пулсайд". Вы меня удивляете – жена президента и не заполнили весь бассейн пластмассовыми утками, слонами, плотами, лодками...

– Вся эта чепуха? – живо откликнулась она. Она положила ногу на ногу таким образом, что ее правая коленка получила возможность обжать левую. – Я вспомнила только что: я читала о вас во вчерашней вечерней газете, мистер Бойд, но не все, ибо в этот момент кухарка заворачивала в нее мусор. Что-то о том, что мистер Ильмо нанял вас, чтобы найти украденную диадему.

– Быстро же вы читаете, – с восхищением сказал я. – Вы ухватили самую суть.

– И вы прилетели сюда из самого Нью-Йорка. О, боже! – Ее темные глаза сверкнули насмешкой: – Что вы думаете о Калифорнии, мистер Бойд? Мне, конечно, нравится Нью-Йорк. Приятно посетить его, но жить в нем я не хотела бы. Вы уже побывали в Диснейленде?

– Он входит в мои планы, – любезно сообщил я ей, – но сейчас, когда я увидел вас, я начинаю сомневаться в целесообразности этой поездки на юг.

– Дэнни Бойд? – Она попробовала слова на вкус, обкатывая их во рту, словно сомнительную устрицу. – Не очень-то мне это нравится. Мы сократим это до Дэнни – до половины плохого.

– Вот так так, – поперхнулся я. – Вы хотите сказать, что я могу называть вас просто Майра? Мне это нравится гораздо больше. Майра звучит значительно лучше, чем Майра Раттер. Последнее похоже на звук машины, перерабатывающей мусор.

Она рассмеялась, и полные красные губы обнажили белые хищные зубы. Я удивился, как это ее муж оставлял такую прелесть даже на пять минут одну в доме. Уж не сошел ли он с ума?

– Прекрасно, Дэнни, – наконец сказала она. – Расскажите мне о диадеме. Она меня очаровала. Вы уже идете по горячим следам шайки или это – одинокий волк? Все! Я поняла! Это – вор-джентльмен, который все время ходит в белом шарфике и замшевых туфлях?

– Если вы хотите знать правду, – неохотно признал я, – это сумасшедший ученый, который открыл таинственный крем, которым он намазывается целиком. Благодаря ему он становится невидимым и может одновременно проходить сквозь стены. К счастью, я нашел забытый им кувшин с кремом в его лаборатории.

– Каким образом это поможет вам схватить его?

– Схватить? – Я посмотрел на нее с презрением. – Вы что, сошли с ума? Я присоединюсь к нему!

Несколько секунд она изучала меня, глядя через край стакана, потом сказала:

– Этого сумасшедшего ученого случайно зовут не Раттер?

– Не думаю, если только вы не знаете нечто, что мне неизвестно.

– Тогда зачем вы хотели поговорить с моим мужем, Дэнни?

– Этот конкурс красоты придумал он, – пояснил я. – Одна из трех финалисток была убита прошлой ночью. Представьте себе такое совпадение – она была раньше его доверенным секретарем!

– Луиза Ламонт! – напряженно проговорила Майра. – Ведьма! Она дождалась своего!

– Вы ее знали?

Майра презрительно пожала плечами.

– Нет, спасибо моей доброй судьбе. Я только слышала ее голос по телефону. Противная девка ехидно сообщила мне, что спит с моим мужем, и предупредила, что, если я не хочу, чтобы этот факт стал достоянием гласности, я могла бы заплатить ей кучу денег, а именно десять тысяч долларов.

– Она пыталась вас шантажировать?

– Святая невинность в вечернюю пору, – огрызнулась она. – Как еще это называть?

– Вы заплатили?

– Я рассказала ей, что ее ждет впереди, притом бесплатно, – удовлетворенно проговорила она, – Я сказала ей, почему ее отец всегда ходил в меховой шубе – это ведь обязательно для шимпанзе, и как ее мать ухитрилась заработать десять долларов за одну неделю – по пятачку за раз это не так уж плохо. Потом я рассказала ей о ней самой...

– Иными словами, – поспешно прервал я ее, – чтобы укоротить ее биографию, вы не заплатили?

– Когда я покончила с ней, я позвонила Джеймсу, – проворчала она. – Через пять минут после того, как я повесила трубку, он ее выгнал!

Виски был замечательный, не иначе как из штата Теннеси, и я с удовольствием потягивал его.

– Но он разрешил ей участвовать в конкурсе и даже стать одной из трех финалисток?

– Я этого не знала до недавнего времени. А когда узнала, то спросила об этом у Джеймса. Иногда он бывает очень молчаливым.

– Он никак не объяснил свое решение?

– Он просто дал мне по зубам, – небрежно бросила она. – В жизни Раттеров никогда не бывает скучных моментов, некрасивые – да, но не скучные.

Подобный комментарий не нуждался в ответе, и я даже не пытался его придумать. Я выпил еще немного виски, чувствуя, как солнце все сильнее грело мою шею. Поэтому я ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу воротничка.

– Вы одеты не для того, чтобы загорать, – сообразила она. – Пойдемте в дом, там прохладнее.

Мы вместе поднялись на ноги, и неожиданно ее темные глаза стали прозрачными, когда она пристально посмотрела на меня. Губы ее разжались, и я почувствовал сильный жар, вырывавшийся из них. Она сделала два шага, разъединявших нас.

– Дэнни, – сказала она сиплым и одновременно победным голосом.

Она протянула руки, и ее большие и указательные пальцы ухватили меня за мочки ушей, довольно-таки болезненно, и притянули к себе мою голову. Ее пухлые губы растянулись в улыбке, и через секунду ее острые белые зубки впились в мою нижнюю губу. Она кусала меня достаточно долго, так что я уже не знал, не закричать ли мне от боли. Потом она внезапно отпустила меня.