Картер Браун - Ледяная обнаженная

– Очень может быть. Но я не могу себе представить Марти, фабрикующего потом самоубийство.

– Почему бы и нет? – задала Пэтти логичный вопрос.

– Хороший вопрос, – кисло признал я. – Я сейчас так запутался, что уже не знаю, что и думать, черт побери.

– Ты сказал Естелю правду у меня дома, Дэнни? Ну, эта теория о том, что Байерс и Луиза сговорились украсть диадему, а потом он убил ее, когда узнал о Марти Естеле?

– Конечно, – пробурчал я. – И она прекрасно сработала вплоть до того момента, когда я увидел мертвым маленького Вилли!

– Тогда кто еще, кроме Марти Естеля, мог убить его? – настаивала она со своей дьявольской логикой.

Я устало пожал плечами.

– Сдаюсь. Я думаю, что самое лучшее, что я могу сейчас сделать, это выспаться. Поскольку Марти Естель все еще на свободе, я думаю, что тебе лучше остаться на какое-то время в гостинице, милая.

– Ты же не думаешь, Дэнни, что он сможет найти меня здесь? – нервно спросила она.

– Нет, – сказал я слишком уверенно, но тут же сменил пластинку. – Я так не думаю, но это может случиться. Тебе следует держать дверь запертой, милая.

– Я не смогу заснуть всю ночь, – прошептала она. – И так-то мне было несладко в последние часы, пока я не знала, что с тобой приключилось. Сейчас же будет отнюдь не легче.

Она поднялась с постели и шла, пока не оказалась в моих объятиях, настолько близко ко мне, что я смог почувствовать сквозь тонкий нейлон тепло ее тела и упругость ее груди.

– Я так боюсь, Дэнни, – прошептала она. – Не оставляй меня одну. Останься здесь на ночь!

– Конечно, милая, – нежно ответил я. – Тебе и так пришлось бы позвать на помощь, чтобы выгнать меня.

Пэтти поцеловала меня с такой распутной страстью, которая всегда свидетельствует о безоговорочной капитуляции. Я оценил это очень высоко потому, что это не так часто случается в жизни любого мужчины. К тому же я получил дополнительное удовольствие от того, что Марти Естель оказал мне такую большую услугу.

На следующее утро мне позвонили оба моих клиента. Позвонили они слишком рано и потребовали встретиться с ними сейчас же, если не раньше. И поскольку они застали меня в расслабленном состоянии, я согласился на ранние свидания с ними обоими. Так что около десяти утра я уже сидел в кабинете мистера Ильмо, пытаясь не закрывать глаза и даже понять, что он говорит.

Ильмо совсем не изменился – не знаю, почему я думал, что он должен измениться за пару дней. Он был все тем же маленьким человечком в черном костюме, а его глаза сквозь очки в золотой оправе все так же свирепо сверкали при взгляде на меня.

– Я совершенно сбит с толку, мистер Бойд, – холодно сказал он. – Как я помню, я нанял вас, чтобы найти украденную диадему. То, что последовало в следующие два дня, – это ставящее в тупик и внушающее отвращение буйство убийств. Нельзя ли вас спросить: вы все еще чувствуете себя нанятым для того, чтобы найти похищенные драгоценности, или вы просто воспользовались этим для того, чтобы осуществить свою собственную вендетту?

– Я все же нашел диадему, – сказал я в свою защиту. – Откуда мне было знать, что в ходу были две подделки?

Он закрыл глаза, словно получил Ножевое ранение, и прошептал:

– Даже не упоминайте это. Когда я вспоминаю, как меня обрадовали ваш звонок и добрая весть и как потом расстроила меня мисс О'Киф своим страшным известием... – Он печально покачал головой. – По самым скромным подсчетам, мистер Бойд, я бы сказал, что в одну минуту вы отняли у меня десять лет жизни.

– Вам следовало бы считать виновным Вилли Байерса, а не меня, – устало проговорил я. – Именно он занялся подделкой диадемы. Я сам могу разволноваться от одной мысли о том, сколько еще фальшивых диадем может появиться.

Ильмо содрогнулся.

– Вы мне подали еще одну омерзительную мысль! Что я хотел бы знать, мистер Бойд, ясно, четко, на понятном английском языке, это какого прогресса вы добились в возвращении моей диадемы?

Я прикурил сигарету и начал устраиваться поудобнее на псевдоантичном стуле, чтобы выиграть время и попытаться придумать что-нибудь наподобие разумного ответа.

– Я жду, мистер Бойд, – едко сказал он.

– Я пытаюсь найти ответ, – пожал я плечами. – И я буду пытаться и дальше.

Очки в золотой оправе опять сверкнули.

– Это все, что вы можете сказать?

– Вы заплатили мне тысячу долларов и обещали еще пять в случае, если я добьюсь результата, – проскрипел я. – Пока что за эту тысячу меня били и в меня стреляли. Я нашел два трупа и произвел на свет третий. По мнению лейтенанта Шелла, мне повезет, если я когда-либо вообще выберусь из этого города. Если вы думаете, что вы получаете недостаточно за свои деньги, мистер Ильмо, я могу отказаться от этого дела прямо сейчас, конечно, после того, как подскажу вам, что вы можете сделать со своей диадемой, если ее когда-нибудь найдут.

Несколько секунд он холодно смотрел на меня, сохраняя вежливое выражение лица, затем поднял со стола пресс-папье из слоновой кости и поиграл им в течение нескольких секунд.

– Мистер Бойд, – сказал он наконец, – я сообщу вам одну тайну: мои адвокаты нашли зацепку в напечатанных мелким шрифтом условиях страховой компании. Теперь, кажется, они вынуждены будут заплатить. Вы, конечно, отдаете себе отчет в том, что это означает? Как только они согласятся на оплату нашего иска, возвращение диадемы станет их делом, а не моим. Они, несомненно, назначат своего следователя.

– У меня такое ощущение, что вы хотите мне что-то сказать, мистер Ильмо, – мягко проговорил я. – Сделайте одолжение и выразите свою мысль ясно и четко, на понятном английском.

– Разумеется, – улыбнулся он, – Несколько минут назад вы упомянули, что за мою тысячу долларов вы пережили несколько унижений и опасностей, разыскивая мою украденную драгоценность. Я готов признать это, хотя, как вы понимаете, с некоторыми оговорками, и даже готов согласиться с тем, что вы оказали мне стоящую услугу за соответствующую плату.

– И? – решил подогнать я его.

– В настоящий момент ваши услуги уже не требуются, – жестко сказал он. – Всего хорошего, мистер Бойд.

– Вы берете назад свое предложение пяти тысяч за обнаружение диадемы? – спросил я.

– Нет. – Очки в золотой оправе, казалось, смеялись надо мной. – Я уже взял его назад. Так что добрый день, мистер Бойд!

– Тогда с Новым годом вас, мистер Ильмо, – вежливо откликнулся я. – Пусть ваши изумруды вырастут в зеленую плесень, а ваши сапфиры расплавятся.

По дороге я остановился у стола Тамары О'Киф. Она выглядела столь же обольстительно – может быть, фантазия ее прически была несколько иной, но все остальное под черным тесным платьем выглядело так же привлекательно, как и раньше, насколько я мог судить.