Микки Спиллейн - Большая резня

Он заставил меня подождать, пока не закончит работать над отчетом, затем повесил табель на гвоздь в стене и развернулся на стуле.

— Что тебе надо, сынок?

Я предложил ему закурить, но он отмахнулся, предпочитая жевать жалкую сигару.

— Вы помните парня по имени Деккер?

Он пробормотал нечто утвердительное и застыл в ожидании.

— У него в доке есть друзья?

— Возможно. Зачем вам это знать?

— Я слыхал, что он умер. Я задолжал ему несколько долларов и хотел отдать их родственникам.

Человечек с минуту кряхтел и пощелкивал языком. Потом открыл ящик стола и пролистал картотеку, пока не нашел нужную карточку.

— Вот его адрес. У него есть ребенок. Записано два иждивенца, но его жена, по-моему, недавно умерла.

— Это я уже выяснил. Если я смогу найти его приятеля, может быть, он скажет что-то еще.

— По-моему, он всегда крутился с неким Хукером. Мэл Хукер. Высокий худой парень со шрамом на лице. Сегодня у них получка, и они все в пивнушках через дорогу, пропивают свои деньги. Не пойти ли вам туда попытать счастья?

Я ткнул окурком в пепельницу на столе.

— Именно это я и сделаю. Дайте мне адрес на случай, если я не найду его.

Он нацарапал что-то на листочке бумаги и вручил мне. Я поблагодарил и вышел.

Это оказалось не так просто. Казалось, я обошел все пивнушки на улице, пока один парень не сказал мне еще о двух, которые я не заметил; там-то я и разыскал Хукера. Это была настоящая крысоловка, где приветствовали пьяниц, которых вышибли из других мест, и вытряхивали из них последний доллар. Чтобы войти туда, надо было спуститься на пару ступеней, и, даже не дойдя до двери, по запаху можно было определить, куда ты попал.

Помещение было гораздо больше, чем я ожидал. Люди толпились у бара в два ряда, а когда не могли уже стоять, садились на скамью у стены.

Один парень отключился, и его прислонили к перегородке, с вывернутыми наружу карманами.

Мэл Хукер сидел у задней стены. Он уже был пьян. Желтый свет лампы высвечивал шрам, который, четко выделяясь, сбегал от его лба к подбородку. Я подошел к нему, взял стул и сел рядом.

Он мельком взглянул на меня:

— Пошел вон!

— Ты Мэл Хукер?

— А кому это надо знать? — В его голосе звучало мерзкое пьяное брюзжание. Он выронил стакан и попытался встать со стула.

Я без труда усадил его обратно.

— Сиди, Мэл. Мне надо поговорить с тобой.

— А я не хочу говорить с тобой, — заявил он.

— Важное дело, Мэл. Это касается твоего друга. Он мертв. Его звали Уильям Деккер.

Кожа вокруг шрама побелела. Что-то изменилось в его взгляде, и он слегка повернул голову. Мэл разогнулся и кивнул на пустой столик в углу:

— Пошли туда. И побыстрее.

Я встал, отошел к бару за парой порций и вернулся со стаканами к столу. Когда Мэл взял свой стакан, рука его дрожала. Я дал ему проглотить залпом половину порции и спросил:

— Мэл, кому он был должен?

Он опять чуть не выронил стакан, вовремя подхватил его и очень старательно поставил на стол.

— Ты легавый?

— Я частный детектив.

— Ты будешь дохлым детективом, если не уберешься отсюда к черту.

— Я задал тебе вопрос.

Он высунул язык и провел им по губам.

— Запомни, я не знаю ничего и ни о чем. Билл был моим другом, но его дела касались только его. Теперь отвяжись от меня.

— Ему нужны были три тысячи. У кого-то он их занял. И он достал их где-то здесь.

— Ты спятил.

— Ты чертов друг, — сказал я.

Хукер опустил голову и уставился на свои руки. Когда он поднял голову, рот его был оскален, Голос звучал почти шепотом:

— Слушай, легавый, лучше кончай задавать вопросы. Билл был моим другом, и я помог бы ему, если бы мог. Но он мертв, и все. Ты видишь этот шрам. Я предпочитаю получить еще один такой, чем умереть. Теперь дуй отсюда и оставь меня в покое.

Уходя, он не оглянулся. Шатаясь, прошел к бару, протолкался сквозь толпу к двери и исчез на лестнице. Я допил свою порцию и махнул рукой официанту, заказывая еще одну. Он окинул меня ледяным взором и выхватил доллар из моей руки.

В пивной все затихло. У всех, казалось, проснулся внезапный интерес к телевизору, стоящему на стойке. Я уселся, ожидая сдачу, но выпил, так и не увидев ее.

Это мне понравилось. Этим глупым ублюдкам можно было бы быть и поумнее. Боже, неужели я был похож на какого-нибудь неудачника из захолустья, или у этих умников совсем отшибло память?

Я отодвинул стакан и поднялся. Туалет я нашел по запаху, сделал то, что надо, и стал мыть руки. Это было все, что они мне отпустили.

Парень в двубортном костюме на пороге заговорил, почти не разжимая губ, с кем-то позади себя. По его поросячьим глазкам было видно, как ему хочется поразвлечься.

— Большой мальчик, правда?

— Ага. — Другой парень шагнул на порог и, казалось, загородил весь проем.

Рука коротышки выскользнула из кармана, держа дубинку с фут длиной; он помахивал ею у колена, ожидая моей реакции. Верзила успел приготовить кастет. Телевизор снаружи зазвучал так громко, что было слышно и здесь.

Я бросил бумажное полотенце и стал пятиться, пока не уперся спиной в дверь кабинки. Коротышка крадучись шел ко мне. Он что-то жевал, и слюна текла по его подбородку; плечо подалось назад — он заносил дубинку. Верзила заходил сбоку, в его глазах сквозь абсолютно идиотское выражение лица просвечивало некое подобие интеллекта.

Чертовы ублюдки шли прямо мне в руки. Они думали, что я попался со всеми потрохами, но, как раз когда они вознамерились превратить меня в месиво, я вытащил револьвер и дал им заглянуть в отверстие дула, чтобы они поняли, откуда приходит внезапная смерть.

Это был единственный язык, который они понимали. Коротышка глазел слишком долго. Ему следовало следить за моим лицом. Я ударил его стволом пистолета по челюсти и рассек ее до самой кости. Он уронил дубинку и налетел на верзилу с застрявшим в горле криком, который я оборвал, вогнав ему зубы в рот концом ствола. Верзила попытался отпихнуть его с дороги. Он так рассвирепел, что бросился прямо на меня, пригнув голову, а я не спеша вмазал ему по физиономии. Он врезался в дверь и свалился, издавая булькающие звуки. Я еще раз ударил его, и он перестал булькать. Я стянул у него с руки кастет, подобрал дубинку. Он блевал, лежа на полу и пытаясь выбраться из-под раковины. Я угостил его ударом дубинки по тыльной стороне ладони и почувствовал, как треснули кости. Теперь он долго не воспользуется никаким оружием.

Типы в баре отошли в сторону, пропустив меня к стойке. Они отошли так далеко, как будто я был заразным. Я бросил дубинку и кастет на стойку и поманил бармена пальцем.

— Мне полагается сдача, — сказал я.

Он повернулся и вручил мне пятьдесят пять центов.

Если кто-то и дышал, пока я шел к выходу, я этого не слышал. Я вышел, опять чувствуя себя в своей тарелке, и вернулся к машине. Теперь, перед тем как увидеть Пэта, мне осталось сделать только одно. Я сверился с бумажкой, которую мне дал кассир, и обнаружил, что Мэл Хукер живет не очень далеко от дома Деккера. На полпути я застрял в пробке и разыскал нужный адрес, когда было уже темно.