Уильям Питер Макгиверн - Одинокий мститель. Убийство в госдепартаменте.

Вошел доктор:

— Я выписал два рецепта. Кто совершил подобную подлость?

— Её дружок, каковым я не являюсь, — ответил Бэньон. — Как она?

— Ей лучше. Больной надо выспаться.

— Шрамы останутся?

— Возможно. Сейчас трудно сказать определенно. — Доктор положил рецепты на прикроватную тумбочку. — Завтра утром я приду взглянуть на нее.

— Спасибо, доктор.

Надев пальто, доктор задержался у двери:

— Кто её приятель? Если она решит подать в суд, полиция будет обязана разобраться в этом преступлении.

— Мне неизвестно, кто он.

— Мерзавец должен понести наказание.

— Возможно, когда-нибудь его покарает судьба, — сказал Бэньон.

Доктор бросил на него пристальный взгляд и, прочистив горло, сказал:

— Что ж, возможно. Увидимся завтра.

Бэньон вернулся к Дэбби. Боль улеглась, руки девушки лежали поверх покрывала.

— Всё будет в порядке, — сказал он. — Наверное, уже сейчас вы чувствуете себя лучше.

— Обезболивающее действует. Как я буду выглядеть, Бэньон? Вы не спросили?

— Сказал, что пока не знает.

— Значит, говорили с ним? Рубцы останутся?

— Успокойтесь, Дэбби.

— Да, конечно, очень легко успокоиться. Так что он сказал?

— Возможно, останется рубец или два. Но приговор не окончательный.

С минуту она молчала. Её руки беспокойно метались по покрывалу.

— Рубец или два ещё не так страшно, — наконец сказала она. — И только на одной стороне.

Я смогу пройти по жизни бочком. — Она повернулась к стене. — Он не сказал, что я останусь уродом?

Бэньон закурил и нахмурился. Следующая её фраза удивила его:

— Вам наплевать, я знаю. Вы тоже из крутых, только с другой стороны.

— Что я чувствую — не имеет значения, — сказал он. По большому счету она права. Он был холоден и опустошен. Ему не было дела до её лица, его вряд ли потрясло бы даже её решение покончить со всеми проблемами, выбросившись из окна. Ему было безразлично всё вокруг.

— Нельзя жить, как вы, — сказала она, — когда человека вообще никто не интересует.

— Не беспокойтесь обо мне. Ни о чем не беспокойтесь, Дэбби. Всё будет хорошо. А теперь поспите немного.

— Всё будет хорошо, когда я рассчитаюсь со Стоуном, — сказала она. — А я с ним рассчитаюсь, будьте уверены.

— Забудьте о нем, Дэбби.

— Нет, я о нем не забуду. — Её голос становился всё более сонным.

Когда она уснула, Бэньон выключил свет и запер дверь. Забрав рецепты, он спустился вниз, к дежурному администратору.

— Девушка в соседнем номере больна, — сказал он клерку. — Я иду за лекарством, а вы проследите за тем, чтобы к ней никто не входил. Даже если скажут, что пришел её отец, мать или приходской священник. Никто не должен входить к ней в номер. А если кто-то попытается, звоните в полицию. Ссылайтесь на меня — Бэньона. Они меня знают.

Покинув стойку администратора, Бэньон направился к вращающейся входной двери. Он был на полпути, когда его окликнули:

— Эй, Дэйв, обожди минутку!

Он повернул голову и увидел Фарнхэма — корреспондента «Экспресс». Рядом с ним стоял высокий, сутулый, седоволосый мужчина, сделавший шаг навстречу Бэньону. Они ждали его в холле, на диване лежали их шляпы.

— Нам надо с тобой поговорить, Дэйв, — сказал Фарнхэм. — Это мой босс — Эммет Лехто, главный редактор «Экспресс». Он хотел с тобой встретиться.

Бэньон пожал руку Лехто.

— Не только встретиться, но и кое о чем узнать, — сказал тот. У него было тонкое, немного смущенное лицо и приятная улыбка.

— К сожалению, я сейчас чрезвычайно занят.

— Мы отнимем у вас не больше времени, чем требуется, чтобы выкурить сигарету.

— Хорошо.

Они сели на диван. Фарнхэм убрал с него шляпы и положил их на столик.

— Какие проблемы, мистер Лехто? — спросил Бэньон.

— Вы следили за газетами на этой неделе?

— Нет, у меня не было времени.

— Пишут, что администрация попала под перекрестный огонь, — с легкой улыбкой сказал Лехто. — Однако, на мой взгляд, огонь ещё недостаточно силен, чтобы повлиять на результаты выборов. Боюсь, требуется нечто более драматичное. Вы знаете, как ведет себя большинство людей. Они видят вещи и в то же время не видят их. Им известно о тесных связях между политиками и уголовниками в этом городе. Известно, что самые выгодные подряды передаются тем компаниям, которые контролируются гангстерами, именно эти компании обманывают налогоплательщиков, поставляя им некачественные товары. Единственный интерес этих людей — выкачать как можно больше денег. Наша ’задача, Бэньон, открыть людям глаза на подобное положение вещей.

— Чудесно, — сказал Бэньон. — Желаю успеха.

— Мы полагали, вы сможете нам посодействовать.

— Но я не репортер.

— Наша газета печатает не только новости. В каждом номере одна полоса отводится редакционным статьям. Если у вас есть что сказать, мы можем сделать ваши мысли достоянием многих.

— Меня не интересуют социологические аспекты коррупции, — сказал Бэньон. — Я охочусь за человеком, убившим мою жену.

— Мы тоже кое за кем охотимся. Вы не думаете, что мы могли бы объединить усилия?

— Нет, не думаю. Вы ведете крестовый поход за искоренение преступности. Мои цели не столь возвышенны.

— Какая разница, если мы надеемся достичь тех же результатов? Чтобы жители этого города проснулись, Бэньон, им нужно устроить фейерверк под задницей.

Сунуть под нос какую-нибудь кошмарную, сногсшибательную историю. У них ещё остался здравый смысл, хотя постепенно он атрофируется. Надо, чтобы они наконец вспомнили о нем и чтобы город задышал чистым воздухом.

— Сногсшибательную историю? Вы считаете, что она у меня есть?

— Да, считаю. Почему убили Люси Кэрроуэй? Зачем понадобилось убивать вашу жену? Почему сотрудник полиции вынужден уйти в отставку, чтобы получить ответы на все эти вопросы? Вот какая у вас история, Бэньон.

— Возможно, вы правы, — сказал Бэньон, — хотя законченной истории у меня пока нет. И вряд ли вы поможете мне получить ответы на все вопросы.

Лехто встал, улыбка его была натянутой.

— Вы хотите работать в одиночку, вас можно понять. Но результаты вашей работы могли бы оказаться полезными для всех нас.

— Очень надеюсь на это, — сказал Бэньон.

Перед входом в отель был припаркован серый «шевроле». За рулем сидел Берк из отдела по расследованию убийств. При появлении Бэньона он вылез из машины. Его удлиненное интеллигентное лицо было серьезным, даже торжественным. Ткнув в Бэньона пальцем, он произнес:

— Ба-ба! Вот так, парень! — На его губах не было улыбки.

— Что за загадочное поведение? — спросил Бэньон.

— Загадок нет. Иди познакомься с нашим другом. Вместе с Берком Бэньон подошел к машине. На заднем сиденье он увидел Кармоди, который приветливо помахал ему рукой. Другая рука полицейского была соединена стальными наручниками с угрюмым парнем, у которого были светло-рыжие волосы, нуждавшиеся в срочной стрижке.