Уильям Питер Макгиверн - Одинокий мститель. Убийство в госдепартаменте.

— Помощь полиции я тебе гарантирую, — сказал Уилкс, поднимая бокал. — В этом городе в полиции у тебя друзья — снизу доверху. Хорошие, настоящие друзья, Дэйв. Но дружба не может быть односторонней. Дружба, о которой мы сейчас толкуем, держится на лояльности. Ты можешь вернуться к нам в отдел хоть завтра. А можешь открыть частное агентство. В любом случае у тебя будут друзья, люди, которые, со своей стороны, тоже хотят быть уверены, что на тебя можно положиться.

— Вы можете позвонить Парнеллу. Он подтвердит, что я не лгу, — сказал Бэньон.

— Мне незачем ему звонить, — улыбнулся Уилкс. Подняв стоявшую на полу бутылку, он снова налил себе в бокал. — Недаром говорят, что полицейский всегда полицейский. Ты слишком долго служил, чтобы так легко забыть о полиции, Дэйв. — Он медленно покачал головой. — Кошмарное дело с твоей женой, кошмар, другого слова не найти.

Разве можно винить тебя в том, что ты потерял самообладание?

— Я снова обрел его, — сказал Бэньон. — О прошлом можно забыть.

— Нужно быть сильным человеком, чтобы принимать такие решения.

— Человеку нужно жить.

Несколько мгновений Уилкс изучающе смотрел на него, не пытаясь скрыть самодовольной улыбки.

— Когда-то я советовал тебе, Дэйв, выбросить на помойку твои заумные книги. Они, как розовые очки, не позволяют видеть реальную жизнь. Наверное, за последние три недели ты научился большему, чем за три десятилетия. Теперь ты понимаешь, что в жизни приходится идти на компромиссы?

— Да, теперь понимаю, — сказал Бэньон.

Уилкс задумчиво покачал головой:

— Поверь, Дэйв, сейчас мне это кажется забавным, но по-настоящему ты мне никогда не нравился. Тебя это не удивляет?

— Трудно сказать. Мне казалось, что мы вполне срабатываемся, — ответил Бэньон. По его лицу блуждала неопределенная улыбка.

— Мне не нравилось в тебе абсолютно все. — Было заметно, что лейтенанту не терпелось высказаться. — Ты казался мне чистоплюем, боявшимся запачкать ручки, этаким невинным ягненочком. Подобные люди ничего, кроме головной боли, не доставляют. Но какое имеет значение, что я думал о тебе на прошлой неделе или в прошлом году, Дэйв? Главное, что сейчас ты мне нравишься.

— Спасибо, лейтенант.

Уилкс слегка переместился в кресле:

— Теперь говорить с тобой одно удовольствие. По правде сказать, Дэйв, ума у тебя всегда было достаточно, не хватало сообразительности. Ты же знаешь, не мы устанавливаем правила игры. Бывает, что нам отдают приказы, но ведь это и есть жизнь — одни приказывают, другие подчиняются. И что в этом плохого? Так было с сотворения мира. Если ты отказываешься выполнить приказ, изображаешь из себя героя, разве что-либо изменится? Найдут другого, кто выполнит работу, а твой маленький мятеж будет простой тратой времени. — Он бросил взгляд на лежавшие на полу газеты, и из его рта хлынул поток ругательств. — Только взгляни, какой грязью нас поливают. — Носком ботинка он злобно поддел одну из газет. — Здесь три статьи о нас, полицейских, о том, что они называют коррупцией и бездействием администрации.

Для них главное — продать свою писанину, вот они и гоняются за сенсациями. Но меня им не одурачить. Дэйв, они могут вопить до посинения, но человеческую природу им не изменить.

— За человеческую природу стоит выпить, — улыбаясь, сказал Бэньон.

— Что? Ах да, конечно. За удачу!

— Да, удача нам не помешает.

— Согласен, она бы нам не помешала, — согласился Уилкс, вздыхая и потирая лоб. — Честно говоря, Дэйв, я не уверен в будущем. Все на пределе. Черт побери, в последнее время я перестал даже нормально спать. Газеты набросились на нас, как голодные собаки, политики — из другой партии, естественно, — охотятся за нашими скальпами. Мы ничем не хуже прежней администрации, но разве до так называемых реформаторов доходит голос разума? Им нужна наша кровь. После выборов всё успокоится, не сомневаюсь, однако пока всё крайне усложнилось. Вот почему история с Диэри оказалась так некстати и нам пришлось принять чрезвычайные меры предосторожности. Ты, конечно, догадывался об этом?

— Конечно, — небрежно сказал Бэньон, стараясь не выказывать интереса. Он неплохо вошел в роль. Внезапно ему стало ясно, что означало для городских властей самоубийство Диэри.

— Потом эта девка Кэрроуэй начала болтать, — продолжал Уилкс, покачивая головой. — В общем, всё получилось как в страшном сне. — Уилкс допил виски. Его лицо приняло умиротворенное выражение. Широко улыбаясь, он глянул на часы: — В хорошей компании время летит незаметно.

Понимая, что новых откровений от Уилкса он вряд ли дождется, Бэньон решил рискнуть. Ему было необходимо подтверждение своих подозрений.

— Ведь Диэри оставил письмо? — будто невзначай спросил он.

— Откуда у тебя подобные сведения? — резко обернувшись, спросил Уилкс.

Бэньон безразлично пожал плечами:

— Так это само собой разумеется. Иначе к чему было бы принимать меры предосторожности?

— Да, разумеется, — согласился Уилкс, потирая руки.

— И его содержание для некоторых было убийственным?

— Боже, я не читал письма, но мне передавали, что оно настоящий динамит. Это целое сочинение на двадцати машинописных страницах с фамилиями, датами, суммами. Структура и все члены организации.

— Где он раздобыл эти данные?

— Еще лет восемь или десять назад он сам был по уши в этом бизнесе. Собирал дань с игорных притонов в Филадельфии и отстегивал себе немалую долю. Потом заявил, что завязывает, выходит из игры. Сказал, что приобрел все, что ему требовалось. Ему дали уйти — поверили ублюдку. Он вел записи абсолютно обо всем — как игорные дома распределены между полицейскими участками, сколько получали капитаны полиции, какие суммы они оставляли себе, сколько передавали начальнику полиции. Он назвал всех судей, состоящих на жалованье у Лаганы. С точностью до цента подсчитал, сколько они положили себе в карман за то, что бесконечно откладывали рассмотрение дел, за вынесение приговоров с отсрочкой исполнения. — Уилкс покачал головой и потянулся за бутылкой. — В письме он особенно подробно остановился на налоговой скидке. Это, Дэйв, самая деликатная, самая тонкая часть нашего бизнеса. Скидка с налога на подряд, личное имущество, недвижимость, увеселительные заведения. Ты представляешь, чем это грозило? У него список всех предприятий, которыми владеют Лагана и Стоун здесь, у нас, а Бакман — в центральных районах города. Ты знаешь О'Нейла? Так вот, он контролирует на северо-востоке Филадельфии десятки предприятий. Диэри дал обо всех развернутую информацию — как они получили подряды, какие им предоставлялись льготы. Подумай сам, какой грандиозный возник бы скандал, если бы обо всем этом стало известно. Вот почему они попросту не могли позволить, чтобы Диэри стал центром внимания.