Александра Стрельникова - Танцы минус [СИ]

— Ваго значит? Тогда пойдем.

«Запчасти» от моей амуниции он буквально закидывает в монтажку, после чего хватает меня за руку и волочет вниз. Как я понимаю мгновением спустя, в павильон.

— Внимание! Внимание всем! А ну, вашу мать, заткнитесь, сукины дети, кому, блин, сказал! Прошу любить и жаловать — наш консультант по мотоциклам. Зовут Маша Ваго. Для тупых: она со мной не спит. Она на самом деле мастер спорта и какой-то там чемпион чего-то там по мотокроссу. Всем все понятно?

Всем все понятно.

— А теперь Маша покажи этому мудаку здоровенному как надо садиться на мотоцикл.

«Мудак» — все тот же крепкий мужик брутальной внешности — смотрит на меня зверем. Батюшки! Это ж и есть звезда отечественно экрана Олег Иконников. Герой в голубых тонах… «Говномес», — как говорит мой папа.

Пожимаю плечами.

— Как минимум — слева.

Иконников даже руками всплескивает.

— Ну, а я что тебе, Иван, говорил, а? Если бы не я, этот проект вообще к чертям провалился бы! Как я устал от того, что всему вас учить надо.

Упомянутые «все» с каменными лицами отводят глаза. Яблонский хмурится, но на выпад Иконникова тоже не реагирует. То ли привык уже, то ли судьба у него такая невеселая — терпеть господ актеров с их вечно обостренной звездной болезнью. Наконец режиссерский взгляд, поблуждав некоторое время по потолку, упирается в меня.

— А справа точно нельзя?

— Можно, но будешь выглядеть как раз как мудак. И засмеют.

— Черт! А так кадр по свету хорошо выстроился!

Ухожу с площадки только под вечер. Этот веселый дурдом — лучшее место для того, чтобы как можно меньше думать о Егоре и о том, что произошло между нами. Предложенные Яблонским условия меня полностью устраивают — и по графику, и, главное, по деньгам. Мне, правда, остро не понравился «зевездища наша» Олег Иконников, но это — ничего страшного. В конце концов, не с ним мне в первую очередь иметь дело. К сожалению, сегодня на площадке не было Оксаны Нефедовой, которая будет играть главную роль в фильме и консультировать которую меня, собственно, и наняли. Будем надеяться, что она не похожа на Иконникова. Про него же все предельно ясно — он совершенно однозначно принадлежит к категории граждан, для которых слово «пидорас» обозначает не только половую ориентацию, но и душевные качества.

Съемки на натуре начнутся через неделю и будут проходить под Валдаем. Там действительно очень красиво. Но что самое приятное — место съемок совсем недалеко от моего родного Калязина и, в общем-то, на вполне одолимом расстоянии от Ксюхиного дома и, соответственно, от друзей.

Выхожу из проходной. Моцик Ксюхин на месте! Уже хорошо. Натягиваю куртку, нахлобучиваю шлем и всовываю руки в перчатки. Потом завожу и разворачиваю мотоцикл. Все-таки не очень удобно маневрировать в тесноте, когда ноги толком до земли не достают! Уже собираюсь стартануть, когда рядом почти неслышно притормаживает роскошная иномарка. С приятным очень дорогим даже на слух шуршанием ползет вниз затонированное боковое стекло. Внутри обнаруживается Иван Яблонский.

— Амазонка! Валькирия! Богиня!

Задираю забрало и решительно кручу головой.

— Одноразового секса не будет.

— А многоразового?

— Многоразовым меня муж обеспечивает. Регулярно.

— А Евгенчик нашептал, что ты от мужа ушла…

Вот ведь! Улыбается как Чеширский кот над миской сметаны. Даже глаза теперь кажутся не серыми, а зелеными…

— Предлагаю мирные переговоры на нейтральной территории. В ресторанчике, например. Опять-таки начало совместной работы отпразднуем.

Размышляю. Черт! А почему, собственно, нет? Уж и не помню, когда в последний раз в приличном ресторане-то была… Вот только в мотоциклетной амуниции как-то совсем не с руки… Но эта зараза словно мысли мои читает:

— Давай поедем к твоему дому, ты оставишь мотоцикл, оденешь платьице хорошенькое, туфельки на каблучках тоненьких, и мы куда-нибудь забуримся…

— До моего нынешнего дома 70 километров от МКАДа.

— Говно-вопрос, мон ами!

Смеюсь, а потом называю ему адрес Ксюхиной «фазенды». Не тащиться же мне вместе с ним в пробках! Естественно приезжаю намного его опередив. Но это и хорошо. Будет время привести себя в порядок. Душ, потом боевая раскраска на физиономии. Новое, еще ни разу не надеванное белье, которое купила, чтобы потешить Егора, чулки… Платье, правда, старое, но мне оно очень нравится. Я как раз была в нем, когда Егор…

Нет! Я не буду вести себя как последняя дура и отравлять себе существование подобными мыслями! Я женщина свободная, никому ничем не обязанная… И вообще, одноразовый секс наверняка отличная штука!

Когда Яблонский звонит в дверь, я уже полностью готова. Выхожу, запираю дом. Он стоит рядом с машиной, засунув руки в карманы и покачиваясь с мыска на пятку. Осматривается.

— Отличное местечко. Твой домик?

— Нет. Подруга пожить пустила.

— А кто у нас подруга?

— Ксения Ванцетти, но ты ее наверняка знаешь под другой фамилией — Соболева.

— Опа! Прикольно! Тесен мир! Давно ее не видел. А где она сама?

— В доме напротив.

Киваю в сторону особняка Серджо.

— Не понял…

— Она вышла замуж за соседа.

— Ловко.

Смеется. Хороший у него смех. Задорный и открытый. Не хихикает, а именно хохочет. У меня начинает звонить телефон. Ксюха.

— Маш! У тебя все в порядке? А то смотрю машина какая-то возле дома стоит…

— Все нормально. Это… за мной.

— Яблонский?

— Угу.

— Ну… Я тебя, короче, предупреждала.

Молчим.

— К себе везет?

— В ресторан.

— Звони, если что.

— Конечно. Как там перекрытия?

Вздыхает театрально.

— Приходченко ее, слава богу, к себе забрал. Мы наслаждаемся забытым уединением и тишиной.

— Тогда не буду мешать.

— Ты, Маш, никогда не помешаешь.

— Спасибо.

Прощаюсь и сажусь в машину. В салоне пахнет дорогой кожей, дорогим мужским парфюмом. Значит и ресторан будет дорогой… Он привозит меня на Патриаршие пруды. Ресторанчик стоит прямо на берегу и выглядит как летний павильон в графском поместье. Место совершенно очевидно пафосное, но при этом очень уютное. Абажуры под старину, фотографии в деревянных рамочках на стенах, живая музыка. Причем не пошлая певичка с дурным слухом, а интеллигентный струнный дуэт. Яблонского здесь знают, на меня смотрят с ироничным пониманием — не первая, и не последняя. Но мне плевать.

Он выбирает вино — двадцать четыре тысячи рублей за бутылку. Офигеть, конечно, но очень забавляет, как изящно ему удается довести до моего сведения эту самую цену! Сам не пьет («Увы! За рулем!»), только мне подливает. Подпоить хочет? Наивный. Мне эта бутылка — как слону дробина. Как говорит моей папа: у меня необычайно высокий показатель «лигрыл» — литр-градус на рыло. Мозг не отключается даже тогда, когда уже ноги не ходят.