Раймонд Чэндлер - Рассказы [Компиляция]

Мы вышли на лестничную площадку. Дверь в квартиру Хелен Мэтсон была открыта. Там все еще горел свет, а изнутри доносились спорящие голоса. Около двери курили двое мужчин с носилками.

Мы спустились в холл, в котором собрались с полдюжины жильцов — три заспанные женщины в халатах, лысый мужчина, похожий на редактора, еще двое стояли в тени. Около входной двери, что-то насвистывая, прохаживался полицейский в форме. Он не обратил на нас ни малейшего внимания. На тротуаре толпилась кучка зевак.

— Веселенькая ночка для нашего тихого городка, — прокомментировал Ал Диспейн.

Мы подошли к черному автомобилю без полицейских эмблем. Диспейн устроился за рулем и дал мне знак сесть рядом. Коротышка забрался на заднее сиденье. Он давно спрятал револьвер, но кобуру не застегнул и держал руку рядом.

Ал Диспейн рывком тронулся с места. Взвизгнув шинами, мы свернули за ближайший угол, успев заметить быстро мчавшуюся большую черную машину с двумя красными мигалками.

Диспейн сплюнул в окно и, растягивая слова, произнес с презрением:

— Шеф опоздает даже на собственные похороны. Здорово мы ему утерли нос.

— Еще неизвестно, кто кому, — донесся с заднего сиденья противный голос. — Скорее всего, получим бессрочный отпуск.

— Если не будешь свистеть, попадешь в уголовку.

— Нет уж, лучше я буду носить форму, но спать спокойно.

Диспейн промчался несколько кварталов, затем сбавил скорость.

— Это не дорога в управление, — встревожился Коротышка.

— Не будь ослом, — посоветовал Ал Диспейн.

Он свернул на тихую улицу с хвойными деревьями и маленькими аккуратными домиками за такими же маленькими аккуратными лужайками. Диспейн мягко остановил машину и выключил мотор. Он повернулся к малышу-фараону.

— Думаешь ее укокошил этот парень, Коротышка?

— Стреляли из его револьвера, — осторожно ответил малыш.

— В кармашке лежит фонарик. Посмотри на его затылок.

Коротышка фыркнул, что-то щелкнуло, и сзади загорелся фонарик. Я почувствовал его дыхание на затылке. Парень нажал на больное место, и я охнул. Фонарик погас, и нас вновь окутала темнота.

— Кажется, его оглушили, — неуверенно произнес Коротышка.

— Так же, как и девчонку, — равнодушно добавил Диспейн. — На ней, правда, это не очень сильно заметно. Ее вырубили, чтобы раздеть и оставить следы когтей, прежде чем застрелить. Хотели, чтобы все выглядело, как обычное изнасилование. Девку грохнули из револьвера, завернутого в банное полотенце. Поэтому никто не слышал выстрела. Кстати, кто позвонил в полицию?

— Откуда мне, черт побери, знать? Часа в два, минут за пять до твоего прихода, когда Рид еще искал фотографа, позвонил какой-то тип с хриплым голосом.

— О'кей. Если бы ее грохнул ты, как бы ты выбирался из ее берлоги?

— Просто бы вышел через дверь. Почему бы нет? Эй, ты! — рявкнул он на меня. — Почему ты не ушел?

— У меня есть маленькие секреты, — ответил я.

— Ты ведь не полез бы в вентиляционную шахту, Коротышка, так ведь? Ты бы не вломился в соседнюю квартиру и не стал бы притворяться, что живешь там, правда? И уж, конечно, никогда бы не сообщил фараонам, да?

— Черт! — воскликнул Коротышка. — Если бы я совершил убийство, я бы, естественно, не стал вести себя, как последний идиот.

— Убийцы очень редко бывают последними идиотами, — согласился Ал Диспейн. — За исключением нашего. Он почему-то позвонил.

— Да, никогда не знаешь, что ждать от этих сексуальных маньяков, — нравоучительно произнес Коротышка. — А что, если их было двое, и второй вырубил нашего красавчика, чтобы смыться?

— Привет, сексуальный маньяк, — хрипло рассмеялся Ал Диспейн и ткнул меня в ребра твердым, как дуло револьвера, пальцем. — Надо же, сидит себе и смотрит, как мы балбесы, рискуем работой и спорим, а сам ведь все знает, но молчит. Мы даже не знаем, кто эта девчонка.

— Я снял эту рыжую в клубе Конрида, — объяснил я. — Вернее, она меня сняла.

— Знаешь, кто она?

— Нет, она была не очень-то разговорчива. Я помог ей выбраться на свежий воздух, и дама попросила меня отвезти ее домой. Когда я грузил девчонку в машину, кто-то двинул мне по черепу. Очнулся я на ковре в квартире рыжей девки, а сама хозяйка уже была холодной.

— Что ты делал в клубе Конрида? — спросил Диспейн.

— Подстригался. Что люди делают в барах? Эта рыжая скандалистка, похоже, была чем-то напугана. Она плеснула виски в физиономию боссу, и мне стало немного ее жаль.

— Мне тоже всегда жалко рыжих, — согласился Ал Диспейн. — Парень, который вырубил тебя, должен обладать силой слона, если он затащил твою тушу на шестой этаж.

— Тебя когда-нибудь оглушали? — поинтересовался я.

— Нет, — ответил Ал. — А тебя, Коротышка?

Коротышка противным голосом сообщил, что его тоже не оглушали.

— Так вот, — объяснил я, — это похоже на сильное опьянение. Ты думаешь, я очухался в машине, и у этого типа была пушка, которая не позволила мне шуметь? Он заставил нас с девчонкой подняться наверх и там опять вырубил меня. Только я ничего не помню, что происходило между двумя отключениями.

— Я слышал о подобных случаях, — произнес Диспейн, — хотя и не верил, что такое возможно.

— Так как убийца не мог без посторонней помощи затащить меня на шестой этаж, значит, такое возможно.

— Я бы сумел поднять тебя. Я таскал ребят и потяжелее, — сказал черноволосый полицейский.

— Ладно. Тебе все же придется признать, что он оттащил меня наверх. Что будем делать дальше? — поинтересовался я.

— Не пойму, зачем ему понадобилось все усложнять? — спросил Коротышка.

— Оглушить человека — раз плюнуть, — объяснил Ал Диспейн. — Ну-ка, дай его пушку и бумажник.

Коротышка неохотно повиновался. Ал Диспейн понюхал револьвер и небрежно опустил его в правый карман плаща. Он раскрыл бумажник, проверил его содержимое при свете лампочек приборного щитка и спрятал. Диспейн завел машину и выехал на бульвар Аргуэлло. Там он остановился у освещенного красной неоновой вывеской бара, открытого даже в такой час.

— Позвони отсюда, Коротышка, — бросил через плечо бывший лейтенант-детектив. — Скажи дежурному, что мы напали на горячий след и отправляемся за обвиняемым в убийстве на Брайтон-авеню. Пусть он передаст шефу, что тот опять лопухнулся.

Коротышка вылез из машины, закрыл заднюю дверь и хотел что-то сказать, но передумал и быстро направился в бар.

Ал Диспейн рванул с места и через несколько секунд мы уже мчались со скоростью сорок миль в час. Он хрипло рассмеялся. Еще через квартал стрелка спидометра достигла цифры «50». Однако у школы Диспейн остановился.

Когда он тормозил, я выхватил из кармана его плаща свой револьвер. Парень сухо рассмеялся и сплюнул в открытое окно.