Сью Графтон - В - значит вторжение

— Как долго вы знаете Фредриксонов?

— Если хотите знать правду, я не очень хорошо их знаю, и они мне не очень-то нравятся. Я под присягой?

— Нет, мэм, но будет полезно, если вы расскажете все, что знаете, как можно ближе к правде.

— Я всегда так делаю. Меня так воспитали.

— Я так понимаю, что Глэдис Фредриксон рассказала вам о том, что с ней случилось?

— Ей не нужно было. Я сама видела.

Я подалась вперед.

— Вы были на перекрестке?

Она растерялась.

— Там не было никакого перекрестка. Я сидела прямо здесь, смотрела в окно.

— Я не понимаю, как вы могли видеть, что произошло.

— Я не могла этого пропустить. Я занимаюсь рукоделием у окна, это дает мне хорошее освещение и вид на окрестности. Раньше я вышивала, но в последнее время вернулась к вязанию. Меньше нагрузки на глаза и легче рукам. Я за ней наблюдала, и таким образом увидела, как она кувырнулась.

— Глэдис упала?

— Да, конечно. Это была полностью ее вина, но как она мне объяснила, страховая компания в любом случае должна заплатить.

— Можем мы вернуться немного назад и начать с начала?

Я потратила несколько минут, чтобы объяснить суть дела, в то время как она качала головой.

— Вы, наверное, говорите о ком-то другом. Все произошло не так.

— Хорошо. Давайте послушаем вашу версию.

— Я не хочу никого осуждать, но они с мужем — скопидомы и терпеть не могут нанимать помощников. Дождевые стоки забило листьями. Весной шли сильные дожди, и вода хлестала потоками, прямо через край, вместо того, чтобы стекать по трубе. В первую неделю хорошей погоды она забралась на лестницу, чтобы почистить стоки, и лестница опрокинулась.

Она упала на деревянное крыльцо, а лестница ударила ее по голове. Я удивилась, как она не сломала позвоночник, при ее-то весе. Звук был ужасный, как мешок цемента. Я выбежала, но она сказала, что с ней все в порядке. Я видела, что у нее кружится голова, и она сильно хромала, но от помощи отказалась. После этого Миллард вывел машину и погудел. Они поспорили о чем-то, а потом она села в машину.

— Она сказала вам это по секрету?

— Не думаю. Она сказала, что это между нами двумя и подмигнула. И все это время я думала, что ее требование законно.

— Вы бы согласились дать показания со стороны обвиняемой?

— Конечно. Я не одобряю мошенников.

— Я тоже.

Попозже днем я решила себя побаловать, отправилась к Рози и заказала бокал вина. Можно было поесть дома, но я хорошо поработала в этот день и заслужила награду. Я только успела устроиться в моей любимой кабинке, как появилась Шарлотта Снайдер. Я не видела ее несколько недель, с тех пор, как они поругались с Генри. Я думала, что она зашла случайно, но Шарлотта задержалась в дверях, огляделась, и увидев меня, сразу направилась к моему столику и уселась напротив.

Ее голова была обвязана шарфом, который она сняла и убрала в карман, встряхнув волосами, чтобы вернуть прическе натуральную форму. Ее щеки раскраснелись от холода, а глаза блестели.

— Я нашла вас здесь, после того, как не застала дома. Если вы скажете, что Генри сейчас придет, я исчезну.

— Он обедает с Вилльямом. У них мальчишник. Что случилось?

— Я надеюсь оправдаться в глазах Генри. Я слышала, что суд назначил женщину по имени Кристина Тасинато опекуном Гаса Вронского.

— Не напоминайте. Меня чуть не стошнило, когда я услышала.

— Об этом я и хотела поговорить. Согласно банку, она берет большой заем на реконструкцию, под залог дома.

— Это новость для меня.

— Я так поняла, что она хочет реконструировать и улучшить, добавить пандус для инвалидной коляски, поменять электропроводку и сантехнику, и в целом привести дом в порядок.

— Ремонт дому не помешал бы. Даже после того, как Солана навела порядок, там еще много работы. Какой размер займа?

— Четверть миллиона баксов.

— Вау. Кто вам сказал?

— Джей Ларкин, мой приятель из отдела займов. Мы встречались много лет назад, и он мне здорово помог, когда я занялась недвижимостью. Он знал, что меня интересует эта собственность, и решил, что я смогу заключить сделку. Мне стало любопытно, потому что я говорила Солане, что два участка вместе стоят гораздо больше, чем дом. Этот квартал уже записан под дома на несколько квартир. Любой умный покупатель купил бы два участка и снес старый дом.

— Но имеет смысл его ремонтировать, если Гас так упорно не хочет уезжать.

— К этому я и веду. Она выставила дом на продажу. Ну, может быть, не Солана, но опекунша.

— На продажу? Каким образом? Я не видела у дома никакого знака.

— Это называется» карманный список», соглашение между продавцом и брокером, без рекламы. Я думаю, она собирается выплатить заем деньгами от продажи. Я бы об этом не узнала, но делом занимается агент из офиса Санта-Терезы. Она вспомнила, что я оценивала и сравнивала стоимость домов, когда приезжал мой клиент, и позвонила спросить, не хочу ли я получить комиссионные за нового клиента. Это было заманчиво, но вспомнив о Генри, я отказалась.

— Сколько она просит?

— Миллион двести тысяч, что совершенно несерьезно. Даже отремонтированный, дом никогда не продастся за столько. Я подумала, что это странно, после того, как Солана клялась направо и налево, что Гас скорей умрет, чем расстанется с домом. Чего я не могу понять, почему сделка заключена с моей компанией? Никто не подумал, что я могу узнать?

— Опекунша, наверное, понятия не имеет, что вы к этому имели отношение. Солана не кажется такой опытной в вопросах недвижимости. Если это ее дела, она, наверное, не знает, в каком близком контакте вы все работаете.

— Или она над нами издевается.

— Это все делается через банк Гаса?

— Конечно. Одна большая счастливая семья, но все дело смердит. Я думала, вы должны знать.

— Интересно, это можно остановить?

Шарлотта толкнула через стол кусок бумаги.

— Это телефон Джея в банке. Можете сказать, что говорили со мной.

Я плохо спала в ту ночь, в голове гудели мысли. Рассказ Летти Боверз был подарком, но я не радовалась, я ругала себя за то, что не поговорила с ней раньше. С ней и с Джулианом.

Если бы я опросила соседей до моей встречи с Фредриксонами, я бы знала, с чем имею дело.

Я чувствовала, что соскальзываю куда-то, расстроенная из-за ошибок, которые допустила в отношениях с Соланой. Не то, чтобы забить себя до смерти, но у Гаса были большие неприятности, и это я втравила его туда. Что еще я могла сделать? Я уже звонила в окружное агенство, так что не было смысла возвращаться к этому. Нэнси Салливан, несомненно, описала и процитировала меня в своем докладе. Кроме того, я не была свидетелем словесного, морального или физического оскорбления, что давало бы мне повод позвонить в полицию. Что же мне осталось?