Питер Чейни - Непростые условия

Остаток суммы должен выплачиваться моей старшей дочери Виоле при условии, что к моменту моей смерти она не будет состоять в браке, и до того времени, пока она не выйдет замуж.

В случае если моя дочь Виола окажется состоящей в браке на момент моей смерти или вступит в брак в последующем, а также в случае ее смерти, эта сумма должна выплачиваться моей второй дочери Корине (если она не будет состоять в браке) на аналогичных условиях, а в последующем — моей третьей дочери Патриции.

В случае если все мои дочери, в соответствии с изложенными условиями, не смогут пользоваться доходом, основной капитал, как и ежегодный доход, должны быть израсходованы на благотворительные цели по усмотрению моих доверенных лиц.

Выплаты моим доверенным лицам могут быть увеличены с согласия старшей из моих дочерей, которая к этому времени будет оставаться незамужней.

Распоряжаясь своим состоянием подобным образом, я могу быть уверена: мужчина, предложивший моей дочери вступить в брак, будет отдавать себе отчет, что содержание семьи ложится на его плечи. Я понимаю, что предпринятые мною меры могут не иметь законной силы на том основании, что осложняют вступление в брак моих дочерей и находятся в противоречии с общественным мнением. Так как я не желаю, чтобы это завещание оспаривалось в суде, то специально указываю, что, если кто-либо из моих наследников предпримет подобный шаг, он лишается всех причитающихся ему выплат.

В случае смерти или недееспособности кого-либо из назначенных мною опекунов назначаются новые опекуны.

Это завещание подписано мною собственноручно 12 января 1943 года в присутствии свидетелей.

Виола Корина Патриция Стенхарст.

Джордж Эрнест Саллинс. Дворецкий.

Аугуста Полли Стокс. Повар.

«Темная Роща»

Хэнтовер, Суссекс»

Кэллаген сложил бумаги и положил во внутренний карман.

— Ну, и как тебе это завещание? — спросил он Николлза.

— Сдается мне, что покойная леди не слишком жаловала полковника, — ухмыльнулся тот. — Будь она довольна своей судьбой, ей бы в голову не пришло, что кто-то в будущем может поживиться за счет ее дочерей. У женщины бывают настоящие заскоки по этому поводу. Думаю, она вбила себе в голову, что полковник, женился на ней из-за денег.

— Похоже, что так, — задумчиво сказал Кэллаген.

— Поэтому она и оставила ему всего двести пятьдесят фунтов в год. Держу пари, что он был взбешен и характер у него от этого не улучшился: за любой мелочью обращаться к своей падчерице — это слишком…

Николлз пошарил в кармане, достал смятую пачку «Лаки Страйк» и закурил.

— У меня есть для вас еще одна новость, — сказал он многозначительно. — Только не упадите.

— Ну? — спросил Кэллаген.

— Как вы думаете, кого я встретил по дороге сюда? Кого увидел на площади у дерева с трубкой в зубах? Даю вам четыре попытки, — игриво сказал Николлз.

— Не воспользуюсь ни одной. У меня сейчас нет желания отгадывать загадки, — буркнул Кэллаген, — говори сразу.

— Главного инспектора Гринголла собственной персоной! — с торжеством объявил Николлз.

— Меня это не удивляет, — пожал плечами Кэллаген. — Все-таки труп в наличии имеется…

— Но зачем приперся Гринголл? Расследованием занимается местная полиция. Что-то подозрительно.

— Тем интереснее для нас, — ухмыльнулся Кэллаген. — Ясно, что местная полиция связалась по такому случаю с Брайтонским отделом расследований, там засомневались в том, что полковник покончил жизнь самоубийством, обратились в Скотланд-Ярд — и вот результат.

— Меня не удивит, если Гринголл захочет увидеться с вами, — сказал Николлз.

— Меня тоже, — усмехнулся Кэллаген и серьезным тоном продолжал: — Для тебя, Винди, тоже есть работа. Как ты знаешь, опекунов всего трое: полковник, который умер, мисс Ваймеринг — с ней я уже успел познакомиться, и, наконец, Джон Гэлшинз — вероятно, адвокат миссис Стенхарст. Попробуй разузнать о нем побольше. Возможно, мне придется встретиться с ним.

— О'кей, — сказал Николлз. — Кстати, что говорят в округе о смерти полковника?

— Пока что все молчат, — ответил Кэллаген. — Думаю, люди из Брайтонского отдела расследований предупредили всех в «Темной роще», чтобы они держали язык за зубами. Но эти предупреждения действуют на них очень короткий срок, и скоро у местных сплетников будет о чем поговорить.

— Да, — засмеялся Николлз, — и иногда из этих сплетен можно выловить кучу полезных вещей.

— Еще одно, — сказал Кэллаген. — В ближайшее время займись «Марден-клабом» Брайтона. В клубе работает официантом некий Чарли Мейсон. Выясни все, что сможешь, об этом парне и о клубе, да не затягивай с этим…

— О'кей. До скорого. — Николлз вышел из комнаты.

Когда главный инспектор Гринголл вошел в бар отеля «Два монаха», Кэллаген, сидя в углу, пил виски с содовой. Он сразу заметил Гринголла и теперь исподлобья наблюдал за тем, как инспектор заказывает виски и набивает табаком свою вересковую трубку.

«Значит, они считают это убийством, — подумал Кэллаген, — иначе Гринголл не появился бы здесь, вероятно, брайтонская полиция приняла версию об убийстве с самого начала».

Кэллагену не терпелось узнать подробности медицинского заключения, и он стал смотреть на Гринголла в упор, чтобы привлечь его внимание.

Джорджу Гринголлу по кличке Джиггер было около пятидесяти, и его можно было принять за кого угодно, только не за инспектора полиции: мягкое доброжелательное выражение не сходило с его лица, держался Гринголл скромно, но с достоинством. И эти мягкость и скромность часто сбивали с толку тех, кто имел дело с инспектором. Он представлял собой тип инспектора, который, несмотря на все усилия авторов детективов, остается образцом полицейского во всем мире.

Гринголл любил прикинуться эдаким ограниченным полисменом, долго подыскивал нужное слово, сосредоточивал внимание на малозначащих и очевидных вещах, часто переспрашивал что-нибудь. Все это было частью отработанной годами тактики общения с людьми: успокоить, внушить чувство собственного превосходства над тупым капом — и поймать потерявшего бдительность простака.

Гринголл подождал, пока бармен нальет ему, взял свой бокал и подошел к Кэллагену.

— Хэлло, Слим, — сказал он. — Рад видеть вас здесь.

— Я тоже, — кивнул Кэллаген. — Как дела? Давненько мы не виделись.

— Да, — согласился Гринголл. Затем, выдержав небольшую паузу добавил: — Знаете, Слим, в последнее время мы несколько раз перебегали друг другу дорогу — взять хотя бы дела Вайдена или Дэниса. Я думаю, что наша работа шла бы куда успешнее, если бы с самого начала мы были в хороших отношениях.

— Это верно, — усмехнулся Кэллаген. — Что ж, если мы оба пришли к такому выводу, то давайте попробуем работать вместе…