Питер Чейни - Непростые условия

— Мне не понадобится много времени, Донелли, — заявил Кэллаген. — Мы прекрасно знаем, о чем пойдет разговор. Во время нашей прошлой встречи я сообщил вам, что являюсь другом Корины Аллардайс и работаю на нее.

— Как интересно! — усмехнулся Донелли.

— Еще бы, — согласился Кэллаген.

Он вынул бумажник и отсчитав пятнадцать банкнот достоинством в пять фунтов каждая, положил их на стол перед Донелли.

— Эти семьдесят пять фунтов ваша жена отхватила из последнего платежа. Я устраняю эту несправедливость, так как считаю, что даже в отношениях между мошенниками должна существовать своя этика.

Донелли беззлобно рассмеялся. Можно было подумать, что слова Кэллагена доставляют ему удовольствие.

«У этого человека не нервы, а стальные канаты, — сказал себе Кэллаген. — Крутой парень. С ним не просто будет справиться».

— Итак, вы знаете, что мы женаты? — осведомился Донелли.

— Я знаю много разных вещей, — неопределенно заметил Кэллаген. — У меня есть основания считать вас весьма гнусной парочкой, но у вас есть одна черта, внушающая определенный оптимизм: вы достаточно умны.

Донелли развел руками. Он положил наполовину выкуренную сигарету в пепельницу, отхлебнул из бокала, снова поднес сигарету ко рту и с наслаждением затянулся.

— Могу я расценивать ваши слова как комплимент? Причем, готов признать, что действительно неплохо поработал в паре с Кориной.

— Да, у вас есть основания гордиться собой, — насмешливо заметил Кэллаген. — Большую часть своей жизни я имел дело с различными жуликами и знаю, что рано или поздно они совершают роковые ошибки. Насколько я могу судить, вам пока удалось избежать этого, а вот ваша жена допустила небольшую промашку…

— С женщинами это случается поздно или рано. — Донелли пожал плечами. — Видите ли, Кэллаген, у них начисто отсутствует свойственная нам логика.

— Ну, я бы не отказал в логике Корине, — усмехнулся детектив.

Наступила небольшая пауза, которую нарушил Донелли.

— Что ж, благодарю вас за эти семьдесят пять фунтов. Было очень любезно со стороны Корины вернуть их мне. — Он улыбнулся. — Вы уверены, что это была ее инициатива? Может быть, вы решили подсунуть мне эти деньги по каким-то другим соображениям?

— Вы очень прозорливы, Донелли, — признался Кэллаген. Инициатива, действительно, принадлежала не Корине, а мне. Ваша жена предложила мне эти деньги в качестве вознаграждения за установление автора письма, исправленного полковнику Стенхарсту. Это было еще до того, как копия этого письма оказалась у инспектора Гринголла. Я выполнил ее поручение, но посчитал, что лучше отказаться от этих денег.

— Какое проявление альтруизма с вашей стороны! Могу ли поинтересоваться, что побудило вас принять такое решение? Надеюсь, вы занимаетесь сыском не ради поправки своего здоровья, или я ошибаюсь?

— О нет, у меня действительно другие цели, — рассмеялся Кэллаген. — Но я пришел к выводу, что эти деньги слишком сильно пахнут, я бы даже сказал — смердят…

— О чем вы, любезный? — прервал его Донелли. — Деньги никогда не пахнут! Замечательная вещь. За деньги можно купить все.

— У меня странное предчувствие, — задумчиво сказал Кэллаген, — что лично вам ничего не придется покупать в течение весьма длительного времени.

— В самом деле? — с сарказмом спросил Донелли, откидываясь на спинку кресла. — Объясните мне, почему?

— Ваша лучшая и последняя ставка — ваша жена. Если кто-нибудь обвинит вас в том, что вы в течение длительного времени шантажировали Виолу Аллардайс, вам легко будет отвести это обвинение. Вы будете утверждать, что ничего общего с Виолой не имели, а деньги получали от своей жены. В конце концов, что странного в том, что жена помогает собственному мужу? Вы можете сказать, что догадывались, что эти деньги исходили от Виолы Аллардайс. Но, опять же, что в этом особенного?

Эти деньги составляли часть суммы, которую Виола регулярно давала Корине как своего рода компенсацию за отошедшую к ней часть наследства Корины. Не так ли?

— Вы удивительно догадливы, — похвалил детектива Донелли.

— Разумеется, вы не станете говорить о том, — продолжал Кэллаген, — что, еще находясь в Италии, узнали от Шэрфема о его браке с Виолой и о том, какой сюрприз таило в себе завещание. Прибыв в Хартмонс с намерением выяснить на месте состояние дел, вы продуманно и настойчиво стремились к браку с Кориной, дабы через нее шантажировать Виолу. Об этом вы тоже не станете распространяться? — Донелли рассмеялся.

— Разумеется, нет, — подтвердил он. — Тем более, что это неправда. Ваше первое объяснение более убедительно.

— Оно будет убедительным только в том случае, если Корина подтвердит его. В противном случае никто не даст за ваши слова и пенса.

Эусташ, до этого стоявший у стены, сделал шаг к Кэллагену.

— В конце концов, это становится утомительным, — заметил он своим высоким голосом. — Я начинаю терять терпение.

Донелли бросил на него косой взгляд.

— Потрудись держать свою пасть закрытой, — посоветовал он. — Когда я сочту нужным дать тебе слово, я сообщу об этом.

Эусташ замер на месте. Джордж по-прежнему стоял в дальнем углу комнаты, прислонившись к буфету и сложив на груди свои огромные лапы.

Донелли еще раз отхлебнул из своего бокала. Улыбка словно прилипла к его лицу.

— Вы полагаете, что Корина может решиться на это? — осведомился он.

— Я это знаю совершенно точно, — заверил его Кэллаген.

Про себя же он подумал: интересно, сообразит ли он, что я беру его на пушку? Удастся ли мне извлечь из этого что-нибудь полезное для себя?

Донелли поднялся с места. Он обошел вокруг стола, уселся на его край и аккуратно положил сигару в пепельницу.

— Вам явно недостает целеустремленности, Кэллаген, — надменно заявил он. — Вы пытаетесь блефовать, но плохо представляете, что вам это дает. Другими словами, вы напоминаете человека, у которого на руках два или три фрагмента мозаики и который обманом пытается выманить еще какой-нибудь кусочек, который, может, ему вообще не пригодится.

— Поживем — увидим, — сказал Кэллаген равнодушно.

— Хорошо, давайте подождем, — согласился Донелли, — а пока позвольте рассказать вам кое-что о моей любимой жене. Я знаю, что иногда в ее сердце пробиваются небольшие ростки ненависти ко мне, однако это бывает эпизодически. В какой семье не случается ссор? Обычно же я вижу ее самую пламенную любовь. Не обманывайте себя, мистер Кэллаген: вам никогда не удастся обратить Корину против меня. Она никогда не скажет и, тем более, не сделает ничего такого, что могло бы повредить мне. С этой стороны мне нечего опасаться. Вы не хуже меня знаете об этом. И уж совсем не волнует меня возможная реакция мисс Виолы Аллардайс. — Он улыбнулся. — Или, может быть, лучше сказать, миссис Шэрфем? Что бы ни произошло, это никак не отразится на мне. Я принял неплохие меры предосторожности. Чего, кстати, нельзя сказать о вас. Вы влипли в скверную историю, Кэллаген.