Питер Чейни - Непростые условия

— Мне кажется, вы забыли кое о чем, Донелли…

— О чем же, например?

— Хотя бы об убийстве полковника Стенхарста. — Донелли пожал плечами.

— Меня эта история интересует менее всего, — сказал он. — Лично я придерживаюсь мнения, что старый осел покончил жизнь самоубийством. По-моему, это общепринятая версия. В любом случае, — покончил он жизнь самоубийством или был убит, — какое мне до этого дело?

Донелли взглянул на Эусташа.

— Знаешь, Эусташ, — сказал он, — я готов поверить, что через минуту он обвинит меня в убийстве моего бывшего тестя.

Эусташ, в свою очередь, покосился на Кэллагена.

— Эта дешевая наемная ищейка еще и глупа, — процедил он сквозь зубы и сплюнул.

— Когда-нибудь, — сказал Кэллаген, — я напомню тебе эти слова, Эусташ.

— Давайте не будем опускаться до угроз, — предложил Донелли. — Мы так сердечно беседовали до сих пор. Зачем же омрачать нашу встречу?

Кэллаген промолчал. Донелли взял свою сигару и с удовольствием затянулся несколько раз, после чего с недоумением обратился к сыщику:

— Не понимаю, какое я могу иметь отношение к смерти полковника? День, когда полковник покончил жизнь самоубийством или был убит, если последняя версия вам больше по вкусу, я провел в Брайтоне. По меньшей мере, тридцать человек смогут подтвердить этот факт. Вам никогда не удастся доказать мою причастность к этому событию.

— Возможно, но, тем не менее, его смерть еще доставит вам немало неприятностей.

— Это с какой же стати? — насмешливо спросил Донелли.

— Здесь замешана Корина, — коротко пояснил Кэллаген.

Донелли швырнул окурок сигары и враждебно сказал:

— Послушайте, вы, кажется, пытаетесь шантажировать меня, стараясь убедить во враждебных действиях моей жены. Повторяю специально для вас: Корина никогда не сделает ничего, что могло бы повредить мне. Она вас дурачит. Припоминаете, как в последнем разговоре с вами моя жена уговаривала вас заявиться сюда и задать мне основательную трепку?

Кэллаген промолчал.

— Так вот, в тот же вечер, — продолжал Донелли, — Корина позвонила мне и сообщила о разговоре с вами. Она допускала, что вы достаточно глупы, чтобы принять ее слова всерьез, и посоветовала принять необходимые меры, чтобы гарантировать вам такой ответный удар, после которого даже у вашей мамаши возникли бы немалые трудности в опознании собственного сына. Что делать, садизм — одна из слабостей моей жены… Но я теперь начинаю думать, что только после такого урока у вас пропадет охота совать нос в мои дела.

Донелли повернулся и занял позицию за письменным столом. Эусташ потер руки в предвкушении развлечения.

Кэллаген взял в руки бокал.

— Послушайте. Донелли, — начал он, — кто из нас не ошибается? Наверное, и я порой грешу этим. Тем не менее я не вижу причин для…

Не закончив фразы, он швырнул бокал, наполненный неразбавленным виски, прямо в лицо Эусташа. Тот издал отчаянный вопль и закрыл лицо руками. Его крик еще не успел смолкнуть, когда Кэллаген схватил чернильницу со стола Донелли и запустил ее через комнату в Джорджа, но тот успел пригнуться, и чернильница с грохотом разбилась о стену за его спиной.

Мгновение спустя Джордж, как буйвол, ринулся на Кэллагена. Детектив сделал шаг назад и, когда Джордж оказался в пределах досягаемости, выбросил вперед ногу. Удар поразил громилу в живот. Джордж взвыл и боком повалился на ковер, в этот же момент Эусташ с руганью кинулся на Кэллагена.

Кэллаген ожидал этой атаки и молниеносно упал навзничь. В тот момент, когда его спина коснулась ковра, он вскинул вверх колено. Эусташ всей своей массой обрушился на Кэллагена, получил мощный удар в живот, но успел, в свою очередь, нанести чувствительный удар правой в лицо соперника. Кэллаген, не желая оставаться в долгу, ударил его в висок, и Эусташ отлетел и сторону, что позволило Кэллагену встать. Джордж, одновременно с ним поднявшийся на ноги, готов был в любой момент возобновить атаку.

Кэллаген выпрямился, выплюнул сломанный зуб. Губы кровоточили, струйка крови стекала по подбородку. Эусташ, находившийся вне пределов досягаемости, тоже медленно поднялся и теперь стоял, ухватившись за каминную доску, и пытался восстановить дыхание.

— Как самочувствие, дитятко? — полюбопытствовал Кэллаген, одновременно поворачиваясь в сторону Джорджа.

Донелли закурил новую сигару и с улыбкой наблюдал за боем. Откинувшись на спинку кресла, он посоветовал:

— Спокойно, Джордж, спешить нам некуда, вспомни уроки дзюдо, лучше используй ноги.

Джордж начал наступать на Кэллагена. Тот слегка сдвинулся в сторону, стараясь продлить передышку, чтобы восстановить дыхание.

— Кстати о дзюдо, — заметил он, обращаясь к Джорджу, — что ты думаешь о таком приеме?

Он выставил вперед правую руку и пригнулся. Джордж отступил назад, приготовившись к защите. Кэллаген неожиданно развернулся и, на мгновение оставив спину незащищенной, ребром ладони нанес резкий удар в челюсть ничего не подозревавшему Эусташу. Раздался хруст. Эусташ, взвизгнув высоким фальцетом, схватился рукой за выбитую челюсть. Слезы побежали по его лицу. Кэллаген, уже успевший вернуться в исходное положение, нанес ему еще один удар левой чуть ниже коленной чашечки. Высокий фальцет Эусташа перешел в звериный вопль. Он свалился в камин и остался лежать там, истекая кровью и подвывая от боли.

— Твоя очередь, Джордж, — сказал Донелли.

Его голос слегка изменился, на этот раз в нем слышалось легкое беспокойство.

— Не спи, Джордж, — подбодрил соперника Кэллаген, выплевывая второй сломанный зуб и принимая классическую стойку боксера.

Джордж немедленно откликнулся на его вызов. Он сделал ложный выпад левой и, не теряя времени, выбросил вперед правую ногу, рассчитывая поразить Кэллагена в живот.

Тот был готов к этому и, мгновенно отступив назад, поймал ступню противника и резким движением послал того на пол. Джордж свалился на спину. Кэллаген сделал два коротких прыжка и оказался за головой Джорджа. В тот момент, когда упавший Джордж перевернулся на живот и попытался подняться на колени, Кэллаген нанес ему ужасающей силы апперкот, пославший соперника в нокаут. В это же время Эусташ, собрав остатки сил, схватил один из металлических брусьев, находившихся в очаге, и швырнул его в Кэллагена.

На этот раз Эусташу повезло: тяжелый брусок угодил в шею детектива, и тот рухнул на пол.

Теперь все трое лежали на полу. Первым пришел в себя Кэллаген, сумевший перевернуться на живот и с третьей попытки встать на колени. Схватка вступила в новую фазу.

Донелли встал, оттолкнув кресло.

— А ты неплохо умеешь постоять за себя, Кэллаген, — заметил он. — Очень даже неплохо. Но теперь мой черед. Я сотру тебя в порошок.