Питер Чейни - Непростые условия

— Тела в полном порядке, — заверил Гринголл. — Распухли, но не слишком. А ты, я смотрю, потрудился как маленькая рабочая пчелка, не покладая крыльев.

— Не смейтесь надо мной, Гринголл. На этот раз, на долю «Сыскного агентства Кэллагена» достались лишь пинки да зуботычины. Никакого вознаграждения, если не считать перспективы оказаться за решеткой.

— Хочешь покаяться в своих грязных делишках, Слим? — поинтересовался Гринголл. — Между прочим, я ни на минуту не сомневался, что Патриция выгораживала тебя.

— Да, но я не жалею о содеянном. Самое главное, что моя уловка сработала, — сказал Кэллаген. — Вы получили все доказательства, какие хотели. Чего вам еще надо? Корина Аллардайс написала мне письмо вчера вечером. Она, вероятно, проезжала мимо и бросила конверт в почтовый ящик.

— А что относительно Стенхарста? — спросил Гринголл.

— Она убила его. Теперь ясно, что Корина была инициатором случившегося. В ту же ночь, когда полковник позвонил в мою контору, он случайно подслушал разговор Корины и Донелли. Полковник и наполовину не был тем недалеким человеком, за которого его принимали окружающие. Он уже давно заинтересовался Донелли и его клубом. По-видимому, ему удалось навести кой-какие справки. Собственно, из-за этого и произошел скандал. Когда же из анонимного письма он узнал, что и Виола замужняя женщина, это переполнило чашу, и старый чудак вышел из себя. Можете себе представить его состояние?

— Еще бы! — кивнул Гринголл.

— Скорее всего, на следующий день Корине удалось проникнуть в кабинет полковника и ознакомиться с содержанием письма. Естественно, она сразу же заподозрила Донелли и не ошиблась. Тем не менее, ей требовались доказательства.

На следующий день она снова пробралась в кабинет отчима, чтобы взять револьвер. Из того, что она зарядила его, можно сделать вывод, что разговор с Донелли предстоял серьезный. Корина была в ярости, и от нее можно было ожидать чего угодно. Донелли, на его счастье, не было в клубе: в этот вечер он развлекался с дружками в Брайтоне. Корина вернулась в «Темную рощу», не выполнив задуманного. Револьвер находился у нее в сумочке. В сад она попала через калитку и тут, я полакаю, наткнулась на совершавшего свой вечерний моцион полковника. Стенхарст пригласил ее для разговора в пагоду и при этом, по-видимому, не слишком стеснялся в выражениях. Он показал ей анонимное письмо, рассказал о подслушанном им разговоре с Донелли-Шэрфемом и потребовал объяснения.

Надо полагать, что. Корина послала его ко всем чертям. Тогда полковник сыграл ва-банк. Он сообщил, что знает о ее браке с Донелли.

Что оставалось делать Корине? Сказанное полковником обращало в ничто все тщательно продуманные планы, лишало ее возможности шантажировать Виолу. Воображаете, какой скандал она закатила Стенхарсту?

— Нетрудно представить, — сказал Гринголл. — Сцена, наверное, была впечатляющая.

— Держу пари, что так оно и было. В конце концов, Корина пустила в ход револьвер, лежавший у нее в сумочке, и полковник получил свое.

Но Корине мало было убийства отчима. Она вспомнила, что за несколько недель до этого, когда полковник по какому-то случаю демонстрировал им револьвер, тот побывал в руках у всех членов семьи. Вполне возможно, что Виола держала его последней, а если и нет, что с того? Так или иначе, ее отпечатки должны были оказаться среди прочих. За себя Корина была спокойна, в этот день она не снимала перчатки, и, следовательно, ей ничего не угрожало.

Она положила револьвер недалеко от трупа, подсунула носовой платок с меткой Виолы под тело полковника, незаметно выскользнула из сада и вернулась в Истбурн по другой дороге. Никто ее не видел. Сведения, которыми располагал полковник, больше не представляли для нее опасности. То обстоятельство, что подозрения в убийстве полковника могли пасть на кого-нибудь из членов семьи, не смущало Корину. Ее беспокоил лишь Донелли: требовались твердые доказательства того, что именно он был автором письма. Получи она их, можно было бы вычислить его намерения. Поэтому она предложила мне 75 фунтов, чтобы я нашел эти доказательства или опроверг причастность Донелли к анонимному письму. Корина полагала, что за 75 фунтов можно купить все…

— Только не мистера Кэллагена, — улыбнулся Гринголл.

— Не при таких обстоятельствах и не за 75 фунтов, — подтвердил смеясь Кэллаген. — Если «Сыскное агентство Кэллагена» когда-нибудь возьмется за сомнительное дельце, оно потребует за это очень солидное вознаграждение.

Он закурил новую сигарету.

— Итак, вернемся к письму Корины. Оно имеет для нас большое значение и написано толково, особенно, если принять в расчет ее почти безумное состояние. В своем письме Корина подтверждает все факты, которые мы добыли с большим трудом и, прямо скажем, риском. Она признается и в убийстве полковника, и в том, что была женой Донелли. Вероятно, после моего отъезда Корина позвонила ему и предложила прогулку по морю, надеясь, что после того, как она продала меня его компании, он легко попадется в расставленную ловушку, уверенный в неизменности ее чувств.

Расчет нашей красавицы был верен, а уж с моторкой она управляться умела, я сам недавно имел возможность убедиться в этом…

— А ты, хоть и не умел, опять вышел сухим из воды, — пошутил Гринголл.

— Фирма веников не вяжет! Если мы беремся за дело, то доводим его до конца.

Кэллаген, сияя улыбкой победителя, выложил на стол конверт.

— Здесь наш безвозмездный вклад в общее дело: письмо Корины, резиновый палец Шэрфема и мой отчет о расследовании, — пояснил он.

— Теперь есть повод для выпивки, — сказал инспектор. — Кстати, Слим, тебе придется задержаться здесь до слушания дела, оно состоится во вторник. Ты — мой главный свидетель. Что касается убийства полковника, я не сомневаюсь, что жюри вынесет вердикт «предумышленное убийство», а вот относительно душевного состояния Корины могут возникнуть вопросы…

Гринголл выпил виски, взял конверт и стал прощаться.

— Ну, мне пора, Слим. Спасибо за помощь.

— До скорой встречи, инспектор, — Кэллаген пожал Гринголлу руку и проводил его до двери.

В это время зазвонил телефон.

— Мистер Кэллаген, — раздался голос Эффи Томпсон, — вам снова звонила Одри Вендейн. Она просила напомнить, что Девоншир чудесен в это время года, поэтому приглашала провести у нее этот уик-энд или хотя бы следующий.

— Может быть, следующий: на этой неделе я не вернусь, Эффи. Слушанье дела состоится во вторник, до этого времени я буду находиться здесь.

— Что у вас во рту, мистер Кэллаген? — поинтересовалась секретарша. — Вы как-то странно разговариваете.

— Я рад, что моя речь вам кажется всего-навсего странной. Дело в том, что я лишился трех зубов, ну да Бог с ними… А мисс Вендейн передайте, что я позвоню ей в конце следующей недели.