Грегори МакДональд - Флетч & Co

— Я знала, что эта заметка привлечет внимание.

— Естественно. У кого нет дома треснувших чашек.

— Вы знаете, я хотела взять интервью у Дорис Уилер.

— Полагаю, с этим вам нужно обратиться к мисс Салливан.

— Я обращалась и получила отказ.

— Почему?

— Она говорит, что день миссис Уилер расписан по минутам, и выкроить даже полчаса для интервью невозможно. То есть дала понять, что читатели «Фармингдейл вьюз» не стоят и получаса времени миссис Уилер. Она, разумеется, права. Но для меня это интервью очень нужно.

— Конечно, — Флетч отметил, что Джуди очень мила. Несмотря на забранные в пучок каштановые волосы, толстый свитер, юбку из грубого материала, плотные колготки и туфли на каучуковой подошве. — Так что вы хотите от меня?

— Организуйте мне интервью с миссис Уилер. В обмен возьмите мое тело.

— Чистый бартер. Око за зуб.

— Примерно так.

— Я еще не встречался с мисс Салливан. Никогда не видел ее.

— Попытаться-то вы можете.

— Вы хотите, чтобы я ей позвонил?

— Пожалуйста. Она в номере 940.

— Вас устроит сопровождение?

— Что-что?

— Вы будете сопровождать миссис Уилер час или два, понимаете? Находиться рядом с ней. Вы не будете брать у нее интервью. Но сможете написать о том, что она делала и говорила другим людям. «Час в жизни Дорис Уилер». Если постараться, получится хорошее чтиво.

— Конечно. Я согласна.

— Отлично. Я позвоню мисс Салливан. Постерегите мое пиво.

Под ухом бубнил доктор Том:

— …журналисты — единственная категория людей, которые просят не оставлять своих останков науке. Экспериментально установлено, что сердца у журналистов очень маленькие и пересаживать их можно только мышкам-полевкам.

— Не позволяйте им сойтись в рукопашной, хорошо? — попросил Флетч Джуди.

— Не беспокойтесь, — она забралась на стул Флетча. — Готова поспорить, уважаемые господа, что вы не знаете, как починить треснувшую чашку…

— Мисс Салливан? Это Флетчер.

— Что вам нужно? — голос удивительно низкий, чуть ли не бас.

— Добрый вечер. Мы еще не встречались.

— Вот и хорошо. Пусть так будет и дальше.

— Как? — деланно изумился Флетч. — А командная солидарность? Или мы гребем в разные стороны?

— Ближе к делу.

— Даже сотрудничества не получится?

— Получится. Но вы оставайтесь по вашу сторону забора, а я — по свою. Идет?

— Не идет. Ко мне обратилась юная дама, репортер из «Фармингдейл вьюз». Завтрашнее утро она проведет с миссис Уилер. Рядом, не более того.

— Только через мой труп.

— Это можно устроить.

— Кому нужна эта бестолковая провинциалка? И кто вы такой, чтобы планировать контакты Дорис?

— На завтра я выписываю ей журналистский пропуск. На сопровождение Дорис Уилер. Плюс фотографии. Если вам это не нравится, засуньте его себе в нос.

— Идите к черту, Флетчер.

— Едва ли я составлю вам компанию в аду, дорогая.

Доктор Том и Билл Дикманн ушли из бара. Джуди Надич дожидалась его над пустой кружкой из-под пива.

— Что случилось с моим пивом? — полюбопытствовал Флетч.

— Я его выпила.

— Пиво хорошее?

— Нет.

Он протянул ей журналистский пропуск, который заполнил и подписал, поднявшись в свой номер.

— Держите. Завтрашнее утро вы проведете, сопровождая миссис Уилер. Только не путайтесь у нее под ногами.

— Благодарю, — Джуди с сомнением смотрела на квадрат плотной бумаги. — Мисс Салливан не возражала?

— А с чего ей возражать? Миссис Уилер только порадует ваше присутствие.

Шустрик Грасселли поднялся из-за столика в дальнем углу и подошел к Флетчу.

— Когда мне отдать вам свое тело? — спросила Джуди. — Сейчас?

— В каком мы городе?

— В Фармингдейле, где же еще.

— Когда я окажусь здесь в следующий раз.

— Вы меня отвергаете?

— Нет, нет. Просто я не верю в предоплату.

— Мистер Флетчер, могу я угостить вас пивом? — подал голос Шустрик.

— Конечно. Надеюсь, следующая кружка будет лучше предыдущей. Джуди не понравилось пиво, которое принесли мне в прошлый раз.

— Почему вас зовут Шустрик?

Шустрик Грасселли и Флетч взяли по кружке пива и проследовали к столику Шустрика в дальнем конце бара. Джуди Надич, подхватив свою объемистую сумку, упорхнула, чтобы подготовиться к завтрашней встрече с Дорис Уилер.

— Так меня прозвали еще на ринге.

— За быстрый удар?

— Не уверен. Репортеры всегда подкалывали меня. Их интересуют только сведения об Уилерах. Но я им ничего не говорю, перевожу разговор на далекое прошлое.

— А о чем они вас спрашивают?

— Сами знаете, о жизни губернатора, — Шустрик посмотрел Флетчу в глаза. — Его исчезновениях.

Флетч понял, что от него ждут очевидного вопроса.

— Он исчезает? Что значит, исчезает?

— Его поездки на рыбалку. Так их иногда называли. Но ловить рыбу он не умеет. Тогда стали говорить, что он ездит на охоту. Но губернатор не смог бы подстрелить и кролика, даже если бы умирал с голода. Вы понимаете, — Шустрик улыбнулся. — Поездки губернатора с проститутками. Оргии, которые он устраивает по уик-эндам. Пьяные загулы. В тайных притонах.

По спине Флетча пробежал холодок.

— О чем вы говорите?

— Все это знают, — Шустрик продолжал улыбаться. — Вся пресса. Его запои. Контакты с мафией. Женщин, которые та поставляет ему по первому требованию. Он исчезает на несколько дней кряду. Это всем известно. Я езжу с ним.

— Губернатор не может просто исчезнуть.

— Он может. И на посту губернатора. И в бытность конгрессменом. Всегда исчезал. На несколько дней.

— Чепуха. Не может губернатор исчезнуть. Держать его под наблюдением — сущий пустяк.

— Просто невозможно. Он об этом заботится. Я — тоже. Суть в том, что никто не знает, когда это случится. Ночью, в два или три часа утра, он звонит мне в мою комнатку над гаражом и говорит: «Пора, Шустрик». Я отвечаю: «Да, сэр», — и подгоняю машину к черному ходу, где он меня уже ждет. Однажды он ушел с совещания попечителей университета, вроде бы в туалет. А сам сел в машину и сказал мне: «Пора, Шустрик». Я всегда знаю, что это значит.

— И пресса знает?

— Это великая неопубликованная сенсация. Они не решаются написать хоть строчку, потому что не знают, о чем писать. Доказательств ни у кого нет. Никому не известно, куда он ездит, и что там делает. Знаю только я, — Шустрик отпил пива.

— А мне дозволительно спросить?

— У губернатора была подруга, еще до того, как он женился. Барбара… фамилии не помню. Модельер, то ли по шляпам, то ли по одежде. Тот коттедж она получила в наследство. От отца. Когда-то давно они ездили туда вместе, молодыми, он еще учился на юридическом факультете. Она умерла. Коттедж оставила ему. Они знали, что она должна умереть. Рак. О том, что коттедж принадлежит ему, никому не известно. Самый большой его секрет.