Грегори МакДональд - Флетч & Co

— Он спит неправедным сном. Тебя не удивляет, что мы стараемся вам помочь?

— Нет. Я этого ожидал. Он известен своим чрезмерным любопытством.

— Да уж, любит докапываться до сути. Мы вас не боимся, знаешь ли.

— Это ясно и без слов.

— А должны?

— Меня — нет. — Джек выглянул в окно. Лири спал на траве. — А остальные, как я понял, этим утром не в форме. Совсем слабые. Или мертвые. Они провели ночь в овраге, сражаясь со змеями, потоками воды и еще бог знает с чем.

Разделенные кухней, Джек и Кэрри коротко улыбнулись друг другу.

— Что поражает меня, так это ваши манеры. Вас обоих.

— Не поняла.

— Почему никто из вас просто не подошел ко мне и не сказал: «Привет. Как дела?»

— Разве ты не появился здесь темной ночью, под страшным ливнем и не привел с собой троих головорезов?

— И все-таки…

— Что-то я не слышала, как ты постучал в дверь, вошел, широко улыбаясь, и сказал: «Привет, папа. Я твой сын, Джек. Как поживаешь?» Или у меня что-то со слухом?

— Да вроде бы со слухом у вас все в порядке.

— Кроме того, — продолжила Кэрри, — Флетч не любит задавать вопросы. Он говорит, что, задавая вопрос, можно получить ответ, но невозможно узнать правду. А вот чтобы узнать правду, надобно ждать, наблюдать и слушать.

— О да. Я слышал о его методах.

— От своей матери?

— Да. И от других.

— Твоя мать любила Флетча?

— Да.

— И сейчас любит?

— Да. И меня тоже.

— А как она восприняла приговор суда, отправивший тебя в тюрьму? Держу пари, она гордится тобой. Джек отвел взгляд:

— Держу пари, что да.

— Понятно. — Кэрри вздохнула. — Что же касается мистера Флетчера, то он, я в этом нисколько не сомневаюсь, скоро со всем разберется. В том числе и с твоими мотивами.

— Почему вы не спрашиваете, как я воспринимаю происходящее?

— Происходящее с вами или вокруг вас?

Джек сложил руки на груди.

— И первое, и второе.

— О да. Флетч называет нынешнюю молодежь осязательным поколением. Неважно, что вы знаете, главное — что вы чувствуете, ощущаете. И вот что я тебе скажу, парень. Ваши чувства важны, кто с этим спорит, но ни у кого нет времени, никакой жизни не хватит на то, чтобы разбираться со своими чувствами.

Джек уставился на нее:

— Что же остается, подавлять чувства?

— Нет, разумеется, нет. Взять хотя бы тот выстрел в женщину-полицейского. Ты выстрелил, потому что у тебя возникло такое желание. А вот представь себе, что ты попал на телевизионное ток-шоу, где ты можешь поговорить о том, что чувствуешь. Пятнадцать минут люди будут тебя жалеть, а в итоге ты все равно попадешь в тюрьму. — Она помолчала, а потом добавила: — Так как ты воспринимаешь происходящее?

— Странно все это. Я только что впервые увидел отца. Только что увидел вас. Дом, в котором вы живете. — Он махнул рукой в сторону сараев. — У вас есть лошади, которые могут неслышно подойти сзади и укусить за ухо. В кухне у вас чертовы картины!

— Е равно эм це квадрат! — воскликнула Кэрри. — Не смей ругаться при мне!

— Ругаться! Во время ливня он загнал моих, как он выражается, «попутчиков» в овраг, по которому несся бурный поток. Он убил одного, а остальных довел до такого состояния, что они валятся на землю, стоит прикоснуться к ним пальцем. Мой отец!

— Испугался? — спросила Кэрри. Джек глубоко вдохнул:

— Я знаю, о чем я думал, когда шел сюда.

— Так вот, я не знаю, о чем ты думал, но уже сыта по горло и тобой, и твоими чувствами. У нас много дел.

— Да. Надо найти одежду.

— В кладовке лежит огромный комбинезон, оставшийся от наемного работника, которого в нашем округе никто не мог прокормить. Его спровадили в Канзас. Может, он подойдет тому чудовищу, что спит сейчас на траве и кормит комаров и мух со всей округи.

Джек посмотрел в окно:

— Никого он не кормит.

— Кормит, кормит.

— Флетч что-то говорил насчет костюма для Крайгеля. Рубашка. Галстук.

— Этим я займусь сама. После того, как разбужу его. Мне не терпится накормить его завтраком. Тебе понравилась домашняя ветчина, которую ты съел на завтрак?

— Солоноватая.

— Хочешь еще?

— Сейчас нет, благодарю.

— Ладно. Если почувствуешь, что хочешь сала, скажи мне.

— Клянусь господом, мисс Кэрри, — воскликнул Флетч, входя в столовую, где завтракал преподобный доктор Крис Крайгель, — никогда еще мы не принимали наших гостей с таким почетом!

В белой рубашке, пурпурном галстуке, темных брюках, Крайгель сидел во главе длинного полированного обеденного стола. Фарфоровая посуда, серебряные ложки, ножи, вилки. И Джек, стоявший навытяжку чуть в стороне и сзади.

— Еще ветчины? — спросила Кэрри толстячка.

— Да, пожалуйста. — Его светло-синие глаза сошлись к родимому пятну на переносице. — Очень нежная.

Кэрри наложила ему полную тарелку ветчины.

— Все триста пятьдесят фунтов белой плоти, которая зовется Лири, спят мертвым сном на траве, — добавил Флетч. — Держу пари, если мы оттащим его на обочину шоссе, водитель грузовика с мясобойни отвезет его на фабрику, где варят клей, даже не поинтересовавшись, тушу какого чудовища он подобрал.

— Кстати, о мертвых, — подал голос Крайгель.

— Между прочим, — продолжал Флетч разговор с Кэрри, — забыл тебе сказать. Этна просила передать, что интересующий тебя рецепт орехового пирога есть у Энджи Келли.

У Кэрри чуть дернулись губы. Сказанное означало, что Флетч обо всем договорился с шерифом.

Джек переводил взгляд с Флетча на Кэрри. Он понял, что сообщена какая-то важная информация.

Но спрашивать ни о чем не стал.

Крайгель откашлялся.

— Кстати, о мертвых, — повторил он.

— Да? — вежливо спросил Флетч. Крайгель нахмурился:

— Вы лишили меня… вы лишили нас важного источника доходов.

— Нас? — удивился Флетч. — Вы хотите сказать, и меня тоже?

— Усопший Хуан Морено, или как там его звали в этом округе…

— Да, — кивнул Флетч. — Джон Браун. Продолжайте.

— Смерть его тем более прискорбна, поскольку он обещал снабдить нас деньгами.

— Да уж, не повезло, — печально вздохнул Флетч.

— Он задолжал нам, видите ли, за то, что мы помогли ему бежать из федеральной тюрьмы. И намеревался расплатиться, сняв деньги со счетов в нескольких флоридских банках. Теперь он мертв, и до этих денег нам скорее всего уже не добраться.

— До него добрались змеи. — Вновь тяжелый вздох Флетча.

Крайгель положил салфетку на стол.

— Я пережил самую ужасную ночь в моей жизни. Кому пришла в голову идея засунуть меня в ревущий поток с мотками колючей проволоки и старыми ванными на дне? Да еще эти змеи, толщиной в человеческую руку.

— Мне, — признался Флетч.

Крайгель попытался испепелить его взглядом.

— Я едва остался в живых. Только провидение спасло меня!