Грегори МакДональд - Флетч & Co

— Естественно. Мать, которая не взращивает в сыне уважения к отцу, теряет сына. Так же, как и отца. Есть нормы, которые никогда не меняются. Я рассказала ему, сколько раз и какими способами ты увиливал от получения бронзовой звезды. Он не один год приставал ко мне, пытаясь найти возможность самому получить за тебя эту медаль, чтобы хранить ее у себя. Скорее всего решения он так и не нашел.

— Чья фамилия стоит в его свидетельстве о рождении? — спросил Флетч.

— Твоя.

— Ясно. — Флетч думал о том, когда же ему наконец удастся поесть.

— Другого и быть не могло.

— И зовут его Джон Флетчер Фаони?

— Да.

— Почему Джон?

— Ты хотел еще одного Ирвина Мориса?

— Нет.

— Никакого Джона у меня не было. Не волнуйся.

— Твоя секретарша сказала, что Джон Флетчер Фаони проводит лето в Греции.

— Там его нет. Как тебе известно, сейчас он в лагере в Алабаме.

— В лагере, говоришь… Кристел, Джон Флетчер Фаони никогда не сидел в тюрьме. Ни в федеральной, ни в тюрьме любого из штатов. Мы проверяли.

— И да, и нет. И нет, и да. Он провел пять недель в федеральной тюрьме Томастона, штат Кентукки. Как полицейский агент.

— Агент?

— Как только он бежал из тюрьмы, его досье было уничтожено.

— Он не убивал копа и не стрелял в копа?

— Разумеется, нет. Убийство копа — одно из наиболее ценимых Кланом преступлений.

Флетч вздохнул:

— Розовый «Кадиллак» с откидным верхом. Я знаю, что этот паршивец понятия не имеет, как заряжать пистолет. Кто же устроил его в тюрьму и почему?

— Я.

— Черт побери! Ты засунула симпатичного парня в федеральную тюрьму! Ты представляешь себе, что с ним могло случиться? Что, возможно, уже случилось?

— Ничего с ним не случилось.

— Откуда ты знаешь?

— Джек отлично владеет приемами рукопашного боя.

— И что? Некоторые из этих парней…

— Кроме того, он хорошо играет на гитаре.

— Так ли это важно?

Флетчу хотелось крикнуть: «Я хочу есть!» Но он сдержался.

— Организацией этого дела занималось много людей, Флетч.

— К примеру?

— Джек Сандерс.

— Сандерс? Он же на пенсии.

— Связи-то у него остались. Генеральный прокурор Соединенных Штатов. С нашей последней встречи, Флетч, я приобрела много друзей.

— Друзей?

— Джек всегда хотел идти по твоим стопам.

— Однажды я пытался попасть в тюрьму. Мне этого не удалось.

— Это особый случай. Помощь его оказалась неоценимой.

— Как это?

— Джек учился на факультете журналистики Бостонского университета. Проводил много времени с Джеком Сандерсом и его женой. Джек, я говорю про Джека Флетчера…

— Джека Флетчера Фаони.

— Да, конечно. Джек хотел писать свой диплом о Клане. Секретной организации, о существовании которой он узнал то ли в университете, то ли где-то на улице. Его хотели завербовать в нее. И твой дорогой редактор, Джек Сандерс, предложил провести журналистское расследование, то есть подготовить материал для публикации.

— Сукин он сын.

— Мы обсудили его предложение.

— Ты и Джек Сандерс?

— Джек Сандерс и я.

— Вы не обсудили его со мной. Для кого предназначался этот материал?

Флетч решил, что сможет перекусить по дороге в аэропорт. Бифштекс, бифштекс с кровью…

— Как ты думаешь, он не заинтересует «Глоубел кейбл ньюс»?

— Понятно. Меня поймали на живца.

— Слушай, я думаю, от такой истории никто не откажется. Похоже, нам придется обсудить условия договора. — Кристел рассмеялась. — Потом я переговорила с генеральным прокурором.

— Соединенных Штатов.

— Он перезвонил мне и попросил о встрече с Джеком. Ему понравилась идея использовать Джека. Они намеревались заслать в тюрьму агента ФБР. Но заключенные федеральной тюрьмы особого режима без труда распознали бы его. После встречи с Джеком генпрокурор решил, что ему удастся справиться с этим заданием. Все права на этот материал принадлежат Джеку.

— Так-так.

— Этот человек, Крис Крайгель…

— Мы встречались.

— Вроде бы интеллигентный.

— Говнюк он! — Флетч огляделся. В комнате не было даже кувшина с водой.

— Его посадили в тюрьму за убийство.

— Я знаю.

— Используя гражданские права федерального заключенного, он организовал и взял под контроль организацию белых, которую назвал Клан, с отделениями во всех тюрьмах, как штатов, так и федеральных. Все чаще начали возникать волнения на расовой почве. Тюрьмы захлестнула волна насилия. Контакты Крайгеля не ограничивались тюрьмами. Немалый авторитет он имел и в националистических организациях других стран, в Европе, Африке. Сидя в тюремной камере, он создавал общемировое движение! Его не могли лишить гражданских прав, не вызвав волну протеста. Крайгеля переводили из тюрьмы в тюрьму, но этим лишь усугубляли ситуацию, поскольку он завязывал все новые контакты, укрепляющее его влияние. Его даже не могли посадить в одиночку, поскольку такой шаг вызвал бы одновременный бунт во всех тюрьмах. Крайгель стал предельно опасен. Так что за Джека они схватились, как утопающий — за соломинку.

— И что дальше?

— Дальше Джека отправили в тюрьму, чтобы он вошел в доверие к Крайгелю, организовал его побег, оставался рядом с ним, узнал все, что возможно, о его контактах, планах, Клане, других аналогичных организациях…

Флетч тряхнул головой:

— Да, материал потрясающий. Ничего себе дипломная работа. Неужели он не мог, как все, написать диплом о первой поправке? [177] Речь идет о первой статье Билля о правах, содержащего первые десять поправок к конституции США: конгресс не должен издавать законов, устанавливающих какую-либо религию или запрещающих ее свободное вероисповедание, ограничивающих свободу слова или печати или право народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями о прекращении злоупотреблений Зачем высовываться?

— Джек не такой, как все. Он — как ты.

— У меня не было такой сумасбродной мамаши! Послать своего сына в тюрьму!

— Мы все пошли на это. И Джек этого хотел. У него был серьезный довод. Перестань кудахтать.

— Я не кудахчу. — За окном смеркалось, и Флетч остановил свой выбор на пицце. — Я протестую.

— Послушай меня! Если бы ему не удалось сразу привлечь к себе внимание Крайгеля, он бы не провел там и шести часов.

— В тюрьме?

— Ты кое-что забываешь. Никто не решился бы тронуть Джека, если бы Крайгель взял его под свою опеку. Джек был в полной безопасности. Как в собственной постели.

— Ерунда.

— С ним ничего не случилось.

— Ты в этом уверена?

— Да.

— И что же у него был за «серьезный довод»?

— Сам догадаться не можешь?

— Наверное, могу. Скажи мне.

— Встретиться с тобой. На твоей территории. Сделать то, что привык делать ты. И делаешь до сих пор, если судить по передачам ГКН. Он не хотел выглядеть просителем. Хотел встретиться с тобой в ходе подготовки серьезного материала, увлечь тебя, заинтересовать тем, чем он занимается, вызвать интерес к своей персоне. Вероятно, ему это удалось, раз ты здесь. Ему необходимо твое уважение. Надеюсь, ты это понимаешь.