Линкольн Чайлд - Злая река

Смитбек покачал головой.

Несколько мгновений Флако сидел не двигаясь, потом правой рукой потянулся к водительской двери. Поначалу Смитбек подумал, что за пистолетом. Но Флако достал из дверного кармана рукопись и протянул ее Смитбеку.

– ¡Muévete! [62] Иди! (исп.) — сказал он.

Смитбек кивнул. Он открыл дверь и выставил ногу наружу. Его потная футболка отлипла от виниловой спинки сиденья.

Пока он быстрым шагом шел к зданию, мозги его работали на полную катушку. Здесь было полно врачей-дантистов. Если ему повезет, то будет не один секретарь, а несколько. А за ними — несколько приемных. И может быть, задний выход. Или место, где он может спрятаться. Все зависело от того, останется ли Флако в машине достаточно долго, чтобы приехала полиция.

Не оглядываясь, Смитбек взбежал по ступенькам и открыл дверь с максимальной силой, на какую был способен. Когда она закрылась за ним, он увидел пол, сверкающий светлым деревом, и коридор впереди. Справа и слева были открытые двери. Сразу же за входом имелась лестница с выкрашенными в белое подступенями. На маленьком столике стояли цветы и несколько пластиковых держателей для визиток.

Смитбек бросился вверх по лестнице. Здесь он увидел еще один холл и, руководствуясь интуицией, подошел к одному из столов, за которым сидели две женщины в белых халатах.

— Чем я могу вам помочь? — спросила одна, оглядывая его с головы до ног.

— Можно воспользоваться вашим телефоном? — спросил он. — Дело срочное.

Женщины переглянулись. Но в этот момент Смитбек услышал внизу взрыв злобной испанской речи и понял, что слишком поздно. Флако, вечно подозрительный, сам вошел в здание.

Действуя чисто инстинктивно, Смитбек кинулся мимо стола секретарей и дальше в частично приоткрытую дверь. Он пронесся мимо работающего дантиста и гудящей бормашины. В другой комнате на откинутом зубоврачебном кресле, в окружении жутковатых сверкающих инструментов сидел в ожидании еще один пациент. Впереди на табличке над дверью было написано: ВЫХОД. Смитбек бросился туда, распахнул дверь. Он оказался на задней лестнице и тут услышал еще один взрыв испанского, еще более громкий, длительный и злобный.

Прыгая через две ступени, Смитбек преодолел два пролета лестницы, распахнул двери и очутился на заднем дворе здания. Он помедлил секунду. По обеим сторонам стояли одинаковые строения. А впереди он увидел топь с кустарником, на которую обратил внимание раньше: густую болотистую мешанину грязи, ручья и папоротника, зеленый лабиринт, тянущийся направо и налево. Оттолкнувшись от фасада, он бросился туда. И в этот момент услышал у себя за спиной выстрел, а за выстрелом — вопли и крики. Добравшись до края топи, он практически нырнул в джунгли зарослей, перекатился через голову, вскочил на ноги и побежал в самую гущу, где спутанные ветки мангровых деревьев сомкнулись над его головой, почти закрыв солнце.

Неожиданно раздался еще один выстрел. Следующий просвистел впереди, срезая ветки. Смитбек вдруг понял, что до сих пор держит в руке рукопись, и тут же швырнул листы бумаги в жижу. А потом он услышал доносящийся издали голос Флако, кричавшего ему вслед в яростном бессильном неистовстве:

— Смитбек, ты покойник! ¡Chinga tu madre! [63] Испанское ругательство. Ты слышишь меня, сука? Покойник! Покойник! Покойник!

Едва лишь шеф полиции П. Б. Перельман сел за ланч в свой первый выходной с начала той странной истории с обрубками, как тут же раздался звонок в дверь. Этот звонок, за которым вместо взрыва собачьего лая последовала тишина, снова вызвал у него боль. Господи, он каждый день тосковал по своей собаке. Если бы только он хорошо запер дверь в то роковое, жуткое утро…

Он с удивлением обнаружил на своем крыльце Пендергаста. Этот человек был таким непредсказуемым, всегда появлялся там, где никто его не ожидал. Само его своенравие, похоже, было одной из сторон его расследовательского метода.

— Доброе утро, — сказал Перельман. — Предложить вам чашечку кофе?

— Нет, спасибо. У меня встреча с коммандером, и я надеялся, что вы сможете сопровождать меня.

— Конечно. Заходите, пока я соберусь.

Это было немного странно.

Пендергаст шагнул в коридор и подождал, пока Перельман пристегнет ремень с кобурой и поправит рубашку. Перельман терпеть не мог коммандера и поэтому всегда хотел выглядеть безупречно при встрече с ним. Кстати, о безупречности: он отметил идеальный блеск туфель Пендергаста и посмотрел на собственные.

— Секундочку.

Он взял щетку для обуви, лежащую в коробке при входе именно для этой цели, и на скорую руку почистил туфли.

— Чему будет посвящена встреча и, если мне позволено спросить, зачем вам понадобился я?

— Я лишился моего напарника, агента Колдмуна, — он сейчас в Центральной Америке. Констанс уехала куда-то по делам, о которых мне ничего не известно. В результате я оказался без свидетеля. Так что свидетелем станете вы, шеф Перельман.

— Свидетелем? — Он вышел вслед за Пендергастом на крыльцо. К его удивлению, у тротуара стоял, сверкая, новенький полноразмерный «рейнджровер». — Свидетелем чего?

— Я опасаюсь, что наша встреча с коммандером может привести к некоторым осложнениям. Его будет сопровождать его секундант, лейтенант Дарби. У меня тоже должен быть секундант.

— Похоже на дуэль, — со смехом сказал Перельман.

Но его смех быстро смолк, когда он понял, что Пендергаст вовсе не шутит. В облике специального агента была сегодня какая-то холодность, вызывающая беспокойство.

Пендергаст сел за баранку, а Перельман — на пассажирское место.

Движение на дороге было менее напряженным, чем обычно, и вскоре они уже неслись по мосту в Форт-Майерс. Было как-то странно видеть Пендергаста за рулем, но роскошный интерьер машины порадовал Перельмана. Парковка была почти пустой. Пендергаст припарковался рядом со входом, и они вышли в удушливую жару. Перельман обратил внимание, что впервые за все это время Пендергаст держит в руке портфель.

Дверь коммандера была, как обычно, закрыта, и, когда Пендергаст ровно в 12:30 постучал, им открыл Дарби, который молча шагнул в сторону, пропуская их.

Коммандер поднялся:

— Шеф Перельман, какая неожиданность. Но я надеялся на приватный разговор с агентом Пендергастом.

— Шеф Перельман здесь вместо моего отсутствующего напарника, — сказал Пендергаст. — Вы можете говорить при нем так же, как при агенте Колдмуне.

— Что ж, отлично. Если для вас так предпочтительнее. Просто я должен предупредить вас: то, что я собираюсь сказать, может оказаться не тем, что вы хотели бы услышать в присутствии других, агент Пендергаст.

Пендергаст ничего не ответил, и они сели. Перельман заметил, что Дарби сел рядом с Бо, как лакей, кем он, в сущности, и был. У него даже лежал под рукой подготовленный блокнот для записей.