Елена Саулите - Швейцарский счет

Проснулась от скрежета дверных замков. Вернулся Герье. Очевидно, наступил вечер, и в комнате было совсем темно. В погруженном во мрак серпентарии, смутно поблескивали стекла «змеиных апартаментов», Алиса внутренне сжалась, готовясь к худшему. Жить ей оставалось пару часов, не больше. Ведь Шарль ей вчера популярно объяснил, что после расправы над дочерью Дианы, он займется ею. Она уселась поудобнее, выпрямила спину, вскинула подбородок и повернулась к двери, желая встретить смерть с открытым забралом.

– Умирать – так достойно, – с вызовом прошептала она и вдруг подскочила от неожиданности.

От резкого удара ногой дверь стремительно распахнулась и с грохотом ударилась о стену, на пороге стоял Герье. Яростно ткнув в выключатель подсветки террариумов, он круто развернулся к затаившейся Алисе. В резком свете люминесцентных ламп его серое, будто покрытое окалиной лицо, перекосилось от ненависти, длинный нос опустился к верхней губе настолько, что практически сливался с ней, образуя подобие клюва, длинные серые волосы растрепались, и теперь Шарль походил на разъяренную кикимору. В руках нервно извивалась Астарта, стиснутая крепкими пальцами головка змеи, смотрела прямо на Алису, в безгубой ротовой щели мелькала тонкая рогатка языка. Змея, точно облизывалась, присматриваясь к жертве.

– Что, шлюха, скучаешь? – вкрадчиво проговорил Герье, неспешно надвигаясь на Алису.

При звуке его голоса, решимость девушки улетучилась, во рту появился гадкий горький привкус.

– И Астарта соскучилась. Правда, детка? – проворковал он, держа гадину на вытянутой руке. – Повеселить вас что ли? – издевался он, медленно приближаясь к похолодевшей от страха девушке.

В его слащавом голосе слышались пугающие нотки, нотки садиста, предвкушающего забаву. Остановившись в шаге от перепуганной Алисы, он принялся картинно демонстрировать достоинства своей любимицы, виртуозно орудуя подвижным змеиным телом перед носом девушки и с наслаждением наблюдая за ее растущей паникой. Золотая чешуя рептилии таинственно мерцала в скудном освещении комнаты, и вдруг, Шарль молниеносно выбросил руку вперед, змеиная морда почти коснулась лица Алисы, ей даже почудилось легкое касание змеиного языка, девушка придушенно вскрикнула, и тут же получила сильный удар ногой в живот. Задохнувшись от боли, она согнулась, распластавшись на пыльном шершавом линолеуме.

– О, это другое дело! На брюхе. Весьма похвальная поза. Вот так преданная рабыня встречает повелителя, – удовлетворенно прокомментировал Герье, отступив к пустующему террариуму.

Он ловко сунул недовольную Астарту в стеклянный ящик, задвинул крышку и вернулся к тихонько подвывающей Алисе. Его глаза, полные надменного презрения к скорчившемуся на полу телу, горели бешенством, он снова приблизился к девушке и брезгливо потрогал ее носком ноги:

– Хватит ныть, сука. Тебе повезло. Казнь откладывается.

Алиса с трудом приподнялась и вопросительно уставилась на мучителя.

– Эту маленькую заразу охраняют почище президента Соединенных Штатов. Бонна и два телохранителя. Но ничего. Сегодня не удалось – завтра получится. Завтра ее везут в аэропорт. И я не я буду, если… – он не договорил, круто развернулся и ушел в другую комнату.

Трясущиеся руки и его движения – нервные, порывистые —свидетельствовали о крайней степени раздражения и недовольства. Алисе показалось, что Герье отыгрывается на ней, пытаясь побороть собственный страх.

Вернувшись, он плюхнулся на неубранный матрас, стянул с себя плащ, порылся в карманах, выдернул оттуда синюю коробочку, вытряхнул несколько белых таблеток, сунул их в рот, смежил веки и, не снимая ботинок, растянулся на полу.

Еще через четверть часа Алиса увидела, как порозовело его лицо, а губы разъехались в блаженной улыбке. Герье приподнялся на локте и посмотрел на Алису затуманенным взглядом:

– Метадон, – неожиданно спокойно пояснил он. – Помогает держаться в форме. Но ты не думай, я не идиот. – Получу деньги и брошу. Зачем он мне, если я буду жить как арабский шейх? И деньги, и девочки. Я люблю девочек. С детства. Парни надо мной издевались, на дискотеках стену подпирал. И плевать я хотел! – внезапно возвысил он голос, негодующе глядя на притихшую Алису. – Мне девчонки нравились. В университете я влюбился по-настоящему. Ее звали Силви, Силви Силламаа. Тогда я и решил сменить пол, вернее оболочку. Я мужчина и всегда им был. Природа жестоко посмеялась, снабдив меня женским телом. Мысль об операции засела у меня в голове. Я ни о чем другом и думать не мог. Бросил универ, перебрался во Францию, по борделям помыкался. Но денег заработал. Мысль о Силви не давала покоя. Добился разрешения на смену пола. Такое прошел, тебе и не снилось! Два года на гормонах сидел, к операции готовился. И сделал. Четыре операции. Больше тридцати тысяч евро ушло, благотворительный фонд помощи трансгендерам помог, сам бы не осилил. А потом узнал, что Силви замуж выскочила, двух девчонок родила, и я во Французский легион подался. Хотел, чтоб пристрелили где-нибудь. Через год опомнился. В себя пришел, – он замолчал, задумчиво изучая подвижные тени рептилий на потолке.

Откровения романтически настроенного Шарля вызвали у Алисы противоречивые чувства. Общество традиционно отторгало белых ворон, тех, кто не вписывался в поведенческие рамки большинства, отвергало и клеймило позором. Алиса поймала себя на мысли, что если бы Шарль не был таким зверем, то ей было бы жаль его, слабого человека с покалеченной судьбой. Ведь он не что иное, как продукт гонений пресловутого большинства. Озлобившийся, несчастный человек с исковерканной психикой. С другой стороны, далеко не все белые вороны становятся убийцами, отнюдь. Воспитанной в пуританской морали мамы-педагога Алисе, выслушивать интимные подробности нетрадиционной ориентации Шарля было тяжело, но она сдерживалась, прилежно играя роль сочувствующей. Главное, чтобы чудовище поскорее заснуло и оставило ее в покое. Но Герье не собирался спать, наоборот, он заметно оживился и, приподнявшись, уселся на матрасе, с живым интересом разглядывая Алису. Он смотрел на нее удивленно, точно видел впервые. В пустых почти без ресниц глазах засветилось что-то похожее на восхищение. Но восхищение грязное, нехорошее. Эти мутные глазки были хорошо знакомы Алисе, за время работы в клубе она привыкла к сальным взглядам мужчин и не считала их оскорбительными. Сейчас, однако, ей сделалось не по себе. От маньяка-психопата можно было ожидать чего угодно, и Алиса инстинктивно вжалась в стену. Герье впился в ее лицо белесыми глазами, взгляд его отяжелел, дыхание сделалось прерывистым, он протянул руку и дотронулся до Алисиной коленки. Девушка вздрогнула и крепко стиснула зубы, чтобы не закричать, она догадалась о его намерениях и запаниковала. Пристегнутая наручниками к батарее, голодная и измотанная, она полностью находилась в его власти.