Елена Саулите - Швейцарский счет

Она не слышала, как во дворе раздались тревожные голоса, как с грохотом выбили входную дверь, и десятки ног затопали по дому, как остолбенели при виде возбужденных змей полицейские, как возле нее засуетились врачи скорой помощи, надевая кислородную маску и бережно укладывая на носилки.

Очнувшись, она настороженно прислушалась к своим ощущениям: сильно болела грудь, дышать было тяжело, в носу мешали какие-то трубки, левая рука сильно онемела. Не открывая глаз, осторожно нащупала простыню, одеяло, значит, она в постели. Алиса с опаской приоткрыла глаза. Белый потолок, блекло-голубые стены, по левую сторону кровати металлический шест с закрепленными наверху прозрачными бутылями, в одной из которых, играя серебристыми пузырьками, весело булькала желтая жидкость. От стеклянного флакона к локтевому сгибу Алисы тянулась бесцветная трубка и заканчивалась толстой иглой, закрепленной в набухшей вене полоской белого пластыря. Рядом тревожно попискивал похожий на компьютер ящик с ползущими по монитору светящимися зигзагами.

«Капельница», – определила она, и сердце тревожно екнуло.

В свои девятнадцать она еще ни разу не лежала в больнице, и систему видела только по телевизору. Там в сериалах под аккомпанемент такого же монитора под капельницей умирали главные герои.

«Он стрелял в меня, – вспомнила она. – Я умираю», – пронеслось в голове, и Алиса жалобно застонала.

Заслышав стон, скучавший у окна комиссар полиции Лефевр, встрепенулся и подбежал к постели. Будучи человеком энергичным, он плохо переносил вынужденное безделье. Его взрывной темперамент, унаследованный от матери-француженки, не давал покоя в первую очередь ему самому. Подчиненные комиссара отлично знали, что ему не стоит перечить, начальник в гневе ревел, как тигр, швырялся папками и вел себя чрезвычайно буйно.

Алиса настороженно наблюдала, как невысокий седой мужчина с лохматыми бровями и в полицейской форме, засуетился вокруг ее постели. Он трижды придвигал и отодвигал стул, выбирая оптимальное расстояние для допроса потерпевшей, и, комментировал свои действия с такой скоростью, что казалось, будто он тренирует французские скороговорки. Несколько раз хватал девушку за запястье, пытаясь нащупать пульс, и тут же бросал, принимаясь рыться в карманах в поисках блокнота или ручки. Наконец, он приготовился к беседе и, попрыгав на стуле (точно сомневаясь в его надежности), представился и задал вопрос. Алиса, разбиравшаяся во французском не лучше, чем во вводимых ей лекарствах, поняла только, что дяденька из полиции и зовут его Лефевр. Комиссар несколько раз повторил один и тот же вопрос, сопровождая слова красноречивой жестикуляцией, но Алиса лишь беспомощно смотрела на него и виновато улыбалась, демонстрируя свою полную лингвистическую несостоятельность. Находчивый швейцарец тут же позвонил некоему господину Аксакову и что-то долго втолковывал последнему, время от времени ободряюще подмигивая больной.

Алиса тем временем разглядывала палату: похожий на пенал платяной шкаф, жидкокристаллический телевизор на стене, низенький белый столик и ваза с герберами, и удивлялась комфорту швейцарских тюрем. То, что она находится в тюремной больнице, не вызывало у нее ни малейших сомнений, вот и полицейского к ней для охраны приставили. – «Если у них такие тюрьмы, то, может, ничего. Посижу как-нибудь. Йогой займусь, читать буду. Все-таки не к батарее прикованная», – уговаривала она себя. И когда спустя полчаса в палату вошла элегантно одетая дама со стрижкой под мальчика и приветливо поздоровалась с ней на чистейшем русском языке, Алиса опешила от неожиданности. Но решила, что это наверняка адвокат, назначенный ей швейцарским правосудием, и приготовилась к худшему. Каково же было ее изумление, когда женщина пояснила, что она пресс-секретарь российского посольства, вызванная в клинику в качестве переводчика. Уловив слово «клиника», Алиса переспросила:

– Клиника? Как, разве я не в тюрьме?

– Что вы, милая,– рассмеялась женщина. – Вы находитесь в одной из самых дорогих клиник Швейцарии – «Де ля Тур». Здесь работают лучшие доктора Европы.

– Я выживу?– слабым голосом прошептала Алиса.

– Конечно! Самое страшное уже позади. Вы здесь уже неделю. Вы же помните, что в вас стреляли?

Алиса моргнула, давая понять, что помнит.

– Вас на вертолете доставили сюда, в Женеву, сделали две операции. Первая пуля пробила легкое, вторая раздробила плечо. Вам крупно повезло, пуля прошла в сантиметре от сердца, еще чуточку и вас бы с нами не было. Вылечат вас, сердечко подкрепят, кровь почистят, покапают витамины, откормят, а то вы, дорогуша, на призрака похожи. Все будет хорошо. Меня, кстати, Мария зовут. Мария Леонова,– женщина вновь улыбнулась, и Алиса заметила детские ямочки на ее щеках.

– А полиция зачем? Для охраны? Герье не поймали? – едва слышно прошелестела Алиса, недолгий разговор оказался для нее чрезвычайно утомительным.

– К сожалению, пока нет. Ему удалось бежать через окно, – нахмурилась Мария и перевела разговор на другую тему. – Комиссар Лефевр активно расследует дело Герье, он здесь, чтобы задать вам несколько вопросов.

– Герье – маньяк. Сумасшедший, – Алиса сильно побледнела и занервничала.

– Ну-ну, детка, не нужно так волноваться. Все позади. Сейчас я позову медсестру, она сделает вам успокоительное. Вы ответите на несколько вопросов комиссара Лефевра и сможете спокойно отдохнуть. А завтра прилетает ваша мама, мы выхлопотали ей визу. Так что успокойтесь. Все хорошо.

Алиса смежила веки, чувствуя, как по лицу заструились струйки холодного пота. Известие о приезде мамы приободрило ее, она немного успокоилась, чуть передохнула и вновь открыла глаза, давая понять, что готова продолжить. Лефевр, терпеливо ожидавший своей очереди, подсел поближе, достал уже знакомый блокнот в черном кожаном переплете и вопросительно глянул на переводчицу. Та кивнула, и он начал:

– Сначала формальности. Ваше имя, фамилия, дата рождения и гражданство.

Алиса тяжело вздохнула и прерывистым шепотом принялась отвечать на вопросы. Разговор получился тяжелым, рассказывая об убийствах Марка и Лейба, Алиса расплакалась, и ей снова пришлось ввести успокоительное. Об отце Жане и Диане Фридман она говорила спокойно, и только гримаса боли, время от времени, искажавшая ее исхудавшее лицо, свидетельствовала о том ужасе, который ей пришлось пережить. Комиссар Лефевр был тактичен и на исходе часа откланялся, пожелав больной скорейшего выздоровления.

– Он придет завтра после обеда, – пояснила Мария, проводив комиссара до двери. – Вам повезло, милочка. Крупно повезло. Этот Герье – серьезный преступник, он уже три года разыскивается Интерполом. И пока безуспешно. Скрывался в ЮАР и на Ближнем Востоке. Подозревается в пяти нашумевших убийствах – В Италии, Франции, Монако, Португалии. Повторяю, вам крупно повезло. Вам удалось выжить.