Катрина Фрай - Аффект

Шокирующая театрализация его убийства, с подвешенными на всеобщем обозрении телами да так искусно, что все будут ломать голову, как он это сделал. Это была его попытка потрясти весь мир. СМИ, журналисты, все только и говорят об этом круглыми сутками по всем каналам. Наш убийца делал это и для себя. Он отчаянно нуждается в том, чтобы убедить всех, включая себя, что он гораздо более жестокий, чем кажется. Его отчаянье будет только усиливаться, а преступления, скорее всего, будут становиться всё более жуткими и безобразными. Он не может позволить себе показать и намёка на милосердие или человечность. Он должен сделать всё, что в его силах, чтобы стать монстром вне предела своих представлений.

Я вошла в дом уставшая и опустошенная. Горничная выглянула из кухни и я помахала ей рукой, подав сигнал, что я пришла. Гейба пока нигде не было видно, хотя машина его стояла на парковке. В этом доме столько комнат, что мне порой кажется, что я даже не во всех была.

Разувшись, я поднялась на второй этаж к себе в кабинет, бросив на стол сумку с файлами. Взяв пульт, я включила телевизор на экране появился «Канал 15». Стягивая с себя кобуру, я включила компьютер. Пока можно было расправиться с другими мелочами и написать отчет о разговоре с Нэдом Галахером.

Но не успела я начать, как послышалось музыкальное вступление к программе «События». Я вполуха прослушала вступительное слово репортера, и вскинув взгляд на экран, увидела свою недавнюю знакомую журналистку Диану Скейтлиш и уделила ей всего лишь мимолетный взгляд. Кошачьи глаза репортерши взирали на меня строго и озабоченно. Холеная и властная – так следовало воспринимать ее образ, подумала я. Но, что-то она не дотягивала. Но если привести себя в порядок, и обвешаться дорогими, но неброскими драгоценностями, с её прекрасной фигурой, подчеркнутой элегантным костюмом, этого добиться будет нетрудно.

– Чёрт! Чёрт! Я же совсем забыла, что Брайн будет выступать сегодня в этой программе! – выругалась я вслух.

Он же сказал мне об этом, как же я могла упустить это?

Когда камера передвинулась на лицо моего напарника, я вся напряглась.

– Смотри не облажайся, – пробормотала я.

Диана сделала подводку, несколько смягчая тон, и я увидела, как поначалу нервничающий Брайн, начинает понемногу успокаиваться. «Не расслабляйся, – мысленно скомандовала ему я. – Она тебе не подружка, когда вы в прямом эфире. У тебя нет друзей, когда ты в прямом эфире».

– Вот чёрт, теперь уже я сама начинаю нервничать!

Я вскочила и беспокойно прошлась взад-вперед, не сводя глаз с экрана.

Справляется, вроде бы справляется. «Рассматриваем все возможные версии и т. д. и т. п. На данном этапе не могу углубляться в детали и т. д. и т. п.». Брайн подтвердил, что не было признаков взлома – молодец! – и, что было еще лучше, упомянула о наличии косвенных признаков вмешательства в работу системы охранной сигнализации.

Диана начала кружить, как боксер, выискивая слабые места в обороне противника, когда речь зашла о сексуальной подоплеке убийства. Работа Дианы состояла в том, чтобы выискивать детали, а долг Брайна – в том, чтобы в детали не вдаваться. Стоя перед экраном, я ощутила прилив гордости. Они оба отлично справлялись со своей работой.

Было сказано ровно столько, сколько нужно, о том, что убийству, возможно, сопутствовали сексуальные мотивы. Весь тон и смысл высказываний Брайна был в том, что Макс и Элизабет Эвансы, а так же Оливия Браун, стали жертвами зверского убийства. У них отняли жизнь.

Подходят к концу, поняла я.

– Детектив Уэйн, – начала Диана, – семья Элизабет Эванс богатые и знаменитые люди, присутствие её отца помощника сенатора Бена Паркера заметно освещается в светских и деловых кругах. Его известность не может не сказываться на следствии. Как это влияет на вашу работу?

– Я… я бы сказал, что убийство всех уравнивает в правах. Когда отнята жизнь, когда один человек отнимает жизнь у другого, известность или общественное положение отступают на второй план. Богатство, социальное положение, бизнес – все это может играть роль при определении мотива. Но все это не меняет сути события, как и сути нашей работы. Мы работаем над делом об убийстве Элизабет Эванс и её супруга, Оливии Браун, точно так же, как работали бы над делом любого другого человека.

– И все же, можно предположить, что Департамент полиции будет оказывать на вас определенное давление в связи с высоким статусом убитой, – настаивала на своем Диана.

– По правде говоря, это СМИ поднимают шум из-за подобных вещей. Я не ощущаю ни малейшего давления со стороны своего начальства. Меня с детства учили не оценивать человека по его материальным активам. А когда я учился на полицейского, на детектива, мне внушали, что наша задача – отстаивать права убитых, кем бы они ни были при жизни. А у жертв есть одно право – быть отмщенными.

– И последний вопрос детектив Уэйен, как вам кажется, Оливия Браун являлась любовницей Макса Эванса?

Брайн ни на секунду не замешкался, будто ждал этого подвоха от Дианы всю программу:

– Это не входит в мою компетенцию делать подобные заявления и обсуждать, чью – то личную жизнь.

Я энергично кивнула и сунула руки в карманы. Диана на экране завершила беседу и перешла к следующему сюжету своей передачи.

Я спокойно выключила экран, села за компьютер и принялась за работу.

– Вот, где ты! – стоя в дверях кабинета, Гейб позволил себе насладиться наблюдением за мной. – Не хотел тебя беспокоить, минуту назад ты была такая сосредоточенная, такая целеустремленная! Мне это пришлось по сердцу с первой минуты, как я тебя увидел.

– Я смотрела выступление Брайна, боялась, чтобы он чего лишнего не взболтнул, извини, я тебя совсем не заметила.

– Ты уже успела снять жакет и перебросить его через спинку стула, но так и не сняла до конца кобуру. А это означает, что, войдя в дом, ты поднялась прямо сюда. Вооруженная и опасная! – воскликнул Гейб. Своим присутствием, одним лишь своим видом ты неизменно возбуждаешь меня, детектив. А твоя не знающая ни усталости, ни сомнений преданность истине, делу, долгу, не перестает меня изумлять.

– Сейчас покраснею от смущения, – сказала я.

Я оторвала глаза от экрана компьютера и встретилась с ним взглядом. И мой холодный, сосредоточенный взгляд копа наполнился веселым, даже беспечным теплом.

– Ради одного этого стоит возвращаться домой, – сказал тихо Гейб. – Детектив. – Он подошел ко мне, приподнял рукой подбородок и изучил мое лицо.– Ну и кого вы сегодня разозлили?

– Спроси лучше, кто меня разозлил.

– Естественно. А о ком речь? Кто таков?

– Майор Тед Броуди! На него давят из сената, и ставят нам сроки. Знаешь у них всё так просто, остается сейчас достать свой магический шар, посмотреть где там наш парень и пойти его поймать и засадить за решетку!