Наталия Кина - Черновик

Секс – очень сильная практика низшего уровня, затрагивающая все сферы энергий. И пока психологи, краснея и нервно подхихикивая, выдвигают какие-то подобия теорий, люди, университетов не кончавшие, интуитивно применяют на практике методы, тем теоретикам и не снившиеся. В качестве последнего, неоспоримого аргумента, позволившего вступить в группу на равных и избежать группового насилия, Катя перед собравшимися «братьями» отрубила себе безымянный палец, жахнув топором. Она не упала в обморок, а, страшно глядя на участников своего круга семьи, показывала им «фак» окровавленной рукой. Это она их поимела! Вот это был секс!

– Мы не извращенцы, в нас просто не осталось глупых иллюзий, – рассуждала Катя позже вслух, а Даша внимала. – Секс и любовь так же далеки, как день и ночь. Разумеется, он необходим в нашей жизни – здорово повышает тонус и самооценку, но не имеет никакого отношения к любви.

Поэтому Катя никогда не ревновала к плотским интрижкам подруги, скорее поощряла, но при этом легко и даже беззлобно убила бы любую, задержавшуюся в мыслях «нареченной своей» чуть дольше потраченного на половой акт времени. Или еще лучше – заставила бы нареченную ее убивать.

Даша устало распустила волосы, слегка встряхнула их, будто это помогло бы вытряхнуть из головы не самые легкие мысли.

Сколько времени она скрывала страшную тайну юношеской, платонической любви не к Катерине? Желание тепла от другой молодой женщины в то время уверенно можно было приравнять к страшной измене и покарать настолько страшно, что и сейчас невозможно представить.

«Видимо, у той женщины и у меня заодно все-таки есть свои ангелы-хранители. – Эхо давно минувших переживаний неожиданно вернулось вчерашним поздним вечером в виде растерянной матери Каринкиной одноклассницы. – Только зачем они ее теперь ко мне привели?»

«Надо идти в душ, затем принять что-то энергетическое и сгонять на работу. Часиков до двенадцати моего «автопилота» хватит, а там посмотрим по ситуации, что еще день принесет».

«Я ведь до сих пор даже сама о себе, даже мысленно рассуждаю Катиными суждениями». Даша нехотя поднялась в направлении душа, но тут из спальни показалась полусонная Эва и, кивнув «добрутро» старшей, протопала в туалет.

«Никакого личного пространства! – совсем уже раздраженно подумала Даша и, сменив траекторию, отправилась в спальню, где сама себе сказала: – Сейчас Эва свалит в свою школу, а я завалюсь… в душ». И эта последняя мысль дымком повисла над прилегшей на заправленную кровать буквально на пятнадцать минут Дашей. Через три минуты она погрузилась в крепчайший сон без сновидений.

Подходя к школе, Карина заметила Лету раньше, чем та ее. Нацепив большие наушники поверх шапки, Летка, видимо, слушала своих любимых twenty one pilots или вообще grandson, а может быть, наоборот, что-нибудь легкое и нежное, абсолютно не похожее на музыку сестры, увлекающейся совсем уже жесткой электронной.

Ранние утра сейчас приобрели очень странный оттенок синего, возникающий на очень короткое время между чернотой ночи и серо-белостью дня. В этом синем цвете Лета, сидящая на спинке заснеженной лавки в заснеженной пришкольной аллее, казалась картинкой, анимированной превьюшкой к музыкальному треку на ютубе в предпочитаемом Кариной стиле lo-fi.

Слепив снежок, Карина подкрадывалась все ближе, а затем передумала бросать и, подойдя к Лете вплотную, просто остановилась и протянула рыхлый комочек снега.

Приоткрыв глаза, Лета улыбнулась Карине, сдвинула наушники чуть назад.

Самое удивительное, что им далеко не всегда нужны слова, гораздо важнее взгляды, словно они говорят понятнее и правдивее.

– Мир? – полушепотом, пониженным тоном, как только она это может, произнесла Лета, чуть склонившись к Карине. Она скинула снег с ее руки, отряхнула перчатки от следов белого холода и подняла глаза.

Карина от неожиданности, наваждения, слишком часто забившегося сердца забыла, как дышать, а затем резко вспомнила, но легче не стало, а стало вдруг жарко и очень интересно: «Если я ее сейчас поцелую, что она будет делать?»

Будто прочитав эту мысль в глазах Карины, Лета потянула ее к себе и наверняка испытала бы первой несмелое Каринкино начинание, не обрушься на них целый снежный сугроб. Все-таки старая аллея не лучший выбор для встреч после почти суточного снегопада. Одного точного и сильного удара ногой по стволу промерзшей осины хватило для вызова снежной лавины на головы сестры и почти неверной подруги.

С громким смехом Влада смотрела, как Лета с Кариной машут руками, выгребают снег из-за шарфов. Сестра грозилась убить Владку когда-нибудь, а та усмехнулась: «Откопайся сначала» – и помогла Карине отряхнуться.

А потом они буквально бегом доставили Карину к звонку, за которым ее ждала контрольная по алгебре и уже молчаливый побег обратно домой, переодевание и возвращение в школу.

Жизнь – как вечное соревнование, где за каждой победой непременно открывается новый уровень сложности.

– Если бы тебя не было, – едва не утопив на обратном пути сестру в сугробе, Влада упала рядом, – я бы тебя придумала.

На ее ресницах удивительно блестели растаявшие снежинки, а на губах играла совершенно ненормальная, маньяцкая улыбка.

– А может быть, ты и правда всего лишь мой глюк? Такая самопоявившаяся тульпа, и если я перестану тебя замечать, то просто исчезнешь?

Лета расхохоталась и предложила поступить именно так, но не удивляться потом и не обижаться, когда придется исчезнуть самой Владе.

– Ладно, живи. – Поднявшись первой, Лета протянула Владе руку, а та в ответ попыталась свалить сестру подножкой, но не вышло: Лета на удивление увертлива.

Ко второму явлению близняшек в школу пришла и их одноклассница Эва со своей сомнительной компанией, состоящей из Кости Графа (сокращенно от «граффити» – этот дрыщ разрисовывал, наверное, даже туалетную бумагу, сидя сами понимаете где, только непонятно чем) и Арика, неизменно таскавшегося за Эвой весь последний год. Эва считала это сложно наведенной порчей или даже проклятием, но, как ни пыталась отделаться от сумасшедшего отличника, пока верного способа не нашла.

Поздоровавшись, компания побрела к классу, заставляя встречный рыхлый поток расступаться.

– Каринка, кстати, не рассказывала вам еще о вчера? – по дороге спросила Эва. – К нам ночью Училка с гаринской мамашей приходили, эту дуру искали.

– Не, не успела, – странно хохотнула Влада и серьезнее поинтересовалась: – И как? Нашли?

А Лета просто внимательно посмотрела на Эву. В их сестро-паре спикером всегда выступала «младшая».

Эва ответила:

– Не знаю. Я и думала, что если вы сегодня уже были здесь, то наверняка больше в курсе.