Бретт Холлидей - Два часа до полуночи

Она пропустила девушку в гостиную, плотно закрыла дверь, заперла ее на два замка и медленно повернулась, чтобы посмотреть на свою гостью. Девушка стояла в центре длинной комнаты спиной к Люси. Ее плечи на мгновение опустились с такой обреченностью, что Люси с трудом подавила в себе внезапно возникшее чувство симпатии. Но она не хотела сочувствовать этой девице, черт бы ее побрал! Люси должна ненавидеть ее – ведь она забрала Майкла именно сегодня!

Девушка продолжала стоять в той же позе, поэтому Люси подошла к ней и спокойно сказала:

– Итак, вы мисс Паульсен? Могу я называть вас Нелли?

При этих словах девушка резко оглянулась. Ее лицо исказилось, взгляд стал безумным, и Люси сразу вспомнила предупреждение Шейни: «Кажется, эта девушка на грани безумия».

«На грани – это мягко сказано», – подумала Люси, когда девушка воскликнула:

– Как вы узнали… кто вам сказал, что меня зовут Нелли Паульсен?

– Мистер Шейни. Когда звонил мне по телефону.

– А, я поняла, – гримаса ужаса исчезла с ее лица. Девушка даже улыбнулась, когда, справившись с замком сумочки, достала бумагу и протянула ее Люси.

– Вот его записка. Но вы уже и так все знаете.

Люси взяла записку и увидела там примерно то, что и ожидала увидеть. Тем временем девушка сняла жакет и повернулась к Люси.

– Это очень кстати, – улыбнулась она и протянула руку к бокалу с коньяком, ожидающему возвращения Шейни. – Бокал коньяка сразу успокоит меня.

– Не трогайте! – резко сказала Люси.

Девушка отдернула руку от бокала, словно обожглась и испуганно оглянулась.

– Извините. Я думала, что вы налили это для меня.

Девушка надула губы. Она стала похожа на маленькую девочку, готовую расплакаться из-за того, что у нее забрали любимую куклу. «О, боже! Хорошенькое занятие нашел для меня Майкл!» – в отчаянии подумала Люси.

Вслух она торопливо сказала:

– Я, конечно, приглашаю вас выпить. Но только… из другого бокала.

Люси быстро вышла на кухню и тут же вернулась с чистым бокалом. Щеки ее горели, когда она смущенно призналась:

– Я, наверное, слишком суеверна. Я налила этот бокал мистеру Шейни, когда его вызвали к вам, и он обещал вернуться и выпить его до полуночи.

– До полуночи? – задумчиво повторила гостья, жадно следя, как Люси наливает ей коньяк, и взглянула на свои часики.

– Но я ничуть не сомневаюсь, что он не придет, – Люси пожала плечами и потянулась к своему стакану, в который час назад плеснула немного коньяка. Кубики льда растаяли уже больше чем наполовину, и коньяк стал светло-желтым. Со стаканом в руке Люси села на угол дивана, а ее гостя, отпив глоток, с сомнением выдохнула:

– Кажется, слишком крепкий для меня напиток.

– Я никогда не пью коньяк неразбавленным, – призналась Люси. – Хотите, принесу вам содовой?

– Спасибо, не надо. Я просто буду пить помедленнее… А что успел вам рассказать обо мне мистер Шейни?

– Совсем немного. Он сказал только, что какой-то ужасный человек с пистолетом гоняется за вами, что вы очень напуганы и что я не должна никого к себе впускать. Так что вам теперь не о чем беспокоиться, – по-деловому закончила Люси. – Я уверена, что Майкл обо всем позаботится.

– О, я тоже в этом уверена, – с готовностью подхватила девушка. – Он просто удивительный человек! Это, наверное, так здорово – работать у него! Так интересно и приятно.

– Да, скучать не приходится, – сухо согласилась Люси. – А теперь послушайте. Я не собираюсь совать нос в ваши дела и к тому же знаю, что вы очень устали и ужасно взволнованы из-за брата.

Люси удовлетворенно подумала, что очень удачно сформулировала свою мысль. Убили брата, как, по словам Шейни, считает девушка, или он ее преследует – слова Люси подходят для обоих случаев.

– Поэтому, если вы хотите просто спокойно посидеть, ни о чем не разговаривая, то меня это вполне устраивает, – спокойно продолжила Люси. – А если вы хотите лечь, у меня есть еще одна кровать. Сейчас для вас главное – расслабиться и забыть обо всем. Давайте представим, что мы старые друзья, и вы просто зашли ко мне поболтать, и поговорить о чем угодно – о модах, о туфлях, о погоде.

Ответом ей был робкий взгляд, исполненный благодарности.

– Я с удовольствием поболтаю с вами о чем угодно! Но скажите – мистер Шейни ничего вам не рассказывал о том, что произошло сегодня в отеле «Хибискус»?

– Ни слова. Если хотите, можете рассказать, но не считайте, что вы обязаны это сделать. Я не детектив и в таких делах ничего не смыслю.

– По-моему, вы правы. Я постараюсь отвлечься. Так вы думаете, мистер Шейни вернется до полуночи?

– Не раньше, чем он покончит с делом, за которое взялся. Вы лучше меня знаете, что это за дело.

Люси вдруг резко выпрямилась и поставила свой стакан.

– Совсем забыла! Я же обещала ему позвонить, когда вы придете.

Люси подошла к телефону и набрала номер. Услышав в трубке мужской голос, она сказала:

– Дайте, пожалуйста, кабинет шефа полиции Джентри. Если он еще в управлении.

Когда смотришь из маленькой бухточки, в которой оборудована стоянка для яхт в Бискейн-Бей, ярко освещенное небо над Майами производит сильное впечатление. На западном берегу залива отвесной стеной вздымаются корпуса гостиниц. Тысячи огней, сияющих в их окнах, отражаются в зеркальной глади залива.

В разгар сезона бухта заполнена сотнями суденышек, стоящих тесно сомкнутыми рядами. Здесь можно увидеть и огромные роскошные яхты миллионеров, и крошечные шестифутовые скорлупки.

Но сейчас, в самом начале осени, на стоянке было не больше дюжины яхт. Среди них тихо покачивалось на якоре стройное сорокафутовое парусное судно «Марджи Дж.». На носу и корме горели сигнальные огни. На баке мерцали огоньки двух сигарет.

Одна из сигарет ярко вспыхнула, потом описала невысокую дугу над бортом и с шипением погасла в воде. Мюриель лениво потянулась в шезлонге и крепко сжала левой рукой пальцы сидящего рядом мужчины.

– Дорогой, – вздохнула она, – мне пора возвращаться.

– Но еще рано, – вяло запротестовал он и, подняв мускулистую руку, посмотрел на светящиеся стрелки часов. – Еще нет одиннадцати, – он погладил руку Мюриель. – Я думал, мы до твоего ухода еще раз спустимся в каюту.

– Ну, пожалуйста, Норман! – Мюриель высвободила руку, приподнялась в шезлонге, глядя на светящееся небо над Майами. Брови ее нахмурились. – Ты же знаешь, Джон иногда возвращается рано. Мне нужно идти домой.

– Будь он проклят! А если даже придет домой и не застанет тебя? Ведь он же не будет знать, где ты.

– Но может заподозрить, – в ласковом голосе женщины появились тревожные нотки. – Мы не должны этого делать, Норман. Это недопустимо.