Росс МакДональд - Полосатый катафалк (Сборник)

Я было хотел забрать ее с собой и показать какому-нибудь специалисту. Если Дэмис — известный художник, манеру его письма узнают. Но я не смог этого сделать, краски еще не просохли.

Я вышел к машине за фотоаппаратом. Возле нее стоял полосатый катафалк. Небо прояснилось, несколько любителей загара лежало на песке, уподобясь трупам после катастрофы. За линией прилива шестеро поклонников серфинга замерли в нетерпеливом ожидании со своими досками, чтобы не упустить момент и попасть на гребень волны.

Огромная волна приближалась к ним. Пятеро спортсменов заскользили по ней, как статуи на движущемся голубом холме. Шестой, вернее сказать, шестая оказалась менее искусной. Волна обрушилась на нее. Она потеряла доску и поплыла за ней. Вместо того чтобы остаться в воде, девушка вытащила доску на пляж и бросила на песке, сама же взобралась на скалистый берег, где находилась стоянка машин. У девушки были грудь и бедра молодой амазонки, но она дрожала от холода и готова была разрыдаться.

Это была та девушка, которая скорчила мне рожу, и я посчитал, что имею право произнести:

— Вы здорово грохнулись!

Она посмотрела на меня так, словно никогда раньше не видела. Я был из другого племени или рода. Глаза у девушки были влажными и испуганными, как у дикого животного.

Она достала мужское пальто из машины и надела его. Пальто было из добротного коричневого твида и выглядело весьма дорогим, но на нем было много белых расплывчатых пятен, как если бы его погружали в морскую волу. Пальцы амазонки дрожали, застегивая коричневые кожаные пуговицы. Самой верхней не хватало. Девушка подняла воротник, ее мокрые волосы напоминали золотой шлем.

— Если вам холодно, у меня в машине есть печка.

— Ба-а, — протянула она, повернувшись ко мне спиной.

Я зарядил фотоаппарат цветной пленкой и сделал несколько снимков творения Дэмиса. По дороге в аэропорт я заскочил в «Санта-Монике» к своему приятелю-фотографу. Он обещал быстро проявить пленку.

Необычайно вежливый молодой человек в аэропорту за несколько минут сумел определить, что Кв. Р. Симпсон на самом деле вылетел 10 июля из Гвадалахары. Так же, как и Харриет Блэквелл. А вот Берк Дэмис — нет.

Я не стал высказывать вслух свои мысли о том, что Дэмис прибыл в США под именем Симпсона. Поскольку он не мог покинуть Мексику, не передавая кому-либо свою туристскую карточку, или оказаться в США без документов, подтверждающих его американское гражданство, казалось естественным предположить, что его подлинным именем было Симпсон.

Тот же вежливый мексиканец сообщил мне, что экипаж того рейса снова вылетел из Мексики сегодня утром. Пилот и его помощник сейчас в офисе, но они ничего не знают о пассажирах, а стюард и стюардесса уже уехали отдыхать. Они должны вылетать завтра утром, так что, если я прибуду в аэропорт до отлета, они найдут несколько минут, чтобы поговорить со мной о моем друге сеньоре Симпсоне.

Чувствуя необходимость связаться с кем-то из дружески расположенных ко мне людей, я поехал на другой конец города. Питер Колтон находился в своей клетушке в прокуратуре. Звался он тут старшим следователем по уголовным делам.

Питер состарился на этой работе. Его глаза блеснули на меня сквозь стекла очков, которые постоянно сползали на кончик крупного носа.

Он закончил читать какой-то длинный циркуляр, что-то надписал на нем и сунул в ящик.

— Садись, Лью. Как дела?

— Прекрасно. Я заехал, чтобы поблагодарить тебя за то, что ты рекомендовал меня полковнику Блэквеллу.

Он с сомнением посмотрел на меня.

— Что-то в твоих словах не чувствуется настоящей благодарности. Тебе трудно с ним приходится?

— Как сказать… Он поручил мне весьма деликатное дело. Впрочем, я до сих пор не разобрался, дело ли это или нет. Возможно, это всего лишь его измышление.

— Он никогда не казался мне фантазером.

— Давно его знаешь?

— За свои грехи я служил под его началом в Баварии сразу после войны. Он был в Военной Администрации, а я отвечал за один из отделов Военной полиции.

— Ну и как было с ним работать?

— Тяжко… Блэкки слишком любил распоряжаться. Во время боевых действий ему не удалось всласть покомандовать. Какой-то его друг или же недруг продержал его во втором эшелоне. Не знаю я и того, было ли это сделано для охраны самого Блэкки или же солдат. Он это воспринимал как горькую обиду, ну и вымешал все на подчиненных. Человек он недалекий, чтобы не сказать осел, но мы не воспринимали его слишком серьезно.

— В каком смысле его подчиненным приходилось тяжко?

— Он притеснял их во всем, что мог придумать. Ввел массу каких-то глупых правил и следил за их неукоснительным выполнением. В особенности же он боролся против политики братания. Моим хватало работы по борьбе с бандитизмом, убийствами, насилиями, спекуляцией. Но Блэкки требовал, чтобы мы ночами патрулировали улицы и кабаре, подавляя в зародыше братание между невинными американскими юношами и многоопытными немецкими девицами.

— Он свихнулся на сексе?

— Я бы так сильно это не определил…

Колтон по-волчьи оскалил зубы:

— Он пуританин из длинной шеренги пуритан. Более того, у него имелись проблемы подобного «братания» в собственной семье… Его жена интересовалась другими мужчинами. Я слышал, что позднее она с ним развелась.

— Что это была за женщина?

— В то время лакомый кусочек, но сам я не был с ней близко знаком. Это важно?

— Может быть. Ее дочь Харриет несколько недель назад отправилась в Мексику навестить мамашу и вступила там в скверную связь. Во всяком случае, это так выглядит. Он художник по имени Берк Дэмис, или, возможно, Кв. Р. Симпсон. Она привезла его сюда и намеревается выйти за него замуж. Он нанял меня, чтобы проверить такую возможность, ну и выкопать все, что возможно, против Дэмиса.

— И, вероятно, Кв. Р. Симпсон, как ты сказал, пользуется псевдонимом?

— Я этого не утверждаю пока, но зато уверен, что молодой человек неделю назад прилетел сюда из Мексики под именем Симпсона. Возможно, это его настоящее имя. Уж очень не похоже на вымышленное.

— И ты хочешь, чтобы я это проверил?

— Это было бы замечательно.

Колтон схватил ручку и заговорил, тыча ею в меня:

— Ты ведь прекрасно знаешь, что я не могу тратить свое время и деньги на частные дела.

— Даже для старого друга?

— Блэквелл мне не друг.

— Я имею в виду себя. Кстати, в моем обращении к тебе нет ничего противозаконного. Для того чтобы ты смог сделать запрос в госбюро криминальных расследований, не потребуется много времени, а это в дальнейшем может избавить нас всех от неприятностей. Ты всегда говорил, что больше заинтересован в предупреждении преступления, чем в наказании за него.