Жозе Душ Сантуш - Последняя тайна

Пораженный известием Аркан смотрел на Томаша во все глаза, беззвучно открывая и закрывая рот. Он силился понять смысл только что услышанного.

— Генетический материал Иисуса был весь уничтожен? Разрушен? Но как? Как это произошло?

— Во всем виновата итальянка, — принялся объяснять профессор. — В самый последний момент, когда пламя уже было совсем близко, а я пытался открыть дверь, чтобы нам выбраться оттуда, она бросила пробирку в огонь.

— Что?

Историк снова опустил глаза.

— Мне очень жаль, что так случилось, — прошептал он. — Но я ничего не мог сделать. ДНК Иисуса утеряна, и «Проект Иешуа» закончен. Увы, но клонировать Мессию уже не получится.

В предоперационную снова вернулась тишина. Абсолютная. Напряжение ощущалось буквально физически. Слышалось только приглушенное дыхание присутствующих: и тех, что разговаривали, и тех, что ожидали конца этой встречи. Всем было интересно узнать, что же будет дальше.

Президент фонда аккуратно и едва заметно сдвинул набок свое грузное тело, повернул голову на подушке, глядя в потолок. Очевидно, собирался с мыслями после всего, что узнал. Томаш понимал, что присутствует при одном из самых трагических моментов в жизни этого человека. Он вдруг понял, что сам расчувствовался не в меру; вот и глаза, что называется, на мокром месте. Пришлось повернуться и сделать пару шагов в сторону от носилок.

— Профессор Норонья?!

Португалец остановился и оглянулся.

— Да, слушаю вас…

Аркан смотрел ему вслед с совершенно непроницаемым лицом.

— А знакома ли вам так называемая PCR Machine?

Томаш покачал головой.

— Понятия не имею.

Президент подозвал его жестом подойти к нему поближе: судя по всему, их разговор нельзя было считать закончившимся. Ему было чем еще поделиться с собеседником.

— PCR Machine — это установка для полимеразной цепной реакции, — сообщил Аркан таким тоном, как будто делился страшным секретом. — Вы, полагаю, никогда и не слышали о такой?

— PCR Machine? ПЦР? — португалец напряг память. — Нет, пожалуй, не доводилось слышать.

— О, это очень интересная и многообещающая технология. С ее помощью из небольшого количества ДНК можно сделать, прибегнув к ферментам, много копий, то есть достаточно поместить ДНК одной-единственной клетки в такую установку, чтобы произвести миллионы копий данного генетического материала.

— Надо же?! Интересно!.. — профессор сделал вид, что данная информация произвела на него большое впечатление. — Невероятно, какого уровня достигли современные технологии, да?

Президент фонда оценивающе взглянул на историка, стараясь понять, насколько тот искренен в своем утверждении, и продолжил:

— В истории с оссуариями из Тальпиота мы сумели извлечь из остатков кости Иисуса две клетки с практически целыми ядрами. Затем мы поместили их в установку ПЦР, приобретенную специально для наших лабораторий в Назарете. В результате мы получили миллионы идентичных клеток, которые поделили на три части. Одна из них была помещена как раз в хранилище в «Кодеш Ха-Кодашим» нашего Центра передовых молекулярных исследований. Как я понял, именно эта треть и была уничтожена. А две другие пробирки с генетическим материалом мы направили профессору Варфоломееву в Болгарию, в лабораторию Пловдивского университета, и по рекомендации профессора Хамманса — в Европейскую лабораторию молекулярной биологии в немецком Гейдельберге, — он замолчал на пару секунд, наблюдая за реакцией Томаша. — Вам понятно, о чем я говорю?

Изумленный от всего услышанного, португалец таращился восхищенно на тяжелобольного, покачивая головой и переваривая смысл неожиданной информации.

— Так вы говорите, что существуют еще две пробирки?

— Точно, существуют!

— С тем же генетическим материалом?

Лицо Арпада Аркана озарила добродушная, какая-то ребяческая улыбка, как случается в старом добром кино с хэппи-эндом, когда и говорить уже ничего не надо. Президент фонда и не стал говорить, а лишь подал знак рукой доктору Кошет: к анестезии готов. Хирург, не мешкая, открыла дверь в операционный отсек, а фельдшеры направили колеса носилок строго по указанному курсу.

На месте остался стоять один только Томаш. Словно молнией пораженный и огорошенный. Его глаза смотрели, не видя, в сторону удалявшейся кровати, а мозг пытался разобраться в совершенно новой ситуации: две пробирки выжили, они существуют реально!

И даже чей-то голос нашептывал прямо в ухо:

Две пробирки с образцами уцелели.

Оказавшись в проеме двери, Арпад Аркан попросил притормозить и обратился к португальцу с последним словом.

— Так как там греки говорят «Благая весть», профессор? Evangelion , не так ли? В общем, теперь и у нас есть свое Евангелие.

Томаш никак не мог прийти в себя.

— Что-что?

Президент фонда лишь улыбнулся в ответ, как дитя. Носилки, управляемые двумя фельдшерами, тронулись, и тут же закрылась дверь. Томаш остался один в палате. С первого взгляда было понятно, что он только привыкает к новой реальности. В его голове по-прежнему звучал голос Арпада Аркана, который успел напоследок торжественно сообщить свою последнюю тайну:

— Иисус таки вернется на Землю.

Самое удивительное, что некоторые из представленных в данном романе открытий не содержат по сути ничего нового. Ничего.Все, здесь описанное, является результатом нелегкого труда историков. Применение метода исторического анализа к библейским текстам восходит, как известно, к XVIII веку и на протяжении всего последующего времени приводило, причем неоднократно, к удивительным результатам. Образ Христа, созданный исследователями, оказался весьма отличным от традиционного «обожествляющего» взгляда, с которым мы знакомимся во время катехизиса, а также слушая проповеди или читая религиозные тексты.

У меня ни на секунду не возникало желания выказать хоть толику неуважения или оскорбить какого-нибудь адепта христианства — величайшей и самой распространенной на планете конфессии. Хотя бы потому, что именно на ее догматах зиждется наша мораль. Мы даже можем не отдавать себе в том отчета, но христианство является основой наших представлений о Добре и Зле, о том, что такое «хорошо» и что такое «плохо», что есть правильный путь и что порочный путь. Мы буквально пропитаны христианской доктриной и ее этикой, даже если не задумываемся об этом.

Поэтому-то мне и показалось важным, чтобы мы больше знали об этой религии. Кто же на самом деле был ее основателем? Какие принципы он отстаивал? И был ли это человек «один из нас» либо же Бог? А если бы он вдруг вернулся на Землю, то был бы встречен как Мессия или как еретик? Что общего было бы у Иисуса с практикуемой ныне от его имени религией?