Жозе Душ Сантуш - Последняя тайна

— Но апостолы могли попозже спросить одного из легионеров, которые были рядом с крестом…

— Апостолы были переполнены страхом, опасаясь за свою собственную жизнь. И подходить близко к легионерам — это последнее, что могло прийти в голову им, ведавшим, что римляне имели обыкновение расправляться с лидерами, которые создавали проблемы, а равно и с их последователями. Тому примеров много. Но допустим, что апостолы отважились бы поговорить с легионером. Вы думаете, римлянин понял бы арамейский Иисуса? И что он точно передал бы слова умиравшего? У нас ведь нет непосредственных свидетелей, а все больше — «кто-то кому-то что-то сказал», — сопроводил он слова жестом неопределенности. — В общем-то, рассказ о страстях, похоже, строится вокруг сюжета, уже описанного в Псалме 22, а не на основании свидетельств очевидцев.

— Значит, это имеет отношение к Ветхому Завету…

— Да еще какое! — подтвердил Томаш. — Все Евангелия, можно сказать, усеяны словами, фразами, оборотами из древнего Писания. Псалмы говорят о Мессии? Евангелия утверждают, что Мессия — Иисус. Даниил и Ездра описывают Сына человеческого? Евангелия называют Иисуса Сыном человеческим. В Псалмах царь Давид именуется Сыном Божиим? Евангелия определяют Иисуса как Сына Божиего. Псалмы приводят слова, сказанные Господом Давиду: «Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя»? Марк вкладывает в уста Господа слова, якобы адресованные Иисусу после крещения: «Ты Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение». В Псалмах описан некто страждущий и взывающий к Всевышнему: «Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты оставил меня?» Ну, что ж, у Марка уже Иисус распятый практически повторяет эти слова: «Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» Все родом из Ветхого Завета! Даже эпизоды из жития Иисуса, — историк цокнул языком.

Валентина ответила ему удивленной гримасой.

— А что вы хотите этим сказать?

— А вы не заметили? В Исходе говорится о приказе фараона, когда Моисей был младенцем, уничтожить всех иудейских детей, было такое? И что сделал потом Матфей? «Добыл» для младенца Иисуса похожий приказ Ирода. Исход повествует о саге иудеев, бегущих из Египта? Матфей рассказывает о приключениях семьи Иисуса во время бегства в Египет. Моисей поднялся в гору за скрижалями? И Матфей посылает Иисуса в горы, чтобы поведать о некоторых аспектах тех же поучений. Моисей разделил воды Красного моря? Так и Иисус затем прогулялся над гладью моря Галилейского. Бродили иудеи сорок лет по пустыне? Три Евангелиста отправляют Иисуса в пустыню на сорок дней. Достал Моисей манну, чтобы накормить евреев? Иисус явил ученикам хлеб насущный. Даже чудеса и изгнания бесов, широко представленные в Евангелиях, имеют своих предшественников у Ильи и Исаии! — он показал на Библию. — Авторы Нового Завета не описывали Историю, они просто пытались убедить своих современников в том, что Иисус полностью отвечал пророчествам и, скажем, требованиям Священного Писания. И не более того.

Наступила тишина. Казалось, оба задумались, а что же делать со всем этим знанием.

— Помогите мне, Томаш, — сказала, наконец, Валентина, стараясь найти хоть зернышко здравого смысла в этом ворохе информации. — Обезглавлены два историка, занимавшиеся исследованиями древних рукописей Нового Завета. В обоих случаях убийца оставил нам загадочные послания. Что он хотел нам сказать?

— Разве еще неясно? Подонок указывает на серьезные проблемы, связанные с Новым Заветом. Первая головоломка намекала на происхождения мифа о Деве Марии, а вторая, — он взял фотографию, оставленную суперинтендантом, — намекает на усилия, предпринятые некогда евангелистами, чтобы стала очевидной связь Иисуса с пророчествами Священного Писания о том, что Мессия ведет свою родословную от Давида, — он внимательно посмотрел на итальянку. — Этот субчик говорит нам, что Новый Завет есть не что иное, как жульнический коллаж Ветхого Завета.

— Но зачем он нам все это говорит? Что общего между этими тонкими материями и жуткими смертями?

Историк пожал плечами: кто здесь следователь?

В этот момент стремительно вошла в «Silk Road Café» группа агентов с Шоном О’Лири во главе — щеки у него горели, и важность решаемых им задач легко читалась на его раскрасневшемся лице.

— Суперинтендант! — приветствовала его удивленная Валентина. — Где вы блуждали все это время?

Ирландец махнул как-то неопределенно в сторону улицы.

— Допрашивал свидетеля в больнице.

— И что же? Что интересного он вам рассказал?

О’Лири полез в карман за блокнотом и не без труда извлек его.

— Вам нужны подробности? — спросил он меланхолично, просматривая записи. — Зовут его Патрик Мак-Грас, для друзей — просто Пэдди. Он безработный бомж и в момент преступления находился в парке, пытаясь уснуть.

— Он сможет узнать преступника?

Ирландский инспектор, поджав губы, углубился в чтение записей.

— Он видел убийцу в ночной тьме и на расстоянии. К сожалению, у него не было возможности увидеть лицо злодея вблизи и заметить что-либо характерное в его облике.

— Ах, как жаль!..

О’Лири лишь шмыгнул носом, не отрывая глаз от своих пометок.

— Но есть одна странность. Я его даже переспросил, правда ли, что этим утром он говорил врачам скорой, будто смерть профессора Шварца была несчастным случаем. И он подтвердил, что да, говорил и даже настаивает на этом.

Валентина отмахнулась от этих слов, как от несусветной глупости.

— Что за чушь! Случайно отрезать голову человеку? А с чего он взял?

— Он настаивает на том, что, напав на профессора Шварца, убийца стал вопить. Говорит, что это был вскрик агонии, вроде как от отчаяния.

Итальянка и Томаш заинтригованно переглянулись.

— Агония? Отчаяние? Что он имеет в виду?

Ирландский коллега несколько растерялся.

— Ну, в общем… я не знаю. Я пытался добиться от него более внятного ответа, но он просто твердил, что убийца явно раскаивался в содеянном и поэтому-то жалобно крикнул.

Валентина лишь головой покачала.

— Сколько же, должно быть, выпил этот свидетель, — заметила она и перешла на рабочий тон. — Послушайте, в Риме мои подчиненные занимаются реконструкцией того, чем занималась весь последний год профессор Эскалона. Надо бы и вам сделать то же самое относительно профессора Шварца: мы должны знать, где он побывал, когда, что там делал… В этом разрезе…

— Это уже делается. Завтра я вам дам предварительный отчет.

— Будет любопытно сравнить две биографии и посмотреть, не пересекаются ли пути-дорожки обеих жертв. Это бы нам позволило…

В это мгновение зазвонил сотовый суперинтенданта, и он, попросив разрешения, ответил немедля.

— Слушаю, — произнес он буднично и тут же напрягся. Почти по стойке смирно. — Да, это я, sir. — И тут его лицо стало вытягиваться, а глаза — округляться. — Что-о-о? Где? Этим утром? Но как же это… Как такое возможно? — Снова пауза. — Немедленно? Но они же только что приехали, sir! — Хорошо. До скорого, sir! Благодарю, sir, — закончил он, почти что козырнув.