Сигизмунд Миронин - Последнее дело Лаврентия Берии

Итак, колоссальная коррупция, прикрываемая секретарем ЦК партии, потеря документов в Госплане, организация ярмарки в Ленинграде с четкой коррупционной составляющей, подделка документов по голосованию на партийных выборах, факты, указывающие на участие в шпионаже… Именно поэтому тогда Сталиным было решено показательно наказать «ленинградцев», чтобы другим было неповадно.

Собственно Ленинградское дело началось с постановления Политбюро от 15 февраля 1949 года в связи с безответственной самодеятельностью, предпринятой для проведения Всесоюзной оптовой ярмарки в Ленинграде (с 10 по 20 января 1949 года). Среди обвинений были подделка результатов голосования на выборах в Ленинграде, о которых донес Андрианов, создание русской партии, пропажа документов в Госплане, манипуляция с плановыми заданиями и, наконец, шпионаж.

Андрианов стал первым секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) в феврале 1949 года по протекции Г.М. Маленкова. Берия вспомнил, что тот в октябре 1952 года избран членом Президиума ЦК КПСС. Потом он очень активно участвовал в разгроме ленинградской парторганизации и расстрелах крупных партийно-хозяйственных чиновников — выходцев из Ленинграда. «А ведь кто-то его выдвинул для того, чтобы запустить это дело», — подумал Берия. В октябре 1952 года Андрианов избран членом Президиума ЦК КПСС. Потом обнаружилось, что Андрианов расставил на все важнейшие должности своих сослуживцев по Свердловску. «Хрен редьки не слаще», — решил для себя Берия. Он хорошо помнил обсуждение судьбы главных фигурантов на Политбюро. Берия еще долго, пока не стемнело, читал Ленинградское дело.

Город-герой, едва оправившийся от ужасов блокады, захлестнула мощная волна преступности: несмотря на строгие регламенты о въезде и прописке граждан, его наводнили всевозможные аферисты и уголовники, ловко обошедшие существовавшие препоны. Во главе банды стоял некто Карнаков, выдававший себя за районного прокурора. Аппетиты лжечиновника и его подельников были неумеренными, поэтому банальным гоп-стопом дело не обходилось. За приличное вознаграждение они оказывали «услуги» по прописке, досрочному освобождению, демобилизации и выдаче медицинских заключений, при этом не брезгуя брать с клиентов дополнительную мзду в виде дефицитных продуктов и отрезов ткани.

Бандиты подделывали справки о жилье, отбирая квартиры у фронтовиков-инвалидов, а также выбивали себе пособия как «нуждающимся». Всего по делу, названному агентурно-оперативной разработкой «Скорпионы», было задержано более 300 лиц, среди которых были работники прокуратуры и милиции, суда, паспортного стола и других служб. Длинный список вопиющих нарушений, разумеется, был тщательно подсчитан и лег на стол Алексею Кузнецову, тогдашнему первому секретарю Ленинградского обкома и горкома партии. Однако руководитель, живущий в роскошном 20-комнатном особняке на Каменном острове, не слишком торопился ворошить скорпионье гнездо. Но стараниями местного начальника Управления госбезопасности, лично докладывавшего Сталину о происходящем в Ленинграде, делу все равно дали ход. Головы полетели только в 1949–1950 годах, когда из партии было исключено 15 руководящих работников Ленгорисполкома, а также были проведены масштабные кадровые чистки в милиции и других органах. Кроме того, для расхитителей была вновь введена смертная казнь, отмененная в 1947 году.

11 декабря 1947 года партийные и советские органы получили пакеты, запечатанные сургучом с приказом: «Вскрыть только по получении особого указания». Пакеты были непростые. В них находилась информация о проведении денежной реформы. Основные ее положения были следующими: обмен находящихся в обращении наличных денег производился в соотношении 10 рублей в старых деньгах на 1 новый рубль. Вклады в сберкассах переоценивались в соотношении рубль на рубль, вклады от 3 до 10 тысяч рублей — 2 рубля на новый рубль, более 10 тысяч рублей — 3 рубля на новый рубль. Все облигации пересчитывались по курсу 3 рубля на новый рубль, за исключением займа 1938 года — он обменивался как 5 к 1. Займы 1947 года обменивали 1 к 1. Заработные платы не затрагивались, их перерасчет выполнялся 1 к 1. За металлической монетой номинал оставался без изменений. Одновременно с денежной реформой отменялась карточная система, а также снижались цены на продукты питания в среднем на 10 %. А на ткани, обувь и одежду они устанавливались в 3,2 раза ниже действующих коммерческих. Эта реформа была более щадящей, чем те, которые проводились после Второй мировой войны в западноевропейских странах. Большие суммы денег на руках были у немногих, и в основном это были спекулянты. Те, у кого свободные деньги хранились на небольших вкладах в сберкассах, вообще от реформы ничего не теряли. Поэтому простые трудящиеся: рабочие, инженеры, крестьяне — понесли минимально возможные потери. Вслед за получением пакетов 11 декабря пришло и указание, что пакеты должны быть вскрыты 14 декабря в присутствии руководства финорганов, сберкасс и милиции. Но нашлись и те, кто вскрыл пакеты раньше и рванул использовать важную информацию себе во благо. Одни старались успеть переоформить вклады, чтобы попасть под оптимальный курс обмена 1 к 1. Открывали новые вклады, дробили старые. Некто Петров, секретарь райкома партии в области, успел провернуть шикарную схему: купил у соседа две свиньи, быстро их зарезал и отправил жену на рынок продать мясо. Потом так же быстро, до запуска реформы, успел положить 6 тысяч рублей, вырученных за мясо, в сберкассу на два счета, чтобы обменять в соотношении 1 к 1. Пытались провернуть махинации и там, где пакеты вскрыли, как было сказано в указании. Одни руководители уговаривали сотрудников сберкасс оформлять вклады задним числом. Простые граждане меняли свои деньги, договариваясь с руководством колхозов и кооперативов, для которых был установлен курс 5 к 4, — вносили на счет колхоза деньги задним числом и получали их назад новыми деньгами.

Многие в верхах были недовольны расстрелами «ленинградцев», но если сравнить это дело с ежовскими рукавицами, то сразу становилось ясно, что никаких репрессий Ленинградское дело не несло. Читая Ленинградское дело, Берия вспомнил слова из романа Н.А. Островского «Как закалялась сталь», романа, который в СССР был, так сказать, библией молодежи, официальным кодексом комсомольца. Его читал всякий вступавший в комсомол: «Властвовали здесь два стремления: одно — содрать побольше, другое — дать поменьше. Тут орудовало во всю ширь своих сил и способностей разнокалиберное жулье. Как блохи, сновали сотни юрких людишек с глазами, в которых можно было прочесть все, кроме совести».

Раскрутил дело «ленинградцев» Булганин, который тогда был военным министром и задействовал ГРУ для этой цели. После этого он стал любимцем Сталина. Сталин отругал Абакумова за бездействие и подключил его, как министра госбезопасности, к делу. Берия не вмешивался в расследование. Всех яростнее на Кузнецова и Вознесенского нападали Булганин и Маленков, который не забыл, как его Жданов отправил в Среднюю Азию. Абакумов всячески затягивал дело и хотел его закрыть, но Булганин не дал.