Антонио Гарридо - Скриба

– Даже не знаю, с чего начать, – наконец произнес он. – Прежде всего, я молю Бога простить меня как за мои успехи, так и за мои ошибки. Первых я добился лишь потому, что служил Ему, и почитаю это за честь; во вторых раскаиваюсь, хотя и совершил их тоже во имя Него. Он знает об этом, и я себя Ему вручаю. – Алкуин замолчал и взглянул на молодых людей. – Теперь легко судить. Возможно, я и заблуждался, прибегая ко лжи, но в глубине души я руководствовался лишь тем, что считал по-христиански справедливым, и это утешает меня. « Accidere ex una cintilla incendia passim » – иногда маленькая искра вызывает большой пожар. Я в ответе за то, что произошло здесь и имело столь горькие последствия, и потому приношу вам свои извинения. А сейчас я должен изложить вам события, которые свели твоего отца в могилу.

Тереза доверчиво взглянула на Исама, и он еще крепче сжал ее руки. Затем она повернулась к Алкуину и приготовилась слушать.

– Как я уже говорил, мы познакомились с твоим отцом в Италии, и я убедил его отправиться со мной в Вюрцбург, где он и работал на меня несколько лет. Его познания в латыни и греческом оказались весьма кстати при переводе кодексов и эпистол. Он всегда говорил, что процесс письма доставляет ему такое же, если не большее, удовольствие, как хорошо прожаренное мясо. – И Алкуин грустно усмехнулся. – Наверное, поэтому, когда в начале зимы я предложил Горгиасу скопировать пергамент, он сразу же согласился. Он знал, насколько этот документ важен, но не знал, что это подделка, в чем я, повторяю еще раз, ничуть не раскаиваюсь. – Алкуин встал и продолжил рассказ, расхаживая по скрипторию. – О его работе знали Уилфред, его святейшество папа и, конечно, Карл Великий. К сожалению, узнал об этом и Павел. По-видимому, византийская императрица Ирина деньгами и обманом переманила его на свою сторону, и Павел разработал план, достойный сына дьявола. Он убедил папу послать его в Аквисгранум с реликвией, а через своего посланца убедил Генсерика, с которым был знаком, поскольку тот раньше жил в Риме, сообщать ему о происходящем в Вюрцбурге, и отправился в путь с lignum crucis . Реликвия хранилась в металлической шкатулке, которую позже он собирался использовать для переправки в Византию пергамента Константина. Генсерик, в свою очередь, нанял Хооса Ларссона, человека без чести и совести, чтобы тот раздобыл документ.

Тереза сама не понимала, почему слушает Алкуина. Этот монах, изображающий из себя святого, ложно обвинил ее в краже пергамента, и если бы не победа Исама, настоял бы на ее сожжении. Только присутствие Исама удерживало ее тут.

– Генсерик пользовался расположением Уилфреда, – говорил между тем Алкуин. – Ему было разрешено посещать скрипторий, и он знал, как идут дела у твоего отца. Думаю, он прикинул по датам, предположил, что документ уже закончен, и приказал Хоосу украсть его. Хоос напал на Горгиаса, ранил его и забрал пергамент, но, к счастью для твоего отца, он успел сделать лишь начало текста.

«К счастью для твоего отца…». Тереза про себя выругалась.

– И тут на первый план выходит печать Константина. – Алкуин вынул из шкафа богато украшенный кинжал, который Тереза тут же узнала. Это был кинжал Хооса Ларссона. – Мы нашли его на теле Хооса, – пояснил он. Затем со скрежетом отвернул ручку, достал оттуда цилиндр с изображенным на одном из концов лицом, обмакнул его в чернила и приложил к пергаменту. – Печать Константина, – провозгласил он. – Генсерик похитил ее у Уилфреда и велел Хоосу Ларссону спрятать.

– Печать была у Уилфреда? – спросил Исам.

– Да. Для изготовления документа нужны были три составляющие: собственно пергамент, сделанный из тончайшей кожи еще не родившегося теленка; греческий текст, который должен был написать Горгиас, и печать Константина, иначе ничего не получилось бы. Когда Генсерик обнаружил, что документ не закончен, он решил похитить печать.

– Но что было нужно Павлу? Печать или пергамент? – вмешалась Тереза.

– Прости, если я не очень четко изъясняюсь, – извинился Алкуин. – Основной целью Павла было не допустить, чтобы документ попал на созываемый папой собор. Они собирались или украсть документ, или завладеть печатью, или уничтожить Горгиаса. Во всяком случае, действовали они именно в таком порядке. Имей в виду, что, раздобыв оригинал, они могли бы доказать, что любой другой пергамент – подделка.

– Поэтому они не убивали отца.

– Если бы документ был закончен, они, несомненно, избавились бы от него. Но вернемся к Хоосу и печати Константина. – Алкуин остановился, отломил кусок булки и в один присест проглотил его. Потом вытер печать и засунул ее назад в кинжал. – В поисках укромного места, где ее можно было бы спрятать, он пришел в свой дом и, как ты мне рассказывала, застал тебя там в весьма неприятной ситуации.

– Не хочется этого признавать, но он спас меня от двух саксов.

– А ты отблагодарила его, сбежав с кинжалом.

Тереза кивнула. Теперь она понимала, почему Хоосу так важно было ее найти.

– Когда вы появились в Фульде, я тебя, конечно же, сразу узнал. Лица твоего я не помнил, но другой девушки, которая могла бы прочитать сделанную по-гречески надпись на банке, кроме дочери Горгиаса, в Саксонии не было.

Тереза вспомнила тот день в аптеке – именно после этого Алкуин предложил ей работу.

– Да, поскольку я знал, что ты – его дочь, – признал он. – Затем Хоос поправился, забрал свой кинжал с печатью и был таков, только его и видели. – Алкуин сел напротив Терезы и доел наконец свою булку. – Он вернулся в Вюрцбург, и они с Генсериком решили похитить твоего отца и заставить его закончить работу над пергаментом. К счастью, Горгиасу удалось сбежать. После смерти Генсерика Хоос растерялся и вернулся в Фульду посоветоваться с Павлом Диаконом, который, несомненно, предложил ему использовать тебя как заложницу, чтобы отыскать твоего отца, или, на худой конец, – вместо него как переписчицу.

– Генсерика убил Уилфред?

– Граф давно подозревал его, поскольку письменные принадлежности Горгиаса странным образом исчезли лишь два дня спустя после исчезновения их хозяина. Тогда он поручил Теодору наблюдать за скрипторием, и великан установил, что вор и похититель – Генсерик.

– Но почему Теодор не проследил за ним или не заставил открыть, где спрятан мой отец?

– А кто тебе сказал, что он этого не сделал? Наверняка пытался, но Теодора может обмануть даже ребенок. Уилфред был в бешенстве и, в очередной раз встретившись с Генсериком, при помощи своего механизма ввел ему в руку яд. Затем Теодор все-таки выследил его, обнаружил убежище и рассказал обо всем Уилфреду. Тот приказал немедленно вернуться в подземную часовню и схватить Генсерика, но Теодор опоздал: коадъютор умер, а Горгиас исчез.