Лариса Капелле - Велесова ночь

– Хорошо, – пробормотала Василиса, – только какую невесту тебе надобно, Матюша? Красоты неписанной и богатую, наверное?

– А такую же как я, – рассмеялся Никитин.

– Где ж я тебе такую найду, ты вон на лошади скачешь, в дороге по полгода, – растерялась Василиса.

– Вот ты мне тоже всадницу хорошую найди!

– Где ж это видано, чтобы баба, ноги раскорячив, на лошади скакала, да еще порты как мужик нацепила, стыд и срам!

– Где это видано, – в тон ей повторил Матвей – чтобы баба вслед за скоморошьей ватагой ушла!

– Ты меня не сравнивай! – надулась Василиса.

– Я не сравниваю, просто к тому говорю, что баба не хуже мужика на коне скакать может и много других дел воротить. Даже в стародавние времена, знающие люди говорят, были женщины-всадницы, которым в ратном деле равных не было.

– Амазонки, действительно равных им не было, – подтвердила Анна.

– Ни за что не поверю, чтобы баба лучше мужика воевать могла, – упрямилась Василиса.

– Про всадницу я, конечно, пошутил, но если серьезно, мне жена умная нужна, распорядительная и сильная! Красота и богатство – это одно, да только красивую и глупую одну оставлять, только чертей смущать!

Анна удивленно воззрилась на купца. Тот же только усмехнулся в ответ.

– Женщина не только детей рожать и на хозяйство годится, я жену уважать должен, а иначе неинтересно мне будет.

– Экой ты странный, Матюша. Точно тебе жену найти себе трудно будет… – начала было Василиса и тут же осеклась.

Анна внимательно посмотрела на Никитина. Соображал он стремительно, действовал безжалостно, никакими лишними думами жизнь себе не обременял, но своим людям был предан, надежен с партнерами, беспощаден с врагами. Но вот таким она его не знала: мягким, расслабившимся, довольным. Глаза его смотрели прямо, изучающе, и еще в них мелькал какой-то затаенный огонь, и от этого взгляда ей становилось немножко не по себе. «Он тебе просто нравится», – мелькнула в голове мысль. Анна умела быть честной с собой. Только подумала, сразу заторопилась. Матвей даже расстроился.

– Неужто обидел вас чем-то боярыня?

– Нет, все было очень хорошо, просто должна я домой вернуться.

– Дела ждут? – понимающе усмехнулся Никитин, разглядывая в упор боярыню.

– Дела, – согласилась Анна, отводя глаза. Прямой взгляд купца ее смущал, еще не хватало раскраснеться у всех на виду.

Василиса удивленно воззрилась на дорогих ее сердцу людей, она была разочарована и уходить от чудесно нашедшегося детского товарища ей никак не хотелось, но возражать своей госпоже не решилась.

Анна с Василисой вернулись задумчивыми. Каждая печалилась о своем. На обратной дороге они даже полсловом не перекинулись. Василиса напряженно обдумывала что-то свое, она была сосредоточенна и только косо поглядывала на свою обожаемую боярыню. Анна же безуспешно пыталась додуматься, что же ускользнуло от нее в хоромах Матвея Никитина. Все пыталась возвратить тот миг, когда на секунду ей показалось, что поняла, увидела убийцу. Но озарение растворилось, и как она ни старалась, разгадка покрутила словно лиса хвостом и исчезла в одном из бесчисленных коридоров мозга. «Мельников бы так сделал, что следов бы не осталось, отправили бы писарей куда-нибудь, а по дороге они бы и исчезли, и Варвара бы сгинула, есть человек и нет человека!» – промелькнули в голове слова Никитина. Купец был прав, не Мельниковские это были убийства. В них было что-то странное, особенно в убийстве писарей. Убийцей двигала страсть, ненависть, любовь, что угодно, но только не точный расчет, в котором был так силен подъячий Иван Мельников.

Так ни до чего и не додумавшись, Анна поднялась к себе. Не торопясь, ополоснула лицо свежей водой из кувшина. Провела мокрыми руками по волосам, чтобы освежиться после обильной еды, и села за стол. Так же неторопливо достала чернильницу, наточила перо и развернула бумажный свиток, начатый намедни. Но поняла, что из работы на сегодня ничего не выйдет. Встала, подошла к книжным полкам, взяла наугад первый попавшийся том и принялась за чтение. Книга оказалась латинским переводом Плутарха. Перелистывала тяжелые, источенные временем пергаментные страницы. Глаза сами собой остановились на сочинении, о котором неоднократно она слышала от Паоло, "О доблестях женщин". Принялась за чтение и отложила разочарованная. Плутарх нравоучительно перечислял главные женские добродетели: скромность, верность, героическую защиту своей чести и все… Да только не было в этом списке ни бесстрашных воительниц, ни мудрых правительниц, хитрых советниц, самоотверженных матерей, отрекшихся от всего земного монахинь и погруженных в тайны знания ученых? Как не было и опасных врагов, безжалостных убийц, хитрых отравительниц, циничных интриганок. Женщине было доступно все, как доброе, так и злое. Но почему так было устроено, что из всего осталась только роль сосуда для будущей жизни. Глаза сами собой остановились на строчках об амазонках. Вспомнила слова Никитина. Женщина имели те же способности и возможности, что и мужчина. Почему же была отведена женщинам такая роль: повиноваться и преклонять колени. Было ли так всегда?

Она положила книгу и потянулась. Только сейчас почувствовала, насколько устала. Она встала на колени рядом с кроватью и сложила руки в безмолвной молитве, пытаясь отвлечься от навязчивых образов, сцен, странных посланий, слов, которые крутились безжалостным вихрем в голове. Она хотела молиться и забыть обо всем, что занимало ее голову последнюю неделю. Она видела и слышала множество вещей, значение которых пока ускользало. Она закрыла глаза и, уже не борясь, погрузилась в сонм этих странных видений. Через пару часов Анна проснулась и обнаружила саму себя привалившейся к кровати. В полусне она неловко взобралась на постель и, наконец, заснула настоящим, крепким сном без сновидений.

Василиса тоже долго не спала, только мысли ее вовсе не были заняты расследованием. Сначала вспомнилось былое, какое счастье с Матюшей встретиться! Вот не думала не гадала! А еще никак нарадоваться не могла, что ее детский товарищ так высоко поднялся! Хотя ей тоже жаловаться было грех! Василиса своей судьбой была очень даже довольна. Другой на ее месте, жаловаться бы стал да печалиться. Мол, вот ведь неудача, уродкой родиться, а Василисе хоть бы хны. Она, наоборот, считала, что просто-таки удача ей улыбнулась. Как знать, не родилась бы она карлой, то и скоморохам не понадобилась, гнула бы свой горб, а глядишь, давно бы в могилке лежала. А так сначала со скоморошьими ватагами мир повидала, а потом и боярыню свою излюбленную встретила. А сейчас, можно сказать, лучше любой купчихи одета, у великого князя столуется, сама великая княгиня ее, Василису, знает и только недавно парчовым опашнем пожаловала, да еще с горностаем. Чем не жизнь! Правильно люди говорят, не было бы счастья, так несчастье помогло. Так и жизнь Василисина, беда невиданной удачей обернулась.