Валентин Лавров - Русская сила графа Соколова

Из-под снега, приподымая сухие еловые ветви, зацепив корень ели и шатнув ее ствол, лежавший на земле, почти до середины своего гигантского роста показался медведь.

Володя, обещавший себе, что в эту минуту он обязательно окинет любопытным взглядом всех тех, кто был с ним, чтобы запомнить их позы и мужественное выражение лиц, уже не соображая ничего, кроме единственного дела, которое заключалось в том, что надо стрелять, стрелять в это чудовище, выползшее из страшных лесных недр, нажал оба курка.

Одновременно с громом выстрела раздался и страшный рев. Молодой охотник беспомощно привалился к сосне. Он почти ничего не сознавал из происходившего, а застлавший воздух пороховой дым мешал ему разглядеть главное: что с медведем?

Первым обнял его Китаев:

— Браво, молодец! Уложил наповал!

И он тут же спрыгнул в яму, где истекал кровью медведь. Ни медведя, ни Китаева Володя не видел. Только из берлоги подымался легкий пар.

Разбросали снег, на помощь Китаеву пришел лесник. Они вдвоем пытались поднять громадную тушу зверя.

— Да помогите! — крикнул лесник срывающимся голосом.

Володя спрыгнул в глубокую яму, подставил под тушу не по-детски сильное плечо…

Когда медведя подняли, Володю бросились поздравлять за меткую стрельбу: обе пули попали точно в сердце.

— Ха-рош! — протянул довольный воспитанником Китаев. — Шестнадцать пудиков потянет! — точно предсказал он. — Вот ты какой, Вовка…

Юный Гиляровский, у которого главным трофеем до этого числился матерый волк, убитый прошлым летом, был на седьмом небе от счастья. Теперь даже старый лесник казался ему добрым и славным.

Целую неделю Володю все поздравляли, как настоящего героя. О подвиге Гиляровского узнали и в гимназии, куда после рождественских каникул он вернулся. На него указывали как на замечательную личность:

— Медведя убил!

А преподаватель истории и географии Соболев уважительно похлопал Володю по плечу:

— Ты настоящим геркулесом стал. Всех учителей перерос. Надо же, медведя уложил… Богатырь!

Помолчав, Соболев добавил:

— Ты знаешь кто? Ушкуйник! Никитушка Ломов!

Гиляровский понимал, что ушкуйник — значит разбойник, но кто такой Никитушка Ломов — юному охотнику это было неизвестно. Об этом Володя тут же спросил учителя:

— Николай Яковлевич, а кто такой Ломов?

— Если не знаешь, дам почитать одну книжечку… Чернышевский написал.

На следующий день Соболев принес Володе «Что делать?», книгу в то время почему-то запрещенную. Порой власти запрещают книги по таким причинам, которые нормальный разум понять не в состоянии.

Но из чтения этой книги вышла большая история. Об этом — позже.

Гиляровский признавался, что он «зачитывался этим романом. Неведомый Никитушка Ломов, Рахметов, который пошел в бурлаки и спал на гвоздях, чтобы закалить себя, стал моей мечтой, моим вторым героем. Первым же героем все-таки был матрос Китаев».

Как-то прогуливался Володя возле своего дома. Впереди него бежала собака Жучка, верный страж дома Гиляровских. Вдруг из-за угла выскочил какой-то черномазый мальчишка и стукнул Жучку палкой.

— Ах ты, негодяй! — Кровь вскипела у Володи. Его всегда возмущала жестокость, не важно по отношению к кому — к человеку или животному.

Мальчишка дал деру, но Володя догнал его и устроил приличную трепку.

Впрочем, ребята тут же разговорились. Мальчишку звали Оськой, он был сыном циркача, выступавшего под мудреным именем Араба Кабила Гуссейн Бен-Гамо. Началась дружба, которую поддерживал этот самый Кабила. Он обучал своего сына цирковому искусству, и тот уже принимал участие в представлениях как гимнаст.

Циркач стал «выламывать» и Гиляровского. У того вдруг объявились потрясающие способности. Через два месяца Володя отлично работал на трапеции, делал сальто-мортале и ловко запрыгивал на скачущую лошадь.

Занятия эти продолжались два года. Многие тайны циркового мастерства постиг за это время Володя, стал еще крепче и ловчее.

«Впоследствии не раз в жизни мне пригодилось цирковое воспитание, не меньше гимназии. О своих успехах я молчал и знание берег про себя. Впрочем, раз вышел курьез. Это было на Страстной неделе, перед причастием. Один, в передней гимназии, я делал сальто-мортале. Только что, перевернувшись, встал на ноги, — передо мной законоучитель, стоит крестит меня, — писал Гиляровский.

— Окаянный, как это они тебя переворачивают? А ну-ка, еще!..»

Законоучитель был уверен, что гимназиста крутит «нечистая сила». Убедившись, что гимназист делает это по своей воле, он обрадовался и пригласил его к себе домой: «Матушка да ребята мои пусть посмотрят… А я думал уж — они в тебя, нечистые, вселились да поворачивают… Крутят тебя».

В июне 1871 года семнадцатилетний Гиляровский бежал из дома. Как и герой романа Чернышевского «Что делать?», Володя пошел в бурлаки. Так книга, случайно попавшая в руки гимназисту, перевернула его судьбу: из солидного, вполне обеспеченного дома он разом опустился на социальное дно.

Для начала, для закалки проделал он путь пешком от Вологды до Ярославля. Это уже было подвигом, если вспомнить, что в тот год на Волге участились случаи заболевания холерой. Позже, когда Володя с ватагой тянул баржу, он узнал, что тот, чье место он занял в лямке, лежит на расшиве под кичкой. Да, бурлак умер от холеры, и тело его спрятали, ибо хоронить в городе боялись, как бы полиция не сделала какую-нибудь задержку. А пока что Володя ходил вдоль волжского берега и допрашивал встречных, где ему найти бурлаков.

Над гимназистом смеялись и пальцем показывали на достижения науки и техники: на Волге весело пускали дым пароходы — пассажирские или грузовые, тянувшие баржи.

Но все же упрямый гимназист нашел оравушку — четверых загорелых оборванцев в лаптях, покидавших трактир. Они несли в руках штоф и искали местечко поудобней, чтобы устроить небольшой банкет.

Причем знакомство с компанией гуляющих бурлаков произошло в лучших традициях социального дна. Тут же после знакомства Гиляровскому было предложено: «Ай-дате на базар, сейчас тебя обрядить надо… Коньки брось, на липовую машину станем!»

Сапоги продали за три рубля. Взамен Гиляровский обзавелся лаптями. Познакомили с ватагой. Накормили ужином: кашицей с соленой судачиной. Ночевал вместе с другими на песке возле прикола. Это были те самые знаменитые лямочники, о которых еще Некрасов писал: «То бурлаки идут бечевой…»

Ночью жрали комары, мешала мошкара, особенно когда дым от костра несло в другую сторону. Чтобы спасти лицо, приходилось его зарывать в песок. Пробудился от толчка в бок: