Джессика Феллоуз - Дерзкий, юный и мертвый

– Йа?

Видимо, это и есть прославленный швейцар клуба «Сорок три» – Немец Альберт.

Гай не надел форму, поэтому Немец Альберт не мог узнать в нем полицейского. Впрочем, на желающего пропустить стаканчик пораньше Гай тоже не был похож.

– Я хотел бы поговорить с мисс Мейрик.

Дверь громко хлопнула перед самым носом. Гай нерешительно затоптался на месте, раздумывая, что же делать дальше, но через минуту дверь снова открылась, и неуклюжий верзила поманил Гая за собой. Они прошли мимо стойки, где лежали входные билеты, мимо лестницы, ведущей вниз к танцполу и вверх к гардеробным на втором этаже, и наконец очутились в небольшой комнате, видимо гостиной, оклеенной обоями с причудливым цветочным узором. На двух диванах были разбросаны подушки всех форм и размеров. Перед большим камином лежал ковер в виде тигриной шкуры, отчего-то напомнивший Гаю про песенку авторства одной весьма откровенной писательницы [27](«Для любовных с Эли игр так приятна шкура тигра! Иль для сладостных утех вам другой угоден мех?»). Братья частенько повторяли эти строчки, пока мать случайно не услышала и не надавала всем подзатыльников.

К счастью, хозяйка комнаты не возлежала на шкуре, а сидела на диване. Молодая женщина с красиво уложенными волосами и в изящном шерстяном костюме оливкового цвета ничуть не походила на управляющую ночным клубом, где процветают торговля спиртным и танцы «Задорных горничных»; скорее она собирается на заседание совета крупных инвесторов (хотя эти спекулянты никогда не допустят женщину в свой круг!). Гай велел себе сосредоточиться на деле и не обращать внимания на жар камина и пьянящий запах лилий из вазы на столике.

Женщина встала и протянула руку.

– Добрый день, офицер. Чем могу быть полезна?

Тот обескураженно захлопал глазами.

– Добрый день. Вы мисс Дороти Мейрик?

– Все зовут меня Долли. Прошу, садитесь.

Она указала на диванчик напротив. Гай сел и тут же утонул в подушках. На диване невозможно было сидеть прямо, если только не примоститься на самом краешке, но в таком случае было некуда девать нелепо торчащие руки и ноги.

Долли рассмеялась:

– Простите. Эта мебель больше для удобства, нежели для светских бесед. Выпьете? У нас есть замечательный односолодовый виски.

– Нет, благодарю, мэм.

Гай кое-как пристроился на диване и вытащил из кармана блокнот с карандашом.

– Ох, офицер, – промурлыкала Долли, – прошу, уберите. Уверена, о чем бы ни зашла речь, мы с вами разумные люди и наверняка сумеем обойтись без официальных бумаг.

Она произнесла это с такими интонациями, что Гай не нашел в себе сил отказать и неохотно спрятал блокнот.

– У меня есть сведения, что вчера вечером здесь была женщина по имени Элис Даймонд.

На лице Долли не дрогнул ни один мускул.

– Офицер, неужто вы и впрямь ждете, что я помню всех посетителей по имени? Здесь каждый вечер бывают сотни людей!

– Вы встречаете их у дверей, так ведь? Видите каждого, кто заходит?

– Верно, офицер… Простите, как ваше имя? Так будет приятнее общаться.

– Сержант Салливан.

Гай держался изо всех сил, но, кажется, уже начинал таять под жаром камина.

– Сержант Салливан, вы совершенно правы. Я должна была вчера встречать гостей; к сожалению, меня отвлекли другие дела. Уверена, вы и сами понимаете, до чего непросто управлять подобным заведением без поддержки матери. Не все сотрудники готовы выполнять распоряжения юной особы, порой надо лично удостовериться, что меня поняли правильно. – Она ненадолго замолчала. – Точно не хотите виски? Или немного вина?

– Благодарю, нет.

– Вчера вечером членские взносы, как вы знаете, собирала Сьюзи. К несчастью, она впустила одну слишком шумную компанию, поэтому у нас случился небольшой переполох. Впредь такую работу я ей не поручу.

– А этих гостей вы знаете? – спросил Гай, на собственной шкуре испытывая, до чего досадно, когда собеседнику удается искусно уходить от ответов на неудобные вопросы.

– Они приходят порой, не слишком часто. Впрочем, мы всегда справляемся своими силами, – произнесла Долли голосом приторнее патоки. Она повернулась немного, якобы подставляя камину спину, и склонив голову набок, смерила Гая лукавым взглядом. – У нас, сержант Салливан, есть свои защитники. Люди вроде вас. Те, кто нам помогает в обмен на некоторые любезности. В нашем маленьком клубе очень уютно и весело… Не желаете ли и вы стать нашим защитником?

Гай опешил:

– Прошу прощения, мэм?..

Та рассмеялась, будто он удачно пошутил.

– О нет, я всего лишь «мисс», хотя и ненадолго. Вам известно, что я помолвлена с лордом де Клиффордом?

Гай понял, что его хотят поставить на место. Теперь Долли представила себя не владелицей ночного клуба, а будущей супругой пэра, тогда как ее собеседник – обычный полицейский, еще и не при исполнении.

Долли прищурилась:

– Вас это удивляет?

– О нет! Нет, конечно же. – Гай снова растерялся. – Мои поздравления, мэм. Я хотел сказать, мисс Мейрик.

– Благодарю, – вежливо отозвалась та. – Не все столь лояльно, как вы, воспринимают эту новость.

– Понятно.

Гай не понимал, к чему она клонит. Эта женщина говорила загадками, разгадать которые ему было не под силу.

– Если придете в гости, мы позаботимся, чтобы вам не было скучно. А вы, человек весьма достойный, сильный и отважный, наверняка сумеете позаботиться о нас.

Гай промолчал, не найдясь с ответом, хотя ему в любом случае не дали бы вставить и слова.

– Теперь, сержант Салливан, прошу меня извинить. Мы скоро открываемся, и я должна проследить, чтобы все было готово к встрече гостей. Альберт ждет вас за дверью, он проводит.

Долли встала, и Гаю тоже пришлось подняться, неуклюже вынырнув из подушек. Пожав на прощание ей руку, он вышел, не узнав ничего нового.

Тем временем мрачная атмосфера, воцарившаяся в Астхолл-маноре после смерти Эдриана Кертиса, развеялась, и стало немного веселее. Все с нетерпением ждали Рождества. Только миссис Стоби недовольно ворчала, что из-за праздников ей прибавится работы, но при этом каждый день дразнила обитателей дома аппетитными запахами выпечки. Памела при любом удобном случае шмыгала на кухню, и хотя повариха отмахивалась: мол, не собирается она учить стряпне хозяйских дочек, Луиза замечала, с какой довольной улыбкой та провожает подносы с золотистыми пирожками и аккуратно завитыми, словно локоны, булочками, которые лепила Памела.

Однажды утром вскоре после возвращения из Лондона на кухню заглянула и Нэнси. Луиза как раз принесла поднос из детской, а Памела бродила по кладовой в поисках смородины. Когда она радостно вышла с добычей, Нэнси смерила сестру злобным взглядом:

– Как старуха, ей-богу! Можно подумать, ты здесь за кухарку.