Николай Волынский - Наследство последнего императора. 2-я книга

Никто никогда так и не обвинил официально Колчака в предательстве и в гибели четырёх участников экспедиции и её начальника. Мало того: Колчак получил орден. Очевидно, за мужество, проявленное при игре в карты. А потом лейтенант Колчак возглавил уже свою, спасательную, экспедицию по поискам Эдуарда Толля. Да кого было спасать спустя два года! Один только известный полярник Вольдемар Визе, участник экспедиции Георгия Седова, не стеснялся заявлять, что в гибели Эдуарда Толля виноват, в первую очередь, его заместитель – лейтенант Колчак. И достоин был Колчак не ордена, а отдельной камеры в Трубецком бастионе Петропавловской крепости.

Барон Эдуард Толль

Только мы с вами, уважаемые читатели, можем сегодня обоснованно обвинить Колчака в гибели великого полярного исследователя барона Эдуарда Толля.

А тогда голоса Вольдемара Визе никто не услышал. Слишком много более серьёзных событий последовало: японская война, первая революция, Манифест 17 октября, разгул в стране терроризма и бандитизма, мятежная первая Государственная Дума, мировая война, вторая революция, третья, гражданская война…

Кому было дело до Визе и Толля, каких-то учёных, к тому же подозрительного немецкого происхождения! И до полярных приключений морского офицера – потомка турецкого бея Илясы-Хусейна Колчак-паши? Он стал командующим Черноморским флотом, радостно встретил Февральскую революцию, немедленно отдал приказ – обыскать крымские имения Романовых и арестовать членов царской фамилии, если там найдутся. Не нашлись. Затем приказал переименовать флагманский корабль линкор «Георгий Победоносец» в «Свободную Россию». Но скоро избавился от революционных иллюзий, обнаружив, что взявшие власть кадеты и эсеры ведут к полному разрушению армии и флота. А значит, и России.

Александр Васильевич Колчак давным-давно похоронил Толля в своей памяти. И только кокаин стал вызывать дух несчастливого барона – неймётся Толлю на том свете!

Парусно-паровая шхуна «Заря»

Свой жестокий ревматизм Колчак привёз из Арктики, из второй экспедиции, когда «спасал» погибшего два года назад Эдуарда Толля. С тех пор прошло почти пятнадцать лет, но лекарства ему не помогали, а сейчас и не было их, лекарств. Болезнь стремительно прогрессировала, и в моменты обострений адмирал впадал в совершенное безумие, часто не понимая, где он находится и что с ним происходит.

Колчак вообще плохо переносил любую боль, а пуще боялся дантистов, и за всю жизнь так ни разу и не отважился сесть в кресло стоматолога. Зубы у него частью искрошились от обширного кариеса – всё тот же Север. Частью стёрлись до пеньков, отчего щеки у него старчески ввалились, подбородок остро выдался вперёд. Нос, и без того не скромный (на Чёрноморском флоте у адмирала была кличка «Шнобель»), казался больше, чем на самом деле. И стал адмирал поразительно похож на одну из каменных химер, глядящих на мир со стен знаменитого парижского собора Нотр-Дам. Первой заметила сходство Анна. Так она его потом и называла – Химерой.

А. В. Тимирёва

Отказавшись от кокаина, какое-то время адмирал спасался от болей эфиром, вдыхая его пары прямо из пузырька, но скоро опять перешёл на морфий. Дозы неуклонно увеличивались, а душа и тело Верховного правителя стремительно разрушались. И никто не удивлялся его противоречивым, иногда абсурдным приказам и требованиям, вспышкам беспричинного гнева и жестокости, особенно по отношению к сибирским крестьянам, которых Колчак без разбору всех считал заражёнными бациллой большевизма.

– Эта зараза похуже чумы, – повторял он. – Средств против неё в медицине не имеется. Но я знаю одно, зато радикальное: санитарный очистительный огонь!

Вернувшись к морфию, адмирал избавился от визитов назойливого барона Толля. Потом обнаружил, что не так уж и плохо идут дела. Особенно после захвата Каппелем золотых эшелонов. Армия постепенно растёт, обучается, вооружается, готовится к сокрушающему удару по большевистским военным частям, по эсеровским, анархистским и всяким другим несоюзническим вооружённым бандам.

Верховный не жалел золота на «бескорыстную помощь» со стороны союзников. И хотя за амуницию, оружие, консервы, боеприпасы он переплачивал в десять, а то и в двадцать раз, поставки шли почему-то в первую очередь на чёрный рынок. Поэтому перед новобранцами командиры ставили задачу:

– Главное, в первом же бою отобрать оружие у красного супостата, тогда воевать будет легче.

Однако в скором времени мироощущение адмиралу сильно подпортил генерал Сахаров.

Он появился в Омске в начале осени. Генералу вместе с женой удалось довольно легко выбраться из большевистской России.

Первая новость, которую привёз генерал Сахаров, была политической и крайне неприятной. Ссылаясь на своих людей, военспецов из высшего командования Красной армии, генерал Сахаров заявил, что правительства стран Антанты, понукаемые президентом США Вудро Вильсоном и премьер-министром Великобритании Ллойд-Джорджем, ведут тайную двойную игру: хлопочут о немедленном окончании гражданской войны в России, о полном примирении белых и красных.

Эту потрясающую новость Сахаров сообщил Колчаку в присутствии представителей Антанты – французского и английского генералов Жанена и Нокса и начальника главного штаба генерала Лебедева. Был здесь и генерал Дидерикс с жалобой на Зайчека, истребляющего важнейших свидетелей по делу Романовых.

– Быть того не может! – воскликнул Колчак, обводя всех испуганно-бешеным взглядом.

– Сведения надёжные, – мрачно заверил Сахаров.

– Да ведь это … – задохнулся Колчак. – Это… предательство? – растерянно переводил адмирал взгляд с Жанена на Нокса.

Французский щёголь Морис Жанен фыркнул и разгладил свои холёные надушенные усы. Альфред Нокс улыбнулся, глядя на Колчака, как на ребёнка, который только что узнал от сверстников, что детей находят вовсе не в капусте.

– Предательство?.. – повторил Колчак.

– В политике, господин адмирал… – бережно-отеческим тоном произнес англичанин. – В политике такого понятия, как предательство , нет.

– А что же есть? – взвился Колчак.

Генерал К. В. Сахаров

– Предвидение! Умение прогнозировать. Учитывать, прежде всего, национальные интересы собственных стран.

– Что же это такое? Что происходит? Почему не знаю? – растерянно спрашивал Колчак.

– Всё это пока просто разговоры, слухи. Шёпот за кулисами, – заверил Нокс. – Пока ничего официального. О чём сообщать? Что-то там в частном порядке сказал ленинский нарком Чичерин, стали обсуждать в печати, пошли газетные сплетни. Неужели вас интересуют европейские газетные сплетни, адмирал?