Юлиан Стрыйковский - Пришелец из Нарбонны

Марианна стояла спиной к мужу и раввину Юсуфу. Подавая разрезанный плод граната, она наклонилась к Эли и прошептала:

— Сегодня ночью приду…

— Мне нечего добавить, — ответил Эли раввину Юсуфу. — И нечего скрывать.

— Смерть одного человека не имеет значения, даже если это сам инквизитор, — раввин поднес к губам керамическую чашу и отпил глоток сока.

— Об инквизиторе я ничего не говорил, — Эли выбирал из граната пурпурные зернышки.

Раввин Юсуф вытер уста белым шелковым платком и уставился на Эли.

Тот спокойно положил на блюдо кожуру граната.

Раввин Юсуф перевел взгляд на дона Энрике — тот побледнел.

— Мой юный друг, — проговорил раввин Юсуф, — уж не ослышался ли я?

— В чем дело? — Дон Энрике дернул головой. — Что это значит? Кого вы боитесь? В своем-то доме?

— Бояться нечего, дон Энрике, — Эли встал из-за стола.

— Вы нас покидаете? — спросила Марианна. — Не уходите, пожалуйста. Энрике, — обратилась она к мужу, — дон Эли прав. Извинись перед ним. О таких вещах в присутствии женщин не говорят. Убийство — мужское дело. Женщина никогда не поймет, зачем нужны войны, она предпочитает менее кровавые развлечения.

— Марианна, — произнес дон Энрике нежным голосом, — прошу тебя, не сердись.

В двери показался слуга Абу-эль-Гассан.

— Вашу милость ждут во дворе, — обратился он к Эли.

— Идите быстрее! — воскликнула Марианна.

— Почему? — спросил Эли.

— Не знаю, просто у меня плохое предчувствие. — Марианна скрестила руки на груди.

Поклонившись, Эли вышел.

Ряженые сняли маски.

— Ам Йисраэль хай! — воскликнули они, завидев Эли.

— Это наш призыв, — сказал невысокий подросток с черной курчавой головой, — это был Видаль Абу Дирхам, сын главы альджамы.

— Что привело вас сюда? — спросил Эли.

— Эли ибн Гайат, — начал Видаль, — ты прибыл на коне, как Мессия…

— Не говори глупостей, — прервал его Эли.

— Он не говорит глупостей! — воскликнул мальчик, подпоясанный ремнем, за которым торчал кривой кинжал.

— Тихо… — Эли посмотрел на единственное светящееся окно в покоях дона Энрике. — Пойдемте-ка отсюда.

Он привел их на хозяйственный двор.

Лайл приветствовала его радостным ржанием.

Эли сел на пень срубленного тополя, мальчики окружили его кольцом.

— С чем вы пришли ко мне? — спросил он.

— Видаль, говори! — сказал мальчик с кинжалом.

— Мы знали, что должен явиться герой, такой же, как Шимон Бар-Гиора, — сказал Видаль. — Он будет нашим вождем. Нас десятеро, и мы поклялись, но, если хочешь, мы еще раз поклянемся.

— В чем? — спросил Эли.

Мальчик ничего не ответил.

— Говори, Видаль, — настаивал подросток с кинжалом.

— Что умрем!

— Умрем? — переспросил Эли. — Так просто?

— За веру отцов.

— Если все погибнут, что станет с верой отцов?

— Вера не погибает.

— Но кто-то должен остаться в живых, чтобы верить.

— Можно, я скажу?

— Говори.

— Ты останешься в живых, дон Эли ибн Гайат. Мы хотим умереть за тебя! — Видаль опустился на колено.

Эли поднял его.

— Нельзя становиться на колени, — сказал он.

— Мы поклялись, что скорее погибнем сами, чем ты.

— А ваши родители знают об этом?

— Нет, никто не знает.

— Держите это в тайне?

— Да.

— Это хорошо. Об этом никому нельзя рассказывать. Одно только меня огорчает… — Эли на минуту задумался. — Знаете, что?

— Нет, — Видаль провел рукой по кудрявой голове.

— А вдруг родители узнают? Это может плохо кончиться для вас.

— Они не узнают.

— А если я им скажу?

— Нет, не может быть! — воскликнул Видаль. — Такого никогда не случится.

— Ну, ладно… Но… сколько тебе лет?

Скрипнули ворота, и показалась изящная фигурка Хаиме, который застыл на месте.

— Подойди ближе, Хаиме. Вы наверняка знакомы, — обратился Эли к мальчикам.

Никто из них не отозвался.

Они окружили своего вожака Видаля и ждали, что тот скажет.

— Подойди, Хаиме, — повторил Эли, — поздоровайся. Может, и он к вам присоединится? Одиннадцатым!

Мальчики молчали.

— Ну что, примете сына раввина дона Бальтазара одиннадцатым? — переспросил Эли. — Что ты скажешь, Видаль?

— Нет, — Видаль повернулся спиной к Хаиме. — Сына предателя мы не принимаем.

— Что? — воскликнул Эли.

Хаиме побледнел, в лунном свете лицо подростка стало белым, как полотно.

Эли схватил Видаля за плечи:

— Ты с ума сошел!

— Все так говорят. Дов так сказал.

— Кто такой Дов? Это клевета. Твой Дов — лжец! Извинись перед Хаиме, — Эли толкнул мальчика, и тот упал.

— Дон Эли, дон Эли! — закричал подросток с кинжалом.

Видаль встал.

— Не верите? — спросил он. — Вот увидите, это правда.

— Это клевета, слышишь? — кричал Эли.

— Раввин дон Бальтазар был у инквизитора…

— Замолчи! — оборвал Эли Видаля. — Это клевета! Понимаешь?

— Хаиме? Хаиме, где ты? — послышался голос доньи Клары.

Она вошла во двор.

— Что ты здесь делаешь? Что здесь происходит? Уже поздно. У тебя мокрое лицо. Дитя мое! Что случилось? — донья Клара обратилась к Эли: — Подростки выясняют отношения, — она пыталась улыбнуться. — Надеюсь, это не из-за девушки. Сыночек мой, — она обняла Хаиме. — Не думаю, чтобы кто-нибудь из вас хотел обидеть моего сына или досадить ему, правда?

Никто не отозвался. Видаль опустил голову и, нахмурившись, посмотрел на Эли.

— Дон Эли, в чем дело, скажи, — спросила донья Клара.

Эли молчал.

— Хаиме, ты дрожишь, ты, наверно, простудился. Ради Бога, скажите мне наконец, в чем дело? Дон Эли, что произошло?

— Ничего не произошло. Ерунда, — в конце концов проговорил Эли.

— Совсем не ерунда, — Хаиме разразился плачем.

— Тогда скажи ты, Хаиме. Успокойся, — донья Клара ладонью вытерла ему слезы.

Хаиме снова молчал.

— Тебя кто-то оскорбил? Тебя, сына раввина дона Бальтазара Диаса де Тудела? Это невозможно! — Донья Клара хотела поцеловать его в лоб.

Хаиме отшатнулся.

— Оставь меня! — он вырвался из объятий матери и выбежал со двора.

— Что это значит, дон Эли? — донья Клара приблизилась к нему. — От тебя я имею право требовать объяснений. Ты старше их всех на несколько лет. И связываешься с ними… — она показала в сторону мальчиков, обступивших Видаля.

— Поверьте мне, прошу вас… — начал Эли.

— Боюсь, что я ошиблась в тебе… — прервала его донья Клара.

Эли развел руками.

Донья Клара подошла к мальчикам:

— Может, вы мне скажете?

Подростки молчали.

Донья Клара пригляделась к ним.

— И все из благородных семей. А ты — сын главы альджамы, — она хотела взять его за подбородок, но Видаль отступил назад. — И ваших родителей я знаю. Хотите, чтобы я позвала их к себе и пожаловалась на вас? У вас выбор: или попросите прощения у Хаиме, раз вы его оскорбили, или…