Валерий Введенский - Убийца из прошлого

— Вскрытия не будет, доктор лишь голову осмотрит, — пообещал Шелагуров.

— Слава богу, — перекрестился священник.

— Клянетесь? — глядя помещику в глаза, спросил Поликарп.

Помещик перекрестился.

— Тогда возражать не стану.

— Вот и славно. Фрол, сбегай на двор к Брандычихе, — велел Александр Алексеевич. — Там Васькины сани. А в них доктор с Нюшей. Приведи их сюда.

Нюша бросилась на колени перед лавкой, где лежал ее муж.

— Петенька, милый, — зарыдала она. — На кого покинул?

— Как иррациональна любовь, — тихо, так, чтобы слышала одна княгиня, заметил Шелагуров. — Покойный Петенька изменял ей направо-налево, наверняка бил, обижал. А она готова попасть в рабство, лишь бы с ним проститься. Я вот с Мэри пылинки сдувал, однако, умри первым, уверен, она забыла бы дорогу к моей могиле.

— Тсс, — прижала палец к губам княгиня.

— Всем выйти на пять минут, — распорядился Лёшич.

Когда изба опустела, он подошел к покойнику, снял с его век пятаки. Взяв пинцет, приподнял по очереди веки и навел лупу на глазные яблоки. Внимательно осмотрев, повернулся к Сашеньке, виновато пожал плечами:

— Ничего. Опять ничего. Взглянуть желаешь?

Княгиня покачала головой.

— Позволите? — спросил Шелагуров.

Прыжов пригласил его подойти и отдал лупу. Помещик рассматривал глаза покойника долго, но тоже ничего не обнаружил.

— Зря только ехали, — в сердцах сказала Сашенька.

Дмитрий Данилович заканчивал завтрак, когда Тертий доложил о приходе Натальи Ивановны.

— Простите за внешний вид, — извинился князь. — В это время я еще в халате.

— Это вы простите. Явилась ни свет ни заря. Но я… не знаю, что делать.

Наталья Ивановна внезапно разрыдалась, Дмитрий Данилович помог ей усесться на стул.

— Да что случилось?

— Возвращаясь от вас, мы повздорили. И Алексей… вылез из саней и ушел. Я прождала его всю ночь. Но он так и не явился. Я подумала, вдруг вернулся сюда?

— Увы.

— Да, знаю, Тертий сообщил. Но куда, куда он мог пойти? Я места себе не нахожу. Вдруг…

Наталья Ивановна опять зарыдала, не закончив мысль.

— Успокойтесь, — принялся утешать князь. — Уверен, с Алексеем все в порядке.

— Где он? Вы знаете?

— У кого-нибудь из приятелей.

Тарусов кривил душой. Был уверен, что Прыжов, по прежней холостяцкой привычке, отправился в бордель. Но этого не скажешь молодой жене.

— Дайте их адреса.

— Простите, не располагаю. У нас разный круг знакомств.

— Может, княгиня знает? Она встала?

— Дело в том… Мы тоже вчера поцапались. И она… она укатила в это, как его… Подоконниково. Во всяком случае, так сказала.

На самом деле Дмитрий Данилович не считал жену столь сумасбродной. Конечно, никуда Сашенька не поехала, а переночевала у родителя. Надеялся, что, когда сегодня явится к ним на традиционный воскресный обед, они помирятся.

— Боже!

— Что с вами?

— Разве не понимаете? Они бросили, бросили нас…

Дмитрий Данилович с ужасом понял, что Наталья Ивановна права. Однако вида не подал:

— Нет, что вы…

— Бросили и сбежали. Моя матушка как в воду глядела.

— Уверяю…

— Вы слепец. Неужели не понимаете, что ваша жена влюблена в Алексея? А я у них как кость в горле. Княгиня больше не смогла терпеть наше счастье, спровоцировала скандал и увела.

Князь встал. Ему стоило больших трудов сохранять спокойствие. Ему не хотелось верить подозрениям Натальи Ивановны, но он понимал, что они не беспочвенны. Сколько веревочке ни виться, когда-нибудь оборвется.

— Уверен, имеются другие объяснения.

— А я — нет. Раскройте наконец глаза. Что Алексей с вашей женой должны еще натворить, чтобы вы поверили? Отдаться друг другу у нас на глазах? Они с детства…

— Спасибо, знаю. Однако надеюсь, что их чувства в прошлом. Хотите чай?

— Хочу, чтоб Алексей вернулся. Потому что… Потому что беременна.

У князя едва не сорвалось дежурное «поздравляю».

— Прыжов знает?

— Нет. Матушка сказала: пока дите не начнет толкаться, мужу не говори. Плохая примета.

— Позвольте совет. Поменьше слушайте матушку. — Тарусов понимал, что вот-вот тоже сорвется. — Езжайте домой, возможно, Алексей уже вернулся.

— А если нет?

— Тогда сообщите запиской. Я завтра навещу его на службе.

— Не надо. Сама. Как только проснусь, сразу поеду.

Князь насилу выпроводил непрошеную гостью. И до обеда не мог найти себе места — неужели и впрямь Сашенька сбежала с Лёшичем?

К четырем отправился к тестю, где выяснил, что ни вчера, ни сегодня супруга там не появлялась. Даже выкручиваться пришлось: почему пришел без нее? Вернулся домой в восемь. Дети встретили вопросом «Где мама?». Пришлось врать. Вместо ужина князь напился.

Воскресенье, 6 декабря 1870 года,

Новгородская губерния, Маловишерский уезд,

село Подоконниково

В избу вернулись младшие братья Петра Пшенкина, переложили покойника в гроб, потом вместе с Фролом вынесли из дома и на плечах понесли в церковь. Возглавлял траурную процессию старик Пшенкин, который нес икону, обрамленную полотенцем. Следом шли двое мужиков с крышкой гроба. За ними шествовал батюшка. Через пару шагов после него брела рыдающая Нюша. Старуха Пшенкина тоже не сдерживала слез, ее за руки поддерживали младшие невестки. За родственниками, разбрасывая по сторонам зерно, шли односельчане. Замыкали шествие Шелагуров, Сашенька и Прыжов.

— У сыщиков существует поверье, что убийцы всегда приходят на похороны своих жертв, — сказала помещику княгиня.

— С какой целью? — удивился Шелагуров.

— Не знаю. Может, прощение выпросить?..

— Но Гуравицкого тут нет.

— Вы бы его узнали?

— Вне всяких сомнений. Но он манкирует вашим поверьем. Может, все-таки отвезти вас на станцию?

Сашенька указала на Лёшича, давая понять, что Нюшу одну он здесь не бросит. А она не бросит его, своего старого друга.

После отпевания тем же порядком все проследовали к заранее выкопанной и украшенной еловым лапником могиле.

— В церкви у меня возникло ощущение, что убийца здесь, среди нас, — сказала Шелагурову Сашенька.

Александр Алексеевич пожал плечами:

— Здесь только местные.

— Мог ли кто-то из них в пятницу находиться в Петербурге?

— Сейчас узнаем.

Шелагуров подозвал Ионыча. Кабатчик, выслушав вопрос, покачал головой:

— Все присутствующие были в пятницу дома.

— А кто из Подоконникова сейчас на заработках в Питере? — спросил Александр Алексеевич.

Ионыч перечислил два десятка имен.