Антон - Проклятие Дома Ланарков

Затем гордячка нарушила все светские законы своего круга, когда влюбилась в безродного лейтенантишку, плебея! Естественно, отец был взбешён её отношениями с этим парнем из простой семьи. Лорд считал простолюдина совершенно неподходящей партией для дочери. Но Анна не собиралась никого слушать, ибо привыкла во всём поступать по-своему…

О самом графе тоже в городке говорили разное. Например, что после падения с лошади в прошлом году с головой у него стало не всё в порядке. Кумушки специально для американки повторили рассказ, якобы запущенный слугой одного доктора, приглашённого в поместье для консультации о «разрастании костного вещества» в черепе графа после падения с лошади. Вероятно, с этим было связано изменение в его умственной деятельности, приступы помутнения рассудка и психопатические состояния. А тут ещё тяжёлая болезнь жены. Всё это, видимо, душевно надломило хозяина Ланарк-Холла, который в былые годы славился гостеприимством и приятным нравом.

Прежде в знатном и богатейшем местном дворянине видели прирождённого местного лидера, но это осталось в прошлом. С некоторых пор хозяин поместья перестал пользоваться безусловной симпатией соседей. Горожане стали замечать за ним немало странностей, о которых прежде не подозревали. Началось всё с безобидных причуд. К примеру, граф мог появиться в городке в экипаже, запряжённым четвёркой… африканских зебр; или прибыть на торжественное мероприятие в городскую ратушу в безукоризненном вечернем костюме-смокинге, отвечающем всем тонкостям этикета и… в белых теннисных туфлях. Поначалу к таким чудачествам местное общество относилось с доброжелательной снисходительность, полагая, что такой персоне простительна некоторая эксцентричность. Но со временем чудачеств (часто далеко небезобидных) в поведении графа стала чересчур много.

Например, поговаривали, что под одеждой сэр Уильям часто носит тяжёлые вериги, что в приступе религиозного фанатизма месяцами отказывается от удовольствий мирской жизни, словно монах. А потом вдруг пускается во все тяжкие: пьянствует, посещает публичные дома, сквернословит и даже угрожает расправой своим арендаторам и некоторым горожанам, имеющим неосторожность появиться вблизи границ его владений.

Поэтому, если в прошлые годы в его «замке» часто устраивались званные вечера для избранных представителей городского общества, то в последнее время гости не часто посещают Ланарк-Грэй-Холл. Графа стали стесняться и бояться встретить на прогулке, ибо никто не знает, как он себя поведёт: скажет ласковые слова или оскорбит. Совсем как правивший в Англии век назад безумный король Георг Третий, у которого периоды умственного просветления чередовались с мрачными временами безумства, когда он мог наброситься с бешенными глазами и пеной у рта на собственного сына и избить его до полусмерти или галантно раскланяться с деревом, приняв его за прусского короля Фридриха Второго.

Вэй легко представила себя массивную фигуру графа, обходящего свои владения с видом средневекового феодала: лицо его насуплено, вместо тросточки в руках толстая суковатая палка, лишь слегка обработанная под трость, которую легко превратить в дубинку; а за спиной у непредсказуемого землевладельца маячит сурового вида громила с ружьём! Ей бы тоже было неуютно повстречаться с таким персонажем на узкой тропинке…

— Да… наш граф уже не тот, что был раньше, — сокрушалась пухленькая и румяная, словно только что испеченная пшеничная булка, тётушка лет пятидесяти. — Теперь про него ходят всякие слухи. И хотя слухи не всегда бывают справедливы, но если десятки людей пересказывают одно и то же, значит, в этих историях содержится зерно истины.

— А что это за слухи?

— Скажу вам, вы кажетесь мне честным человеком, — «Булочка» понизила голос: — Хозяин Ланарк-Грэй-Холла совсем ума лишился. По-моему он решил, что он, это не совсем он…

Вэй не совсем поняла, что имеет в виду «Булочка», но более подробно расспросить не получилось, ибо разговор за столом перешёл на дочерей графа. Скарлетт тоже выразила сочувствие молодым девушкам, которым приходится проводить лучшие годы своего цветения под одной крышей с таким отцом.

Женщины повздыхали вместе с американкой, согласившись, что добром это кончится не может. Они жалели и супругу графа, сочувствовали ей. Хорошо ещё, — порадовалась за графиню одна из кумушек, — что леди Элизабет хотя бы на ночь может запереться от него на ключ. В спальне графини, оказывается, имелась малозаметная дверца под цвет обивки стен, лесенка за ней ведёт на мужскую половину. Но ключ в дверь вставляется именно изнутри спальни, так что без дозволения леди Элизабет вход для супруга в её будуар невозможен.

Сама по себе столь интимная подробность не слишком удивила Вэй. Она была в курсе, что в аристократических браках люди часто соединяют свои судьбы не по большой любви, а разводиться бывает очень сложно, если вообще возможно. Вот и оставалось только строить свою совместную жизнь в предлагаемых обстоятельствах. А чтобы создавать друг другу по возможности наименьший дискомфорт у каждого супруга могла быть своя половина дома и своя спальня. Так что вполне возможно информация была верна. Другое дело, как о ней узнали посторонние. Видимо, кто-то из прислуги «замка» имел слишком длинный язык…

И коль уж речь зашла о слухах, которыми горожане пугают друг друга по вечерам — на своих уютных кухнях при запертых дверях и «наглухо» затворённых ставнями — то кумушки вспомнили, что в последнее время в разных частях города стали замечать зловещую мужскую фигуру в нахлобученной на глаза широкополой шляпе и в намотанном на нижнюю часть лица шарфе. Перед мысленным взором Вэй тотчас возник напугавший её образ, отразившийся в витрине фотоателье, она растерянно взглянула на мужа.

Хотя вряд ли ей стоит ожидать понимания с его стороны. Скорее увлечённый модным психоанализом Арчи начнёт подтрунивать над её «суевериями». Или объяснит, что всё, что она якобы «видела» странного в последние дни — лишь призраки из её собственного прошлого. Мол, с помощью галлюцинаций её психика пытается защитится от страшных образов детства, пытающихся прорваться из подсознания. Что-то спровоцировало их, вот они и «полезли». И что скорее всего виной всему её порошки…

Но раз эти дамочки говорят, что по городу действительно бродит подозрительный незнакомец в шляпе, и многие его видели, значит, дело не только в её прошлом и в проклятых порошках!

Изготовленный из яблок сидр был сладковат, приятен на вкус и ударял не в голову, а в ноги. Увлёкшись, Скарлет обнаружила, что голова у неё по-прежнему лёгкая, а вот встать, чтобы идти в свой номер она едва способна. Арчи тоже оказался не в лучшем состоянии. Кое-как, подпирая друг друга, супруги, всё же добрались до своей комнаты. Арчи сразу сел за стол, намереваясь по памяти восстановить содержание одного ценного источника из графского архива: