К Сэнсом - Стенание [другой перевод]

Белобрысый что-то крикнул по-голландски морякам на палубе. Один из людей Стайса попытался ударить его мечом, но Вандерстайн ловко увернулся, а трое с корабля проворно соскочили с палубы на причал, и у каждого из них тоже был при себе меч. Мое сердце упало — силы теперь почти сравнялись.

Один из людей Сесила обернулся и замахнулся мечом, но тем самым подставил спину голландцу, который быстро проткнул его своим клинком. Наш боец вскрикнул и выронил меч на камни. Тогда Вандерстайн повернулся к остальным и вместе с тремя своими соотечественниками начал медленно отступать на корабль. Я посмотрел на упавшего: теперь не оставалось сомнений, что мы имеем дело не с наивными богословами, а с серьезными, опасными противниками.

— Оттеснить их в сторону! — завопил Стайс.

Через мгновение на причале завязалась настоящая битва: звенели мечи, клинки сверкали в свете фонаря… Я рванулся было вперед, но Сесил удержал меня за руку:

— Нет! Нам нужно остаться живыми и завладеть рукописью!

Шумная схватка у корабля продолжалась. На палубу соседнего судна вышел сторож и изумленно вытаращил глаза. Уильям Кёрди, самый слабый из беглецов, неловко бросился на Гоуэра, который, забыв о договоренности взять наших противников живыми, со всего маху рубанул его мечом по шее. Кёрди замертво упал на камни.

Насколько я мог видеть, оставшиеся беглецы успешно отбивались, медленно и целенаправленно пятясь к «Антверпену». Мы не должны были позволить им подняться на борт. Я подошел ближе к месту схватки, хотя в слабом свете фонаря мог разглядеть лишь быстро двигавшиеся силуэты, бледные лица и сверкание клинков. Стайс получил косой удар по лбу, но продолжал сражаться с залитым кровью лицом — и ударом в живот свалил одного из моряков. Я сделал еще шаг, однако Сесил снова удержал меня:

— Мы им только помешаем!

Я взглянул на него. Лицо Уильяма по-прежнему было холодным и бесстрастным, но окаменелая поза ясно сказала мне, что он напуган. Он смотрел на мертвого человека лорда Парра, который ничком лежал на камнях в луже крови.

Николас и Барак схватились со стражником Майклом Лиманом, который действительно оказался грозным бойцом. Он попытался оттеснить обоих от центра к маленькому проходу, где укрывались мы с Уильямом.

— Я могу сделать хотя бы это! — сказал я, бросаясь к мешку Вандерстайна, который без присмотра валялся на земле. Схватив этот мешок, я перекинул его Сесилу. — Вот! Присмотрите за их багажом!

И с этими словами я выхватил кинжал и бросился туда, где Лиман, с большой ловкостью орудуя мечом, продолжал теснить Барака и Николаса к проходу, нанося могучие удары и парируя их выпады: благодаря многолетним тренировкам ему это было легко. Целью Лимана было, очевидно, отделить двоих противников от остальных, чтобы позволить Маккендрику и Вандерстайну подняться на борт. Бой рядом с «Антверпеном» продолжался, сталь звенела о сталь.

Я замахнулся кинжалом, чтобы вонзить его Майклу сзади в плечо. Услышав за спиной шаги, он слегка обернулся, и в это время Овертон поразил его в предплечье, а Джек схватил свой меч плашмя и нанес ему сильный удар в затылок. Стражник, как мешок с картошкой, рухнул у прохода, а Барак и Николас устремились обратно, к основному месту сражения.

Теперь нас было пятеро против четверых — Вандерстайна, Маккендрика и двух голландских матросов. Остальные члены команды, как я надеялся, выпивали в таверне. Внезапно один из моряков умудрился запрыгнуть обратно на корабль и протянул руку Вандерстайну, который, хотя уже и был ранен в ногу, прыгнул за ним, оставив на причале только двоих: своего товарища и шотландца.

Оказавшись на палубе, Андрес Вандерстайн и матрос перерубили мечами швартовы, удерживавшие корабль у причала, после чего моряк достал длинный шест и оттолкнулся. «Антверпен» неуклюже отделился от причала, и его тут же подхватило течение.

— Простите, братья! — крикнул Андрес двум оставшимся на берегу товарищам. — Уповайте на Бога!

— Остановить их! — завопил Стайс.

Но было поздно: «Антверпен» уже плыл по реке. Подхваченный течением, он быстро удалялся, вовсю раскачиваясь на волнах. Двое на палубе пытались управлять им, чуть не перевернув попавшуюся на пути лодку, которой еле удалось отгрести в сторону. Поток ругательств разнесся над водой, когда корабль направился на середину реки. Я увидел поднятый парус.

Оставшийся голландец и Маккендрик теперь стояли спиной к реке. Поняв, что положение безнадежно, они опустили мечи.

— Бросьте оружие на землю! — скомандовал Стайс.

Они повиновались, металл зазвенел по камням, и одноухий подручный Рича махнул своим бойцам: отбой. Я посмотрел на четыре лежащих ничком тела: голландского моряка, Кёрди, одного из людей Сесила и чуть поодаль, у прохода между бочками, Лимана.

— Он мертв, — сказал Барак.

Вахтенные на соседних кораблях смотрели на происходящее, вытаращив глаза, и что-то оживленно обсуждали на неизвестных мне языках, но Джек оказался прав: никто не захотел вмешиваться в схватку на мечах, в которой участвовала дюжина человек. Один из них закричал нам что-то по-испански, но мы пропустили его слова мимо ушей. Однако другие члены команды уплывшего судна могли в любой момент вернуться из таверны. Я посмотрел на голландца и Маккендрика. Встретив мой взгляд, голландец проговорил по-английски с сильным акцентом:

— Я есть подданный Фландрии. Не подлежать вашим законам. Вы должны нас отпускать.

— Плевать я хотел, чей ты подданный! — закричал Стайс. — Ваши трупы этой ночью будут плавать в реке!

Его голову и плечи заливала кровь из раны, и в свете фонаря он был похож на демона из театральной мистерии.

Голландец, похоже, оробел, но Джеймс Маккендрик произнес дерзко, звенящим голосом проповедника, со своим характерным шотландским выговором:

— Вы проиграли! Мы знаем, что вам нужна книга, написанная Энн Аскью. А она не в этом мешке, а у Вандерстайна. Вот почему мы отправили его на корабль. Вы проиграли! — повторил он торжествующе.

Стайс в бешенстве повернулся к Сесилу:

— Нужно перехватить этот корабль!

— На каком основании? — отозвался Уильям резким и властным тоном. — За экспорт еретической литературы? Но тогда через день все узнают о книге. Перехват иностранного торгового судна может вызвать дипломатический скандал, а это нам сейчас нужно меньше всего.

Наш одноухий сообщник вытер лицо окровавленным рукавом, а потом посмотрел на мешок в руках у Сесила:

— А может быть, он врет! Вдруг на самом деле рукопись там?

Он выхватил у юриста мешок, вывалил его содержимое на землю и пододвинул фонарь, чтобы хорошенько все осмотреть.

Я помог ему перебрать вещи, но, кроме смены одежды, Библии на голландском языке и кошелька с монетами, там ничего не было. Стайс швырнул кошелек на землю и, выругавшись, встал.