К Сэнсом - Стенание [другой перевод]

— Что касается реальных проблем, то пусть нас и могут здесь видеть, но мы имеем то преимущество, что нас никто не слышит.

Старый лорд остановился на углу под колонной, расписанной зелеными и белыми — тюдоровских цветов — полосками. Наверху этой колонны золотой лев держал английский флаг, развевающийся на речном ветру, который также играл белой бородой лорда Парра. Старик тяжело оперся на свою трость. В утреннем свете его худое лицо было бледным, под глазами виднелись темные круги. Его разбудил Сесил, который явился во дворец около полуночи, и с тех пор, как немного позже, часа в три, прибыл я с телом Лимана, дядя королевы был постоянно занят. Когда я рассказал ему обо всем случившемся, он снова приготовил мне комнату в апартаментах, чтобы я мог несколько часов подремать, хотя тяжелые мысли не давали мне уснуть. За ночь были убиты четыре человека, включая личного слугу лорда Уильяма, и возникла новая угроза для королевы, если вдруг история про Бертано окажется правдой. В девять часов утра Парр послал за мной и предложил прогуляться в королевском саду.

Он закрыл глаза, вдыхая аромат посаженных вдоль дорожки трав, и тихо проговорил:

— Кажется, я мог бы сейчас лечь прямо на землю и уснуть. Да и вы, судя по вашему виду, тоже.

Вместо ответа я поморщился от боли в спине. Я потянул мышцы, когда ночью Николас резко повалил меня на землю, но этим он спас мне жизнь.

— Нет, сэр, не подумайте, я вас не виню. Но мне так хотелось допросить негодяя самому. — Уильям крепко ухватился за свою трость. — Этого анабаптиста, эту мразь, которая мутит воду! Ну когда же это все закончится?

— У них был небольшой кружок. В Европе тоже, насколько я понимаю, анабаптистов осталось немного.

— Они как крысы: несколько крыс в сточной канаве на оживленной улице могут во времена бедствий и смуты расплодиться в тысячи и устроить пожар, погубив нас всех. — Лорд гневно взмахнул свободной рукой. — Их нужно полностью искоренить.

— Вы сообщили королеве о том, что сказал Лиман? — спросил я.

— Да. Я разбудил племянницу рано утром, чтобы изложить ей последние новости. Подумал, что так будет лучше всего. Бедняжка заплакала и задрожала, поскольку очень напугалась. Ее тревожит, что книга до сих пор так и не найдена, а теперь еще этот Бертано, будь он неладен. Но, — Парр немного помолчал, глядя мне в глаза, — Екатерина храбрая женщина и умеет сохранять хладнокровие и царственные манеры, какие бы чувства ее ни обуревали.

Уильям замолчал, когда мимо нас, поклонившись, прошли двое служащих в черных одеждах со значком короля. Прибыв в Уайтхолл, я послал домой за своей мантией — Тимоти принес ее, и теперь я был в надлежащем облачении. Такие вещи значили здесь очень много. Мужчины пошли дальше, ненадолго остановившись, чтобы полюбоваться на гуляющего по газону павлина с огромным разноцветным хвостом.

— Теперь у меня на одного слугу меньше, — спокойно продолжил лорд Парр. — Бедняга Данмор, погибший вчера вечером, был добрым и полезным человеком.

— Я даже не знал его имени, — вздохнул я.

— Да что же все-таки происходит? — Мой собеседник стукнул тростью по белому гравию. — Кто вдохновил этих мерзавцев на кражу книги и нанял тех двоих, чьи следы мы никак не можем отыскать, чтобы убить всех членов анабаптистской группы? Я не верю, что человек, который взял рукопись у Грининга, будет ждать, пока прибудет Бертано, чтобы ее опубликовать. Любой, кто знает короля, немедленно показал бы ему «Стенание грешницы», дабы он обрушил свой гнев на королеву и реформаторов и в результате стал более восприимчив к предложениям, которые привезет этот чертов посланник папы.

— Как вы думаете, насколько страшными оказались бы последствия? — спросил я.

Лорд Уильям тихо проговорил:

— Король все еще любит королеву, в этом я уверен. Но от этого он только больше рассердится на ее неверность. И это лишь еще сильнее его уязвит. А уж когда его величество чувствует себя уязвленным… — Лорд Парр покачал головой. — Само существование книги не так важно: Кранмер говорит, что она не была еретической, хотя и на грани.

Я не ответил. Никогда раньше я не слышал, чтобы сэр Уильям так откровенно говорил о Генрихе.

— Король всегда легко поддавался внушению и был тщеславен, — продолжал старый лорд. — Он слушает бесконечные нашептывания на ухо, особенно когда они касаются преданности кого-то близкого ему. А уж когда решит, что его предали, то…

— Как здоровье его величества? — спросил я.

— С каждой неделей немного хуже. Хотя его ум ясен и остер, как всегда. — Дядя королевы ненадолго замолчал, возможно поняв, что сболтнул лишнего, а потом взорвался: — Но зачем держать рукопись у себя целых три недели, Шардлейк?! Я не могу этого понять, и Сесил тоже.

— Как и я, милорд. Вы знаете двор гораздо лучше меня.

— Мы должны разыскать этого шотландца, покарай его Бог…

Я положил руку на рукав шелкового камзола собеседника, чтобы успокоить его. Лорда Уильям нахмурился на мою дерзость, но я видел то, чего не видели его старые глаза: к нам направлялись два человека с длинными бородами. Эдуард Сеймур, лорд Хартфорд, родной дядя наследного принца Эдуарда и главная фигура среди реформаторов в Тайном совете, и его младший брат сэр Томас, давний поклонник королевы, за которого Екатерина даже собиралась выйти замуж, пока не вмешался Генрих. Значит, подумал я, лорд Хартфорд снова в Англии.

Братья остановились перед нами. Приближаясь, они с тихим упорством о чем-то спорили, но теперь большие карие глаза сэра Томаса не отрывались от моих. Раньше нам с ним уже приходилось скрещивать клинки.

Я видел обоих Сеймуров вместе несколько лет тому назад и теперь снова отметил, как они похожи и в то же время не похожи друг на друга. Овальное лицо лорда Хартфорда над светло-русой бородой было бледным и некрасивым, с несколько сдвинутыми бровями, что придавало ему выражение с трудом сдерживаемого раздражения. Он излучал власть, но ему всегда не хватало авторитета. Как политик этот человек был грозен, однако ходили слухи, что дома он якобы самый настоящий подкаблучник: его пилит и всячески шпыняет собственная жена. На лорде Хартфорде был длинный коричневый камзол с меховым воротником, а роскошная золотая цепь на шее свидетельствовала о его высоком статусе в Тайном совете. Сэр Томас Сеймур был более крепко сбит, и его лицо, тоже овальное, но с правильными чертами и неотразимыми карими глазами, окаймляла длинная медно-рыжая борода. В отличие от просто одетого старшего брата, сэр Томас щеголял в зеленом камзоле из тончайшего шелка, с разрезами у плеч и на рукавах, через которые виднелась изысканная оранжевая ткань. На груди у него тоже была золотая цепь, хотя и поменьше.