К Сэнсом - Стенание [другой перевод]

— Брось меч, парень, — велел ему лысый.

Овертон сжал зубы, но повиновался. Его оружие ударилось об пол. Он в ужасе смотрел на лежавшего ничком Барака. Стайс убрал свой меч от моей шеи и достал носовой платок, чтобы остановить кровь, хлещущую из щеки. Я мельком заметил, как в его ране белеет кость.

Джек издал тихий стон. Он попытался приподнять голову, но со стуком уронил ее обратно и больше не двигался. Кровь по-прежнему текла из обрубка руки и еще больше из раны в спине, оставляя темное пятно на рубашке.

— Он еще жив, — проговорил лысый с профессиональным интересом.

— Это ненадолго, — ответил Стайс. — В любом случае наш приятель скоро истечет кровью. — Кровь капала и с его руки, державшей у лица платок. — Когда-то Барак был известен как боец, — проговорил он с неожиданной гордостью.

Я посмотрел на него и свирепо сказал разбитыми губами:

— Ну хотя бы у тебя останется шрам, вдобавок к изуродованному уху.

Стайс холодно взглянул на меня и рассмеялся:

— Значит, вы перехватили Броккета, да?

— На самом деле это я послал записку, — ответил я.

Мой противник улыбнулся:

— Я подумал, что Броккет узнал что-то важное, и решил, что пора уже доставить его к моему хозяину, потому и позаботился на всякий случай о помощи.

— Значит, вы все это время действовали сообща?

— Верно. Вся наша веселая компания работает на одного и того же хозяина.

Белобрысый, не убирая меча от шеи Николаса, сказал:

— Надеюсь, теперь он обрадуется? Мы поймали большую рыбу вместе с этой длинной рыбешкой.

Стайс присел на край стола.

— Ему будет очень интересно узнать, почему в записке упоминался какой-то итальянец. — Он поморщился от боли. — Черт возьми, мне нужно зашить рану! Но сначала надо доставить к хозяину Шардлейка. И паренька тоже. Свяжите обоим руки, и поскачем скорее. Ничего, о моей ране позаботятся в Уайтхолле. Хозяин ждет нас там.

«В Уайтхолле? — удивился я про себя. — Но ведь королевская семья и все высокие советники уехали в Хэмптон-Корт…»

— Уже был вечерний звон, — заметил белобрысый. — Что, если нас задержат констебли?

— Ну, с моей печатью они нас не тронут. Когда увидят, к кому мы их везем.

Внезапно раздался стук в стену, отделяющую дом, в котором мы находились, от соседнего, и какой-то мужчина крикнул:

— Эй, что у вас происходит? — Голос его звучал странно: одновременно вежливо, сердито и испуганно. — Что там за шум?

Стайс крикнул в ответ:

— У нас тут вечеринка! Проваливай!

Его товарищи рассмеялись. Сосед замолчал. Я посмотрел на Барака, который больше не двигался. Кровь все еще текла из обеих ран, хотя уже и не так сильно. Потом я взглянул на отрубленную руку, лежавшую в футе от него на полу, по-прежнему сжимая меч.

— Все, — решительно сказал Стайс. — Пора ехать.

— Кто ваш хозяин? — спросил я. — Это ведь не Ричард Рич? Я был в Хэмптон-Корте и видел, как ты прятался от него. На кого вы работаете?

Одноухий нахмурился:

— Скоро узнаешь, мастер горбун.

Лысый кивнул на лежащего ничком Барака:

— А с этим как поступим?

— Оставим его истекать кровью, — ответил Стайс.

— Вы бросите его здесь умирать?! — в отчаянии воскликнул я. — Оставите тело в этом доме, чтобы его нашли? Между прочим, сосед уже забеспокоился. Завтра утром он заглянет в окно. Потом коронер начет публичное дознание и непременно наведет справки, кто владелец дома, — продолжал быстро говорить я, понимая, что это последняя слабая надежда спасти моему помощнику жизнь. — Известно, что Джек Барак служил в моей конторе, что бы вы насчет меня ни планировали. Это убийство, и его просто так не оставят. А когда об этом услышит королева, она проследит, чтобы делу дали ход.

— Наш хозяин быстро заткнет рот коронеру, — презрительно проговорил лысый.

Но Стайс нахмурился, признавая справедливость моих доводов. Он посмотрел на Барака, лицо которого, повернутое вполоборота ко мне, было спокойно и казалось пепельным на фоне русой бороды. Может быть, он уже умер. Я подумал о том, как виноват перед Тамазин. Это ведь я привел ее мужа сюда.

— А горбун, пожалуй, прав, — с тревогой произнес белобрысый Дэниелс.

— Ладно, — согласился Стайс. — Хозяин велел нам быть осторожными. Вот что, сделайте жгут из носового платка, а то он измажет нас кровью — и так уже весь пол залил.

— Я знаю, куда его можно отнести, — хихикнул лысый. — Я пробирался сюда окольными путями и заприметил один пустой дом, который местные жители превратили в свалку. Через две улицы от нас.

— Хорошо, — кивнул Стайс. — Но сначала свяжите этих двоих. И заткните им рты.

Кардмейкер достал из мешка на поясе веревку, которую, должно быть, приготовил для Броккета. Он разрезал ее ножом пополам, подошел к нам и скомандовал:

— Руки за спину.

Мне и Нику оставалось лишь подчиниться, так что нам быстро связали руки и засунули в рот наши собственные носовые платки. Я тревожно посмотрел на лежавшего на полу Барака. Стайс туго перетянул ему изувеченную руку платком, сделав из него жгут, чтобы остановить вытекающую кровь, а другим платком перевязал обрубок. Алая кровь тут же стала просачиваться через ткань, и одноухий сказал:

— Дэниелс, перебрось его через круп своего коня. Мы посадим этих двоих на лошадь, которую приготовили для Броккета, а ты свяжи им ноги под конским брюхом. Если нас остановят по пути в Уайтхолл, говори, что это предатели, которых мы арестовали. — Он взглянул на отрубленную руку Барака на забрызганном кровью полу. — Божьи зубы, ну и свинарник! Потом придется вернуться и прибраться здесь. Хозяин часто пользуется этим домом.

Нас отвели во двор, на конюшню, где уже стояли наготове три лошади. Было ужасно видеть, как Кардмейкер грубо схватил бесчувственного Барака под мышки и взвалил его на коня, словно мешок с капустой. Насколько я мог видеть, кровотечение заметно стихло, хотя несколько капель все же упали на землю. Но я знал достаточно, чтобы понять: если даже Джек еще и жив, долго он не протянет. Возможно, бедняга проживет еще минут пятнадцать, прежде чем истечет кровью.

Стайс посмотрел на меня поверх своей повязки — его глаза горели дикой радостью.

— Пусть хозяин решает, оставить ли вас двоих в живых. Вот он удивится: ведь ожидал увидеть лишь одного испуганного эконома!

Мы поехали по переулку за конюшнями. Нас с Николасом, предварительно связав руки, посадили на одну лошадь: его впереди, а меня сзади. Ночь выдалась лунная, но в узком проходе между заборами, скрывавшими огороды возле новых домов, было трудно разглядеть дорогу. Потом мы свернули в другой переулок, идущий позади второго ряда зданий. В одном месте оставался промежуток, где по каким-то причинам не стали возводить дом. Как и сказал лысый Кардмейкер, здесь была свалка, которой, несомненно, пользовались местные жители. Я увидел остов старой кровати, сломанные табуреты, пищевые отбросы и большую кучу скошенной травы, видимо принесенной из какого-то сада неподалеку. Она перегнивала в мягкий зеленый компост, и кругом стояла вонь.