К Сэнсом - Стенание [другой перевод]

21 июля я сталкиваюсь с убийцами Грининга (не с теми, кто безуспешно пытался проникнуть к нему в дом ранее). Они знают, кто я такой, и, беседуя между собой, упоминают имя Бертано.

Когда все внимательно рассмотрели хронологию, я сказал:

— При таком раскладе невольно приходит в голову, что в деле участвовали две группы людей. Одна охотилась за записями Энн Аскью, а другая искала «Стенание грешницы».

Сесил покачал головой:

— Но в кружке явно был только один осведомитель. Разве не логично предположить, что именно он дважды докладывал своему хозяину о рукописях? По-моему, это выглядит весьма правдоподобно. Сначала шпион сообщил Гардинеру (Норфолку, Ричу, Ризли или кому-то еще) об «Испытаниях» Энн Аскью: это было, когда Милдмор принес их Гринингу тридцатого июня. К печатнику послали людей, которых спугнул Элиас. Потом, позже, девятого июля, у Грининга оказалось «Стенание грешницы», и по приказу того, кто стоит за всем этим, посылают еще парочку убийц, чтобы лишить жизни еретика и забрать обе книги, — что они и делают, не заметив обрывка первой страницы, оставшегося в руке Грининга.

— Такое возможно. Но, конечно, было бы более разумно послать тех же двоих, что и в первый раз, — предположил я.

Лорд Парр вдруг взорвался:

— Когда же у нас будет хоть какая-то определенность?!

— Пока ее, увы, нет, милорд. Однако помимо перечисленных версий существует еще одна возможность. — Прежде чем продолжить, я набрал в грудь побольше воздуха. — А что, если после первой попытки ограбления группа Грининга разделилась во мнении, что делать дальше? Возможно, кто-то из них хотел послать книги за границу для последующего их издания, а кто-то, более рассудительный, понял, что публикация «Стенания грешницы» только повредит королеве. Не забывайте, что в своем понимании политики эти люди очень наивны. Что, если большинство решили проявить осторожность, а напавшие на Грининга в тот вечер работали на кого-то из группы, кто настаивал на издании книги?

— Мы знаем, что фанатики частенько не могут договориться и ссорятся между собой, — сказал Кранмер.

— Вплоть до того, чтобы убивать друг друга? — уточнил Сесил.

— Да, если ставки достаточно высоки, — печально ответил архиепископ. — По крайней мере, мы не должны отвергать такую возможность.

Остальные молчали. Потом королева устало кивнула:

— Теперь я хотя бы знаю, кто был предателем в моем окружении, — стражник Лиман. — Она грустно улыбнулась мне. — Вы ошибались, Мэтью, подозревая дурочку Джейн и леди Марию.

— Знаю, ваше величество. Но мой долг был допросить всех возможных подозреваемых.

Екатерина снова кивнула.

— И по какому пути мы пойдем теперь? — поинтересовался Томас Кранмер.

Я обратился к Сесилу:

— Прежде всего, если принять версию ссоры, мы не можем не учитывать возможность того, что один из троих скрывшихся взял с собой обе рукописи. Если так, их могут попытаться тайком вывезти из страны. Какого рода наблюдение вы можете установить в портах?

— Я действовал осторожно, но принял меры, чтобы все отправляющиеся грузы тщательно осматривали на таможне, — сообщил Уильям. — Конечно, основное внимание таможенники обращают на товары, прибывающие в страну, выискивая запрещенную литературу. Книги, спрятанные в кипах одежды, завязанные в непромокаемую ткань в бочонках вина…

— И если их найдут? — прервал я его.

— То доставят мне. — Сесил потрогал одну из родинок у себя на лице. — Лорд Парр любезно выделил мне достаточно золота, чтобы смазать эти колеса.

— А что, если книги отправят не из Лондона, а из Бристоля или Нориджа? Или вообще увезут на маленькой лодке, тайно отплывшей из какой-нибудь бухты?

— Тогда мы ничего сделать не сможем, — уныло проговорил дядя королевы и посмотрел на меня. — Я могу допустить, что некая радикальная группа пошлет записки Энн Аскью за границу Бойлу или кому-нибудь вроде него, чтобы напечатать и тайком ввезти обратно в Англию. Но «Стенание грешницы»?.. Если хоть немного подумать, очевидно, что распространение этой книги не принесет королеве ничего, кроме вреда.

— Мне уже приходилось сталкиваться с фанатиками, — ответил я. — Эти люди будут активно стараться завербовать сторонников в тех местах, откуда можно получить секретную информацию, особенно такую, которую можно опубликовать. Даже если они и понимают, какой вред способны нанести королеве, то их это не очень волнует, если они считают, что их действия в силах поднять народ на восстание.

И снова в помещении повисло молчание. Я тихо продолжил:

— У нас по-прежнему есть две нити, не отработанные до конца. Нам известны два имени. Кто такой Стайс, человек с поврежденным ухом, и на кого он работает? И кто такой, черт возьми, этот загадочный Гуерино Бертано?!

— Про Бертано вообще никому ничего не известно, — ответил Кранмер. — Знаю лишь, что сторонники традиционной религии в кругах, близких к королю, что-то затевают. Не исключено, что Бертано имеет к этому отношение. Мне кажется, что вполне могло случиться так, что кружок Грининга завладел еще одной, третьей тайной — выяснил, в чем заключается миссия этого человека. Но от кого они могли об этом узнать?

— Услышав про Бертано, Элиас определенно перепугался. Надо бы все-таки выяснить, кто же он такой.

— Мы не смеем действовать слишком явно, — вздохнул лорд Парр. — Если этот Бертано связан с какими-то тайными махинациями консерваторов, а я или брат королевы вдруг начнет наводить справки, нас могут спросить, где мы вообще услышали его имя.

— А как насчет того, другого? Злоумышленника с поврежденным ухом, который участвовал в первом покушении на Грининга? — сказал Сесил. — Мы знаем от пажа, что он работает на кого-то при дворе, некоего человека, кому нужны сведения, компрометирующие королеву. Если разыскать Стайса, он может оказаться ключом ко всему этому делу.

Парр начал вышагивать туда-сюда, и его тело напряглось от усилий.

— Все значительные люди королевства имеют большое окружение и целый штат шпионов, — заметил он. — Но в данном случае все это как-то странно…

— Мне тоже показалось странным, что Милдмора не арестовали сразу после того, как узнали, что он рассказал о пытках Энн Аскью, — согласился с ним я.

Королева проговорила сдавленным голосом:

— Из того, что вы поведали моему дяде, Мэтью, я поняла, что сэр Энтони Кневет был недоволен незаконными пытками этой несчастной женщины и что он сказал, что доложит о них королю. Так?

— Да, ваше величество.

Екатерина тяжело вздохнула:

— Помню, как-то я ужинала с супругом недели три назад. Нас прервали, сказав, что сэр Энтони настоятельно просит его принять по конфиденциальному вопросу. Король рассердился и сказал, что хотел спокойно поужинать, но посланник настаивал, что дело очень важное. Я вышла, и ввели Кневета — его величество в тот вечер совсем не мог ходить. — Она снова вздохнула, чтобы успокоиться. — Какое-то время они пробыли вместе, а потом сэр Энтони вышел, и Генрих позвал меня обратно. Он ничего не сказал про эту встречу, но казался встревоженным, несколько взволнованным.