К Сэнсом - Стенание [другой перевод]

Я посмотрел на своего молодого собеседника — толкового, неизменно хладнокровного и владеющего собой, а кроме того, как я заподозрил, не очень-то щепетильного. Тем не менее этот человек без колебаний прибил свой флаг к мачте королевы. Сесил тяжело вздохнул, и я понял, что он, подобно прочим, чувствует напряжение от всего происходящего. Интересно, ему тоже бывает страшно от запаха дыма?

— Что конкретно делается сейчас? — осторожно спросил я.

— Пока, я думаю, ситуация в руках лорда Парра и моих. Мы следим за портом, пытаемся найти человека с половиной уха и разгадать тайну Бертано.

Уильям коснулся моей руки — неожиданный жест:

— Мы благодарны вам, мастер Шардлейк. Этот разговор многое прояснил… — Он осекся. — Ах, смотрите! Вон там, внизу.

Я взглянул в окно. Во дворе появились два человека: они шли, по-дружески болтая. Двое молодых бездельников, уже ошивавшихся во дворе, остановились у стены и низко им поклонились. Еще бы, ведь один из этих людей, высокий и худой мужчина с костлявым лицом и аккуратной темно-рыжей бородой, был сэр Уильям Парр, граф Эссекс, родной брат королевы. А его спутником оказался тот самый человек, чье возвращение в Англию столь оживленно обсуждали фрейлины ее величества. Некогда Екатерина его любила, а я всегда презирал. Это был сэр Томас Сеймур, в коротком зеленом камзоле, белых шелковых рейтузах, подчеркивающих красивые ноги, и в широкой шапке с лебединым пером, из-под которой выбивались медного цвета кудри. Одной рукой он поглаживал свою темно-рыжую бороду, длинную, как у Пейджета, но расчесанную до шелковой гладкости.

— Союз Парров — Сеймуров в действии, — прошептал Сесил с живым интересом, присущим знатоку политики. — Две главные реформаторские фамилии встретились.

— Но сэр Томас, не слишком ли он своеволен для высокой должности?

— Да, действительно. Но сейчас его брат граф Хартфорд за границей. Пока что он держит развевающееся знамя. Впрочем, Эдуард Сеймур скоро вернется. У меня есть связи в его окружении. — Уильям самодовольно улыбнулся, бросил на меня быстрый взгляд и поклонился. — Я должен вас покинуть, сэр. Вас вызовут, когда будет известно что-то новое. Еще раз спасибо.

Я смотрел, как он удаляется по коридору быстрым уверенным шагом. Эта его улыбочка заставила меня подумать, что Сесил тоже когда-нибудь станет политиком: он уже поставил ногу на первую ступеньку этой лестницы. Я также задумался о союзе между Паррами и Сеймурами. Сейчас они сплотились против религиозных консерваторов, но, когда король умрет, обе семьи по отдельности будут претендовать на власть в королевстве от имени малолетнего Эдуарда: Парры как семья его мачехи, а Сеймуры как родственники его матери. И как долго тогда просуществует этот союз?

Продвигаясь обратно по коридору к отделанному золотом, богато разукрашенному помещению для посетителей, я услышал за стеной странный звук — скрип, лязг и что-то вроде бряцанья цепей. Я оглянулся и увидел дверь, которую раньше не замечал. В отличие от остальных дверей она выглядела незаметной и сливалась со стеной, будучи расписана тем же орнаментом. В ней виднелся маленький замок, но вот ручки не было. Охваченный любопытством, я тихонько толкнул ее, и, к моему удивлению, она легко открылась внутрь, провернувшись на смазанных петлях.

Внутри обнаружилось просторное квадратное помещение без окон, освещенное факелами, укрепленными на скобах в стенах. Посреди помещения виднелся лестничный проем, уходящий вниз, на первый этаж. К своему изумлению, я увидел в одном углу четверых человек в темных мундирах королевских телохранителей, с огромным напряжением пытавшихся повернуть большой ворот, чтобы поднять что-то с первого этажа. Снизу послышался сиплый голос:

— Осторожнее, болваны, не раскачивайте меня!

Стражники налегли сильнее, и из проема показалась огромная фигура, сидящая на тяжелом кресле на колесиках и закрепленная там кожаным ремнем поперек необъятной груди. Я разглядел почти совсем облысевшую голову, красное круглое лицо и складки подбородков за реденькой бородой, нависавшие над воротником камзола. Толстые щеки короля болезненно дергались.

Еще один стражник, здоровенный бородач, увидев постороннего, немедленно подскочил, зажал мне рот рукой и поспешно вытолкнул обратно в коридор. Тихо закрыв за собой дверь, он схватил меня за грудки и выплюнул с тихой яростью:

— Ты как туда попал?!

— Я… я услышал за дверью странный звук. Толкнул ее, и она легко открылась…

— Черт побери! Она всегда должна быть заперта изнутри… Да я Харди яйца за это оторву!!! — Тут ярость на лице стражника вдруг сменилась презрением. — Ты кто такой, горбун? — Он посмотрел на мою мантию. — Вижу, у тебя значок королевы.

— Я недавно назначен в Ученый совет ее величества, — объяснил я.

Бородач отпустил меня:

— Тогда в качестве науки усвой, и как можно скорее: в Уайтхолле ты ходишь только — куда — тебе — позволено. — Последние слова он подкрепил болезненными тычками в грудь и с опаской оглянулся через плечо. Громкий лязг за дверью возвестил, что кресло вытянуто, и телохранитель торопливо проговорил: — Проваливай отсюда и благодари свою счастливую звезду за то, что тебя никто не заметил. Думаешь, его величеству приятно, когда кто-то видит, как его воротом поднимают наверх? Убирайся, быстро!

Он повернулся и вошел обратно в дверь, а я поскорее поспешил прочь. Я знал, что король едва может ходить, но никогда не задумывался, как он попадает в свои апартаменты на втором этаже. Его неспособность самостоятельно передвигаться уже сама по себе была унизительна для некогда знаменитого силача, но если его еще и увидят в таком состоянии посторонние… Я содрогнулся, понимая, что был на волоске от гибели. Страшно подумать, что случилось бы, если бы Генрих на мгновение взглянул в мою сторону и узнал меня…

Я взял лодку до Темпла и пешком вернулся в Линкольнс-Инн. В лодке я снял мантию со значком королевы, но солнце по-прежнему пекло, и я весь вспотел, пока шел в контору. Прилив уже спал, и в воздухе стоял тяжелый запах грязи с речного берега, смешанной с нечистотами из сточных канав, тянувшихся вдоль выходящих на Темзу улиц.

В конторе был один только Скелли. Я спросил его, где Барак и Николас.

— Мастер Николас сегодня так и не пришел. А Джек вышел на обед и тоже не вернулся. Он не сказал, куда идет, — укоризненно добавил клерк. — Тот свидетель по делу Пенна явился, как и условились, чтобы дать показания, и мне пришлось сказать, что вы срочно ушли по неотложному делу. Поскольку я понятия не имел, где вы, сэр, — многозначительно добавил он.

— Извини, — сказал я, раздосадованный собственной забывчивостью. Так дела не делаются.