К Сэнсом - Каменное сердце

— Гвозди Господни! — возопил мой помощник. — Вы намереваетесь взять эту девицу к себе домой? И во что вы ее оденете — в платье или в кафтан?

— Я помогу Эмме отыскать в Лондоне подходящее жилье. А каким она захочет видеть свое будущее, зависит только от нее самой. Таким образом, я получаю единственную возможность исполнить свое обещание, данное королеве и миссис Кафхилл, сын которой погиб, потому что хотел помочь бедной девушке. Мы ведь и Майклу тоже кое-чем обязаны.

Дирик посмотрел на Хоббея:

— Я смогу выторговать вам лучшие условия.

— Не будьте дураком, Винсент, — решительным тоном проговорил хозяин поместья, протягивая мне руку. — Еще раз повторяю: я согласен на все ваши условия, мастер Шардлейк. Абсолютно на все. И позвольте поблагодарить вас.

Я не смог заставить себя пожать ему руку. А только посмотрел Николасу в глаза и произнес:

— Я делаю это не ради вас, мастер Хоббей. А ради Эммы и Дэвида… чтобы у них могло быть хоть какое-то будущее после всего, что вы с женой натворили.

Мы с Бараком оставили дом через час. Время уже перевалило за полдень, солнце стояло высоко и сильно припекало. Возле ворот приорства мы остановили коней.

— Похоже, вы окончательно свихнулись, — без обиняков заявил мой помощник.

— Быть может, но безумен я или нет, Джек, тебе пора ехать домой. И пожалуйста, давай на сей раз обойдемся без возражений. Хорошенько подгоняя коня, ты сможешь к вечеру добраться до Питерсфилда. Я постараюсь найти Эмму, а затем последую за тобой. Если к ночи не догоню тебя, утром езжай дальше, встретимся на дороге.

— Но как вы можете доверять Хоббею и Дирику?

— Хоббей сломлен, ты и сам это видел. У него остался лишь Дэвид. А Дирик прекрасно понимает, что для него лучше.

— Настолько хорошо, что считает своих клиентов всегда правыми. Он такой же безнравственный человек, как и Николас.

— Всякий хороший адвокат заботится в первую очередь о благе своего клиента. И Винсент следовал этому правилу до тех пор, пока не узнал о подмене. А вот после этого открытия он, похоже, думал только о том, как спасти собственную шкуру. А что касается его поведения в отношении деревенских жителей…

Джек бросил взгляд через плечо на неухоженные цветочные клумбы:

— Бедная Абигайль! Она дорого заплатила за свою ошибку. Интересно, что бы она сказала сейчас?

— Я думаю, что в глубине души она хотела бы, чтобы Дэвиду и Эмме ничего не угрожало. Мне кажется, что ее снедало чувство вины.

— А как насчет Рича? Миллинга? Тех парней с лондонского перекрестка? Вы и здесь верите Хоббею и его адвокатишке?

— Мне кажется, что я уже понял, что произошло… и ни Хоббей, ни Дирик тут ни при чем. Я займусь этим делом в Лондоне. И пока ничего больше тебе не скажу: если я не ошибаюсь, подобное знание может оказаться опасным. Но я непременно все расскажу королеве. На сей раз может оказаться, что Ричард Рич зашел слишком далеко.

— Вы уверены в том, что это нельзя говорить мне?

— Совершенно уверен. По крайней мере, сейчас. Тамазин точно не позволила бы мне этого сделать.

— Ладно… Но как быть с Эммой? Если девушка выбрала путь солдата, значит она хотела этого. Почему бы не предоставить ее собственной судьбе?

— Все эти годы она жила под таким непосильным бременем, что просто не имеет права принимать подобные решения, — ответил я твердым тоном.

Мой спутник покачал головой:

— И вы решили спасти Эмму, вне зависимости от того, хочет она сама этого или нет. Невзирая на возможные последствия. Как в случае с Эллен.

— Да.

— А если ее не окажется в Портсмуте?

— Тогда я ничего больше не смогу сделать и вернусь домой в одиночестве. А теперь, будь здоров, Джек. — Я протянул помощнику руку. — До вечера или до завтра.

— Вы сумасшедший, — вздохнул он. — Ради бога, постарайтесь хотя бы остаться целым!

И, развернув своего коня, клерк пришпорил его и быстро поскакал в сторону Лондона. Когда силуэт Барака исчез за поворотом дороги, я похлопал Нечета по боку:

— А теперь, дружище, поехали в Портсмут!

На дороге царила странная тишина. Я сперва даже подумал, что сегодня воскресенье, однако потом вспомнил, что нет. Из глубоких долин время от времени поднимались дымки, и я удивился: неужели углежоги в такое время перебрались на юг? Иногда я слышал и крики.

Конь мой начал медленный подъем на склон Портсдаун-Хилл. Тут, наверху, воздух вдруг наполнился гарью, и я заметил горящий маяк, возле которого суетились люди. Сердце мое застучало быстрее, и я поспешил подняться на самую вершину холма. Отсюда были видны столбы дыма, взметнувшиеся сигнальными огнями по всей длине гребня. Я посмотрел вниз, через остров Портси на море, и тут челюсть моя отвисла, и я вцепился в повод Нечета.

Большинство кораблей еще стояли на якоре в Соленте, хотя некоторые из судов поменьше, казавшиеся с высоты точками, находились в гавани. Перед линией боевых кораблей маячила дюжина пятнышек покрупнее, быстро менявших направление движения. До слуха моего донеслись громовые раскаты, которые могли оказаться только звуками стрельбы. Итак, подумал я, эти быстрые корабли наверняка галеи, такие же громадные, как и «Галея искусная». А затем вдалеке, у восточной оконечности острова Уайт, я заметил огромное темное пятно. Французы… Вторжение началось.

[25] Послание к Римлянам 8:31.

[26] Кабестан — механизм для передвижения груза, состоящий из вертикально установленного вала, на который при вращении наматывается цепь или канат, прикрепленные другим концом к передвигаемому грузу.

[27] Керны — легкая ирландская пехота.

[28] Евангелие от Матфея 8: 26.

[29] Приватиры — частные лица, которые с разрешения верховной власти воюющего государства использовали вооруженное судно (также называемое приватиром) с целью захвата торговых кораблей неприятеля.

Несколько минут я молча рассматривал эту необычайную панораму. Английские корабли, стоявшие на якоре со взятыми на рифы парусами, казались ужасающе уязвимыми. Я попробовал догадаться о причине, заставляющей огромный французский флот оставаться на месте, и решил, что суда сдерживает ветер. Чуть в стороне от меня, возле полыхавшего сигнального огня, наблюдала за сражением группа селянок. Они молчали, лица их были полны тревоги, и нетрудно было догадаться, что внизу находятся их мужья и дети.

Инстинкт говорил мне, что я опоздал, что следует повернуть и убираться восвояси. Однако Эмма опережала меня в лучшем случае всего часа на три. И если она уже находится в Портсмуте, то, безусловно, не успела еще вступить в бой. Я попробовал представить ее себе: наблюдательную, настороженную, тщательно обдумывающую, как лучше поступить… Учитывая нехватку людей в ротах, она, бесспорно, могла оказаться в числе бойцов, тем более теперь, когда французы наконец пришли. Я вспомнил слова Хоббея о том, что Абигайль помогала подопечной прятать свое женское естество, и о том, как «Хью» с явным неудовольствием потирал грудь. Сколько же неудобств претерпела эта бедная девушка за последние шесть лет?