К Сэнсом - Каменное сердце

— Да, сэр.

Парень отошел на несколько ярдов и повернулся к дереву лицом, после чего стремительно натянул лук и выстрелил. Стрела его угодила прямо в середину дублета, и солдаты одобрительно загоготали.

— Давай дальше, — велел Джордж. — Пусть там будет шесть стрел.

С невиданной мною прежде скоростью юноша выпустил еще пять стрел, также вонзившихся в дублет. Повернувшись, он поклонился восхищенной толпе зрителей, блеснув белыми зубами на загорелом лице.

— Вот так мы всадим стрелы в брюхо проклятым французам! — выкрикнул кто-то под всеобщий довольный гомон.

— Ну и как вам мои черти? — с гордостью обратился ко мне Ликон.

— Черти?! — Я вопросительно посмотрел на Джорджа, и он улыбнулся, заметив мою растерянность:

— Так называют себя английские лучники.

— Никогда не видел подобного мастерства! — похвалил я солдат. — Джордж, капитан Гиффард говорит, что пора в путь. Прошу прощения, мне следовало сказать это сразу, однако зрелище целиком захватило меня.

Он повернулся к новобранцам:

— Довольно, ребята! Выступаем!

Что-то бурча себе под нос, стрелки принялись снимать тетивы с луков, а я проводил Ликона назад к дороге.

— И что, всех этих людей набрали в одной местности? — заинтересовался я.

— Нет. Хотя они родом с северо-запада Мидлсекса, команда самая разношерстная: сыновья йоменов [15] Йомены (йоменри) — в феодальной Англии свободные мелкие землевладельцы, которые, в отличие от джентри, самостоятельно занимались обработкой земли. , ремесленников и бедных поденщиков. Вербовщиков часто обвиняют в том, что они выискивают по деревням всякий сброд, однако мне было приказано набрать роту крепких и опытных стрелков — основных лучников, как мы их называем, — что я и сделал. Правда, научить их действовать вместе до сих пор так и не удалось, притом что большая часть дня проходит на марше.

— Этот парень, которого ты вызвал последним, просто великолепен, но похоже, что по возрасту ему еще рано служить.

— Тому Ллевеллину еще нет и девятнадцати лет, однако лучшего стрелка, чем он, на смотрах я не видал. Он валлиец, ученик кузнеца.

— А были такие, кто пытался уклониться от вербовки?

— Ну да, в Лондоне у нас сбежали несколько человек, так что теперь до ровного счета не хватает четверых. И еще ротный священник заболел. А времени отыскать ему замену у нас не нашлось.

Я расхохотался:

— Вы не сумели найти проповедника в Лондоне? Удивительно… в наше-то время!

— Да, их сейчас много, только вот в армии служить они что-то не хотят.

Я кивнул в сторону офицера, следившего за погрузкой телег, которая уже заканчивалась. Он все похаживал вокруг, покрикивая на солдат и ругаясь.

— Весьма раздражительный человек, — заметил я, кивнув на него.

— Да, это мастер Снодин, наш герольд. Он опытный военный, умеет поддерживать порядок, никому не дает спуску.

— Ясно. — На память мне пришел Гудрик.

— Любит, однако, прикладываться к бутылке и, выпив, приходит в гнев, — продолжал Джордж. — Остается только надеяться, что на него не накатит до того, когда мы придем в Портсмут. Это единственный офицер в моем подчинении, если не считать винтинариев.

— Кого?

— Сотни делятся на пять двадцаток, каждой командует назначенный мной капрал.

— Меня удивило малое количество людей в форменных плащах.

Мой собеседник усмехнулся:

— Запасы белых плащей в арсенале короля исчерпаны, а новые шить некогда. Даже вместо доспехов мы получили какое-то старье. Ей-богу, похоже, их носили еще во времена Войны Алой и Белой розы!

— Я видел на одной из телег какие-то вонючие стеганые куртки.

Ликон кивнул:

— Солдатские безрукавки, так называемые джеки. Защищают от стрел. Увы, многие из них годами лежали в церковных ризницах, и некоторые погрызли мыши. Я заставляю людей чинить их, когда находится свободное время.

Солдаты между тем уже закончили погрузку.

— Джордж, — спросил я, — насколько я понимаю, наш путь пролегает возле границы с Сассексом?

— Да, между Липхуком и Питерсфилдом. Если повезет, мы можем оказаться там послезавтра.

— Видишь ли, в Сассексе есть небольшой городок… Рольфсвуд. У меня там дело. Не слышал про такой?

— Я знаю только наши стоянки вдоль дороги, — улыбнулся Ликон. — Сам я из Кента, и чем меньше сассекской грязи прилипнет к нашим сапогам, тем лучше. Полагаю, вам надо будет навести справки, когда мы окажемся в том краю.

Мы подошли к остальным.

— Пора выступать, Ликон, — проговорил сэр Франклин.

— Мы почти готовы, сэр, — отрапортовал Джордж.

— Хорошо. Значит, надо искать своих коней. И вот что, я хочу поговорить с тобой о пуговицах наших людей.

— Мне казалось, что мы уже обсудили этот вопрос, сэр. — В голосе Ликона промелькнуло легкое раздражение.

Капитан нахмурился:

— Мы действительно поднимали этот вопрос, но он так и остался нерешенным. Или ты считаешь меня беспамятным?

— Никак нет, сэр. Но…

— Пойдем-ка.

Капитан Гиффард повернулся и направился к постоялому двору. Джордж следовал за ним: он двигался ловко и проворно, что было особенно заметно по контрасту с неторопливой и тяжелой поступью сэра Франклина.

Дирик хмыкнул:

— Обсудить вопрос о пуговицах? И придет же такое в голову! Старый дурак!

Сзади раздались крики, и мы обернулись. Телеги были загружены, и рекруты крепили к поясам возле длинных ножей, имевшихся у каждого из них, емкие кисеты. Двое солдат у телег затеяли драку. Стройный парень, уронивший вчера палатку в коровье дерьмо, и рослый мужчина, светловолосый и лохматый, осыпали друг друга ударами. Остальные тут же окружили их.

— Валяй, Голубь. Такого спускать нельзя!

— И что ты на этот раз сказал ему, Угрюм?

Разойдясь в стороны, противники, пыхтя, стали кружить друг вокруг друга.

— Подойди ближе, Голубь, шелудивый урод! — выкрикнул светловолосый.

— И стой покрепче на ногах! Не то ветер дунет как следует в твои уши — и улетишь, словно птица!

Послышались смешки. Голубь принадлежал к числу тех несчастных, чьи уши лопухами торчат по обе стороны головы. Узкое лицо, скошенный подбородок — да уж, красавцем парня не назовешь. На вид ему было не больше двадцати, в то время как противник его был на несколько лет старше; на его неприглядном костистом лице прирожденного задиры сверкали маленькие злобные глазки. Мне было приятно увидеть, что Голубь застиг этого забияку врасплох, ударив его ногой в колено, так что тот пошатнулся и взвыл.

Кружок зрителей расступился, и к драчунам прорвался краснорожий герольд Снодин. Он был просто в ярости. Подбежав к Голубю, он отвесил тому оплеуху.

— Что за хрень тут творится?! — завопил Снодин. — Опять ты, Голубь… Вечно от тебя одни неприятности! Дерьмо бесполезное!