К Сэнсом - Каменное сердце

Голос подал юный стрелок Ллевеллин:

— Все старые деньги мы истратили. Прошу тебя, добрая женщина, мы три дня ничего не ели, кроме хлеба и сыра!

Старуха-продавщица скрестила на груди руки:

— Это твоя забота, мой милый.

— Эту бы вот каргу взять да и выставить против французишек! — продолжал вопить Угрюм. — Только увидят ее, тут же разбегутся!

Вперед шагнула парочка селян покрепче. В отчаянии посмотрев по сторонам, Карсвелл увидел меня и указал в мою сторону:

— Вот, смотрите, с нами едет джентльмен, адвокат. Он подтвердит наши слова.

Крестьяне уставились на меня злыми глазами. Чуть поколебавшись, я кивнул:

— Действительно, король выпустил новую монету.

— Ага, и солдаты теперь возят с собой горбунов-адвокатов, чтобы дурить народ! — Ничто не могло убедить старую женщину.

Крестьяне одобрительно зашумели.

Я поднял руку и попробовал их вразумить:

— Видите, на монетах голова короля?

— Это не серебро! — выкрикнула пожилая селянка прямо мне в лицо. — Я знаю, каково настоящее серебро: и на вид, и на ощупь!

— Просто оно смешано с медью. В Лондоне считают, что эта монета стоит восемь пенсов старыми деньгами.

— Девять пенсов! — с надеждой попытался поправить меня один из солдат.

— Восемь, — жестко повторил я.

Старуха покачала головой:

— Какая разница. Мне не нужна эта жестянка!

— Помолчи, Маргарет, — вмешался один из стариков. — Мы же закололи свинью Мартина, и теперь нам надо продать мясо.

Я достал свою мошну:

— Хорошо, давайте я заплачу вам старыми деньгами. А потом солдаты возместят мне расходы новыми шиллингами.

По толпе деревенских жителей пробежал одобрительный ропот. В глазах старухи еще не угас огонек подозрительности, но она согласилась:

— Ладно, можете забрать все мясо за четыре шиллинга подлинным серебром. Учитывая, как вы тут над нами изгалялись, я должна была бы потребовать пять шиллингов, но, так и быть, остановимся на четырех.

Сделка оказалась разорительной, но я не стал спорить. Напряженность, копившаяся в жарком полуденном воздухе, рассеялась, когда я отсчитал дюжину серебряных гроутов [17] Гроут — серебряная монета достоинством в 4 пенса. , каждый из которых бдительная женщина придирчиво рассмотрела, прежде чем кивнуть и махнуть рукой в сторону мяса. Солдаты похватали еду, а селяне возвратились в дома, бросая на нас через плечо враждебные взгляды.

Собрав с рекрутов деньги, Стивен Карсвелл приблизился ко мне:

— Благодарю вас, сэр, от лица всех моих людей. Вот, пожалуйста, возьмите. Если бы началась драка, мы оказались бы по уши в дерьме, да еще и от офицеров схлопотали бы. — Помедлив, он добавил: — И вы окажете нам еще большую любезность, если не упомянете о том, что произошло, в разговоре с капитаном Ликоном.

— Ага, — добавил Том Ллевеллин. — Мы знаем, что вы его друг.

Я улыбнулся:

— Быстро же распространяется молва.

Подошедший Угрюм одарил нас хмурым взглядом. Я заметил на его куртке перламутровые пуговицы и вспомнил, что Ликон говорил о различиях в одежде солдат.

А этот вечно недовольный солдат тем временем заговорил:

— Карсвелл, здесь назревала превосходная драчка, а ты, заячий хвост, предотвратил ее.

— Со стариками и детьми? — хмыкнул Стивен.

Несколько солдат постарше уже враждебно посматривали на Угрюма, и тот, отвернувшись, зашагал дальше.

— Простите его, сэр, — проговорил Карсвелл и оглянулся на молодого лучника. — Пошли-ка, валлиец, пора назад!

Я с любопытством посмотрел на Ллевеллина:

— Судя по произношению, ты все-таки не валлиец?

— Ну, не чистокровный, сэр. Мой отец родом из Уэльса. Он-то и научил меня обращаться с боевым луком, — ответил юноша с гордостью, а затем по лицу его пробежала тень. — Но мне нравится и работа у горна. Мечтаю вновь вернуться в кузницу.

Стивен толкнул его локтем:

— А как насчет твоей девчонки, парень? — Он повернулся ко мне и пояснил:

— Ллевеллин собирается жениться на Рождество.

— Поздравляю, — сказал я.

— Но вот только где мы будем на это самое Рождество? — с грустью в голосе вопросил Том.

— К тому времени мы разобьем этих французишек, — уверенно посулил ему никогда не унывающий Карсвелл. — И в сочельник ты уже будешь обниматься в постельке со своей Тесси. Если только в вашей деревеньке в Июсли есть кровати: поговаривают, что все вы спите в обнимку с коровами.

— Ну нет, это в Харфилде, у Угрюма, такие порядки. — Ллевеллин посмотрел на меня. — Здесь нас всего четверо из нашей деревни. — Он печально покачал головой. — Когда мы уходили, девушки украшали нас венками… все вышли провожать нас, и лютнист с песней вел нас по дороге. А как с нами обращаются здесь…

— Пошли, — позвал его Стивен. — Надо успеть донести бекон в лагерь, пока я еще не истек слюнями.

Они отправились прочь.

— Ну вот мы и познакомились с солдатами, — заметил Барак.

— Богу ведомо, что нам нужны друзья в этой дороге.

Помощник посмотрел на меня:

— Это не Ричард ли Рич проехал мимо нас у моста?

— Он самый. Возможно, он скачет в Портсмут. Так что чем скорее мы попадем в Хойлендское приорство и вернемся обратно в Лондон, тем лучше.

После обеда сотня отдыхала целый час, пережидая самое жаркое время дня. Затем солдатам велели стать в строй.

Мы упорно продвигались вперед, и, когда перед самым вечером оказались в Гилфорде, некоторые из рекрутов уже изнемогали от усталости. Через город мы прошли без остановки. Что касается местных жителей, то лишь мелкая ребятня бегала с приветственным писком возле колонны солдат, а взрослые по большей части ограничивались одними взглядами: не одна сотня военных прошла по их улицам за последние несколько недель.

Вскоре после этого мы поднялись на гребень холмов из песчаника, а затем спустились в речную долину. Около шести солнце начало клониться к закату. Мы наконец увидели в колыбели холмов Годалминг, увенчанный шпилем большой церкви. Возле ведущих на луг ворот нас ожидал какой-то человек, внимательно смотревший в нашу сторону. По данному Ликоном знаку строй рассыпался, и утомленные солдаты повалились на обочину отдыхать.

— На этом поле они разобьют лагерь и заночуют. Я оставляю Снодина командовать, — пояснил мне Джордж. — А мы с казначеем поедем в город купить продовольствие, и мне нужно еще поискать новую обувь. Некоторые из наших людей здорово хромают.

— Да, я тоже это заметил, — кивнул я.

— Скорее всего, придется дорого заплатить за сапоги. Торговцы жиреют на этой войне. Я вернусь, чтобы заночевать в лагере, но вы со своими друзьями сможете поехать со мной и подыскать себе гостиницу. Мы можем подобрать вас завтра утром на главной дороге. В шесть утра, нам приходится торопиться.