К Сэнсом - Каменное сердце

— Вообще-то, вышло похуже, чем у Хью, — заметил Фальстоу с легкой улыбкой.

Хоббей-младший подступил к управляющему:

— Я сильнее его. Поставь мишени подальше, и я легко его одолею.

— На мой взгляд, ваш спор не имеет смысла, — обратился я к обоим юношам.

— Автор «Токсофилуса» утверждает, что важна не только дальность, но и меткость. Вы оба отлично стреляете, и если одному лучше удается одно, а другому — другое, то какое это имеет значение? Зачем препираться понапрасну?

— Мы с Дэвидом последние пять лет постоянно шутим и препираемся, сэр, — устало произнес Кертис. — Это касается не только стрельбы из лука. А скажите мне, — добавил он с искренним интересом, — что вам не нравится в «Токсофилусе»?

— Любовь его автора к войне. И в его похвалах королю есть некое угодничество, — ответил я.

— Но разве благоразумным людям не следует поощрять военные искусства, чтобы защитить себя? — со спокойным упорством проговорил Хью. — Или мы должны позволить французам вторгнуться к нам и распоряжаться здесь, как у себя дома?

— Разумеется, нет. Однако надо спросить себя о том, как вообще дошло до этого. Если бы король в прошлом году не вторгся во Францию…

— Сотни лет Гасконь и Нормандия принадлежали нам! — воскликнул юноша, и я впервые услышал в его голосе неподдельную страсть. — Право на эти земли досталось нам по наследству от норманнов, прежде чем эти выскочки, эти французишки начали именовать себя королями…

— Так говорит король Генрих.

— И он абсолютно прав.

— Хорошо, что отец не слышит тебя сейчас, — проговорил Дэвид. — Ты же знаешь, что он все равно не отпустит тебя в солдаты. Ну зачем тебе эта армия?

— Тут, к моему удивлению, голос младшего Хоббея обрел просительную интонацию. — А с кем я без тебя буду ездить на охоту? — Дэвид повернулся ко мне. — Сегодня утром мы выезжали, и наши борзые загнали с полдюжины зайцев. Хотя мой пес быстрее и больше, чем у него…

— Успокойся, — оборвал его Хью с внезапным раздражением. — От твоего бесконечного «Кто из нас лучше?» меня уже мутит!

Хоббей был явно задет:

— Но состязание представляет собой смысл жизни. Все джентльмены…

— Хватит болтать чушь! Много ты понимаешь!

Глаза Дэвида округлились от обиды. Я подумал, что он вот-вот разразится слезами.

— Довольно уже, замолчите оба, — отрезал Фальстоу.

К моему удивлению, он говорил так, будто обладал властью родителя. И оба юноши немедленно подчинились.

— Прошу вас не спорить, — с внезапным чувством произнес Фиверйир, и его кадык заходил вверх-вниз. — Вы же братья, христиане…

И тут Сэма прервал громкий голос, выкрикнувший его имя. По лужайке шел Дирик. Он был явно рассержен, и лицо его побагровело, чуть ли не сравнявшись цветом с огненной шевелюрой.

— Что это ты делаешь с луком в руках среди юношей, Сэм? — возмутился мой коллега. — И ты тоже, Барак? Вам же было приказано оставаться среди слуг! Мастер дворецкий, почему вы не выполняете распоряжений своего господина?

Амброуз молча ответил Дирику холодным взглядом.

— Молодые люди сами пригласили нас, — произнес Джек с ехидцей в голосе.

— Именно так, сэр, — подтвердил Кертис. — Ради новой компании.

Дирик не обратил на них никакого внимания:

— Сэм, пойдем со мной! Быстро! Там явился Эттис вместе с несколькими деревенскими тупицами. Этот человек имеет наглость орать на мастера Хоббея в его собственном кабинете. Я хочу, чтобы ты записал его слова!

— Да, сэр, — смиренно отозвался Фиверйир.

Повернувшись, его господин направился к дому, и клерк последовал за ним.

— Пойдем и мы, мальчики, — проговорил Фальстоу. — Лучше не спорить в присутствии гостей.

Он посмотрел на Хью и Дэвида, и всех троих явно соединила какая-то нить взаимопонимания. Они двинулись следом за Винсентом и Сэмом. Барак посмотрел в сторону здания, и глаза его сузились.

— А не пройтись ли нам, так чтобы оказаться под окном кабинета? Оно находится в задней части дома. Может, что-нибудь услышим. Видите, из-за жары все окна открыты?

Недолго поколебавшись, я кивнул.

— Ты заставляешь меня пренебречь правилами приличия, — пробормотал я, следуя за помощником к задней части дома, которую от старой монастырской стены отделяла узкая лужайка.

Из окна кабинета Хоббея доносились возбужденные голоса. Я узнал характерный хэмпширский выговор Эттиса, с которым мы прежде уже беседовали в деревне. Он сердито кричал:

— Вы хотите украсть наши общинные земли! И где тогда бедные селяне будут брать лес и корм для своих свиней?

— Эй, приятель, полегче! — скрежетнул ножом голос Дирика. — Твоя неучтивость сослужит тебе дурную службу. Не забывай, что некоторые из домовладельцев уже продали свои земли мастеру Хоббею. Вам потребуется меньше общинной земли.

— Таких всего четверо. И они согласились на это лишь после того, как вы пригрозили отобрать у них землю, когда они запоздали с платой. А в дарственной, между прочим, все прописано четко и ясно! Приорство даровало деревне Хойленд наш лес почти четыре века назад.

— Вы располагаете всего лишь скверным английским переводом дарственной… — возразил Винсент.

— Мы не умеем читать эти норманнские каракули! — выкрикнул еще один мужской голос.

Мы с Бараком были уже под самым окном. К счастью, сверху нас прикрывал подоконник. Я неловко оглянулся, опасаясь того, что из-за угла дома может выйти кто-то из слуг.

— В дарственной сказано только то, что деревня в случае надобности может пользоваться лесом вообще, — подчеркнул Дирик.

— Наш участок нанесен на план, все ясно как божий день.

— Это было сделано еще до эпидемии черной смерти, после которой в Хойленде, как и во всякой английской деревне, стало куда меньше жителей. Соответствующим образом следует уменьшить и лесные угодья.

— Я знаю, что ты задумал! — выкрикнул Эттис в сторону Винсента. — Вырубить весь наш лес, получить огромные деньги, затем отобрать общинные земли и обратить все это в новые лесные угодья. Но ни один адвокат, сколь бы остер ни был его язык, не уговорит нас отказаться от собственных прав! Мы обратимся в Суд палаты прошений!

— Тогда поторопитесь, — невозмутимо ответил Хоббей. — Я уже приказал своим лесорубам на следующей неделе приступить к работе на том участке, который вы ошибочно называете своим. И не советую вам препятствовать им.

— Фиверйир, отметь особо, что они получили официальное предупреждение, — добавил мой коллега. — На тот случай, если нам потребуется обратиться в магистрат.

— Который пляшет под вашу дудку, — с горечью произнес Эттис.

Тут мы услышали стук, который, должно быть, произвела дверь — распахнувшаяся и ударившаяся об стенку. После этого Абигайль пронзительным голосом закричала: