Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

— Что также означает, — мрачно подхватил Мэтью, — зависимость от ее изготовителя. На тот случай, если в будущем я вздумаю вас преследовать из-за убийства Николаса Пейна.

Шилдс вздрогнул и приложил палец к губам, умоляя Мэтью понизить голос.

— Нет, вы ошибаетесь, — возразил он. — Клянусь, я ни о чем таком и не думал, когда готовил микстуру. Как было сказано, я использовал то, что имелось под рукой, стараясь добиться максимального эффекта. А что до Пейна… прошу вас впредь не упоминать его в моем присутствии. Я даже этого требую.

Мэтью заметил в глазах доктора вспышку — как от резкой боли при вонзающемся в тело клинке, — очень короткую и тотчас им подавленную.

— Хорошо, — сказал Мэтью. — Что вы предпримете дальше?

— Я планирую в ближайшее время, после казни, начать разбавление доз. Судья, как и прежде, будет выпивать три чашки в день, но в одной из них микстура будет пополам с простой водой. Потом, если все пойдет гладко, я начну так же разбавлять вторую дозу. Айзек физически сильный мужчина, у него крепкий организм. Я надеюсь, что со временем его тело продолжит бороться с болезнью уже без помощи лекарств.

— Вы же не собираетесь снова пускать в ход ланцет и присосные банки?

— Нет, эти этапы мы уже прошли.

— А как быть с его перевозкой в Чарльз-Таун? Он это выдержит?

— Возможно. А может, и нет. Не могу сказать наверняка.

— И больше вы ничего не можете для него сделать?

— Ничего, — сказал Шилдс. — Все будет зависеть от него самого… и от Бога. Но сейчас он чувствует себя лучше и дышит легче. Он может разговаривать и не испытывает серьезных неудобств. Добиться этого… при нехватке медикаментов… само по себе уже чудо.

— Да, — сказал Мэтью, — с этим я согласен. И… я не хотел бы показаться неблагодарным. Уверен, в нынешних обстоятельствах вы проявили замечательное мастерство.

— Спасибо, сэр. Возможно, здесь было больше удачи, чем мастерства… но я приложил все усилия.

Мэтью кивнул.

— Да, еще о Линче — вы уже закончили осмотр его тела?

— Закончил. Судя по густоте свернувшейся крови, он умер за пять-семь часов до того, как было найдено тело. Самой страшной стала рана на горле, но есть еще два колотых ранения спины. Удары наносились под углом сверху, и оба пробили его правое легкое.

— То есть их нанес кто-то, стоявший позади и над ним?

— Похоже на то. И видимо, уже потом ему оттянули назад голову и перерезали горло.

— Должно быть, он сидел за столом, — предположил Мэтью, — и беседовал с тем, кто пришел его убить. А рассечения на теле были сделаны уже позднее, когда он свалился на пол.

— Да, когти Сатаны. Или еще какого-нибудь демона.

Мэтью не хотел дискутировать по этому поводу с доктором Шилдсом и потому сменил тему.

— А как там мистер Бидвелл? Ему полегчало?

— К сожалению, нет. Сидит в таверне с Уинстоном и напивается до состояния, в каком я еще ни разу его не видел. Не могу его винить. Вокруг него все рушится, где-то рядом таятся неопознанные ведьмы… и город вскоре совсем опустеет. Прошлой ночью я спал — точнее, дремал урывками — с парой Библий на обоих концах постели и кинжалом в руке.

Мэтью подумал, что в руке Шилдса ланцет был бы куда более смертоносным оружием, чем кинжал.

— Вам больше нечего бояться. Вред уже нанесен, и хитрой лисе остается только ждать.

— Лисе? Вы имеете в виду Сатану?

— Я имел в виду то, что сказал. А сейчас извините, доктор, у меня еще есть кое-какие дела.

— Конечно. Увидимся вечером.

Мэтью вернулся в свою комнату. Выпил кружку воды и стал рассматривать компас в корпусе из черного дерева, рано утром найденный им в доме Пейна. Это был прекрасный инструмент размером с ладонь, снабженный голубоватой стальной стрелкой и бумажным диском с нанесенными на него градусными делениями. В сущности, перед ним был наглядный пример действия магнетизма, поскольку стрелка компаса была намагничена — способом, не очень понятным Мэтью, — чтобы все время указывать на север.

Мэтью обнаружил еще немало интересного в отмытом от крови жилище Пейна, не считая прямоугольного — размером с человеческое тело — участка половиц под лежанкой, недавно поднятых и потом наспех уложенных на место. Коричневый холщовый мешок с плечевой лямкой послужил вместилищем для находок: ножа с семидюймовым лезвием и рукоятью из слоновой кости, пояса с кожаными ножнами и пары сапог до колен, которые вполне могли ему подойти, если на дюйм заполнить их носки каким-нибудь тряпьем. Он также нашел пистолет с колесцовым замком и ключом для завода пружины, но поскольку он абсолютно ничего не знал о том, как надо заряжать, взводить и правильно применять это своенравное оружие, от него пришлось отказаться из опасения нечаянно прострелить себе голову.

Сейчас, когда решение было принято, предстояло сделать еще многое.

Это решение, с утра еще нетвердое, окончательно окрепло к полудню. Он побывал на поле казни и приблизился к столбу со сложенными под ним дровами. Постоял там, представляя себе этот ужас, однако его воображение не было настолько извращено, чтобы нарисовать картину во всей полноте и яркости. Он не мог спасти Фаунт-Ройал, но еще оставался шанс обхитрить лису и спасти жизнь Рейчел.

Это было возможно, и он собирался это сделать.

Он уже шел к тюрьме, чтобы сообщить свой план Рейчел, когда его шаг замедлился. Конечно, она должна знать об этом заранее… или нет? Что, если к вечеру его решимость ослабнет, а она будет ждать в темноте своего заступника, который так и не объявится? Что, если он, приложив всю свою изобретательность и все свои силы, так и не сможет забрать ключ у Грина и Рейчел будет ждать напрасно, надеясь на освобождение?

Нет. Он избавит ее хотя бы от этой пытки. И Мэтью, развернувшись, двинулся прочь от тюрьмы задолго до того, как достиг ее двери.

А сейчас, в своей комнате, Мэтью сидел за столом перед коробкой с письменными принадлежностями. Открыв ее, он достал и разместил на столе чистые листы бумаги, перо и чернильницу.

Еще какое-то время он собирался с мыслями, а потом начал писать.

Дорогой Айзек,

к этому времени Вы уже получили известие, что я вызволил Рейчел из тюрьмы. Я сожалею об огорчении, которое доставил Вам этот поступок, но я сделал это, потому что уверен в ее невиновности, хотя и не могу предъявить доказательства.

Я выяснил, что Рейчел была всего лишь пешкой в игре тех, кто задумал уничтожить Фаунт-Ройал. Это было проделано с помощью манипуляции чужим сознанием, иначе называемой «животным магнетизмом», что несомненно озадачит Вас точно так же, как озадачило меня. Местный крысолов оказался не тем, за кого себя выдавал, — и как раз он был мастером таких манипуляций. Он мог внушать людям образы и сцены, в которых все выглядело реальным, за исключением некоторых деталей, как я уже отмечал в наших с Вами беседах. Увы, доказать это я не могу. О подлинном имени и прошлом Линча мне поведал мистер Дэвид Смайт из театра «Красный бык», знавший его…