Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

— Сложенная бумага тоже стоит вашего внимания, — сказал Бидвелл.

Мэтью развернул листок. Это был нарисованный углем эскиз довольно большого здания. Автор не пожалел времени на изображение деталей, включая кирпичную кладку, окна и колокольню.

— Судя по всему, — продолжил Бидвелл, — этот мерзавец… планировал построить новую школу из менее горючих материалов.

— Вижу.

Мэтью еще раз взглянул на рисунок — печальное зрелище, что и говорить, — после чего свернул его и убрал в шкатулку.

Бидвелл спрятал камни обратно в мешочек. Затем выложил из шкатулки на стол карандаши, планшет, ластик и эскиз школьного здания.

— Источник, само собой, принадлежит мне, — сказал он. — Я владею его водой и илом на его дне. И, по праву владения — а также в компенсацию за все муки ада, через которые я прошел, — любые найденные в иле ценности должны принадлежать мне. Вы с этим согласны?

— Мне все равно, — сказал Мэтью. — Делайте с ними, что хотите.

— Так я и поступлю.

Бидвелл поместил мешочек в шкатулку — где также остались монеты, брошь, перстень и распятье с цепочкой — и опустил крышку. Затем подвинул шкатулку к Мэтью.

— Мне будет приятно… если вы передадите эти вещи персоне, претерпевшей куда более страшные муки ада, чем я.

До Мэтью не сразу дошел смысл сказанного.

— Простите?

— Вы не ослышались. Передайте их… — тут он прервался, поскольку сломал угольный карандаш, который рассеянно вертел в пальцах, — ей. Это самое меньшее, что я могу сделать, ведь ее супруга уже не вернуть, как не вернуть и месяцы, проведенные в тюрьме.

Даже преисполнившись благих намерений, он не смог удержаться и посмотрел на шкатулку с тоскливым вожделением.

— Сделайте это. Забирайте… — второй карандаш хрустнул в его руках, — пока я не передумал.

— Почему бы вам лично не вручить ей эти вещи? Этим вы повысите значимость дара.

— Напротив, я ее только снижу, — поправил он. — Она меня ненавидит. Я пытался с ней поговорить, объяснить ей мое положение… но она всякий раз только отворачивается. Так что забирайте ящик. — Третий карандаш постигла участь двух других. — Скажите ей, что это ваша находка.

Подозревая, что Бидвелл и впрямь ополоумел в приступе человеколюбия — иначе он ни за что не выпустил бы из рук такую добычу, — Мэтью подцепил шкатулку здоровой рукой и прижал ее к груди.

— Я передам это незамедлительно. Вы знаете, где она сейчас?

— Я видел ее около часа назад, — сказал Уинстон. — Она приходила к источнику за водой.

Мэтью кивнул, уже догадываясь, где ее можно найти.

— А нам пора вернуться к своим делам. — Бидвелл взял эскиз Джонстона — мечту негодяя о собственной версии Оксфорда — и принялся методично рвать его на мелкие кусочки. — Надо привести себя в порядок и отправить этот позорный… этот безумный… эпизод из жизни моего города на свалку истории. Для этой женщины я не могу сделать ничего сверх уже сделанного сегодня. Как не сможете и вы. Посему я должен спросить: как долго вы еще будете радовать нас своим присутствием?

— Вообще-то, я уже принял решение: далее пойду по жизни самостоятельно. Могу отбыть завтра на рассвете.

— Я велю Грину довезти вас на фургоне до Чарльз-Тауна. Вы будете готовы к шести утра?

— Да, — сказал Мэтью. — Но я бы предпочел получить лошадь с седлом и прочей амуницией, а также немного провизии, чтобы самостоятельно доехать до Чарльз-Тауна. Я не калека и не хочу, чтобы меня перевозили как такового.

— Дать вам лошадь? — нахмурился Бидвелл. — А вы в курсе, что лошади стоят денег? Да и седла не растут на деревьях!

— Вам только и остается, что мечтать о седельных деревьях, сэр! — парировал Мэтью. — Все равно ничего другого ваши фермеры вырастить здесь не могут!

— Спасибо за заботу, но пусть вас не волнуют наши урожаи! Да будет вам известно, я уже выписал ботаника — наилучшего, какого можно достать за деньги, — чтобы разрешить наши проблемы с урожаями раз и навсегда! Так что лучше держи свои треклятые теории при себе и…

— Прошу прощения, джентльмены! — подчеркнуто спокойным тоном произнес Уинстон, и спорщики затихли. — Я охотно заплачу за лошадь и седло для мистера Корбетта, хотя мне кажется неразумным предпринимать такое путешествие в одиночку. Как бы то ни было, желаю вам всего хорошего и надеюсь, что в будущем вас ждут большие успехи.

— Напиши ему любовное послание, если уж на то пошло! — пропыхтел Бидвелл.

— Благодарю вас, сэр, — сказал Мэтью. — А что до путешествия в одиночку, то я уверен в его полнейшей безопасности.

У него были основания полагать, что теперь, после гибели Шоукомба и Одноглаза, дороги в южных колониях стали уж точно не более опасными, чем улицы южного Манхэттена.

— Ах да, пока не забыл. Мистер Бидвелл, во всей этой истории остался еще один не до конца распутанный узел.

— Вы насчет доктора Шилдса? — Бидвелл смял в кулаке обрывки эскиза Джонстона. — Я еще не решил, как с ним поступить. И не торопите меня с этим решением!

— Я не о докторе Шилдсе, а о пожаре, уничтожившем школу, и о прочих поджогах.

— Что? — пролепетал Уинстон, бледнея.

— Очевидно, Джонстон к этому не причастен, — пояснил ему Мэтью. — Вскоре это понял бы и мистер Бидвелл, даже при всей его занятости другими делами. Я уверен, рано или поздно мистер Бидвелл начал бы задаваться вопросами — как ему, собственно, и положено.

— Вы правы! — согласился Бидвелл. — Интересно, кто этот сукин сын, пытавшийся сжечь мой город?

— Мысль об этих поджогах посетила меня рано утром, и я тут же отправился в дом Ланкастера. Там до сих пор полный разгром, как вы знаете. Кто-нибудь бывал там в последнее время?

— Да никто и на сотню шагов не приблизится к проклятому месту убийства!

— Так я и думал. Ладно хоть вынесли оттуда труп. И вот мне пришло в голову провести более тщательный обыск… в ходе которого я обнаружил под кучей мусора одно очень странное ведро. Вероятно, Джонстон не унес его вместе с другими уликами, поскольку внешне оно ничем не примечательно. Может, он подумал, что в нем крысиная приманка или что-нибудь в этом роде.

— И что там оказалось на самом деле?

— Точно сказать не берусь. Похоже на деготь. И воняет серой. Я решил оставить его там, где нашел… поскольку подозреваю, что это вещество может быть очень горючим или взрывоопасным. Неизвестно, что с ним случится при случайном ударе или встряске.

— Деготь? Серный запах? — Бидвелл с тревогой взглянул на Уинстона. — О Боже! Мне это совсем не нравится.

— Думаю, стоит сходить за этим ведром, — продолжил Мэтью. — Или пошлите туда мистера Уинстона проверить содержимое ведра, а потом… не знаю, закопать его где-нибудь или избавиться от него иным способом. Вы сможете при осмотре определить, что это такое, мистер Уинстон?