Роберт Харрис - Второй сон

Фэйрфакс поставил стакан на стол. Теперь, когда дошло до дела, он не очень понимал, с чего начать. Вне стен кабинета старого священника затея внезапно показалась ему нереалистичной и рискованной, и вся его выучка никак не подготовила его к этому разговору. Тем не менее он набрал полную грудь воздуха:

— Я изложу вам все обстоятельства дела, беседуя так откровенно, как только смогу. Сегодня утром я просматривал старые приходские книги. Одна, очень древняя, содержит запись о венчании, состоявшемся около восьмисот лет тому назад, что, по моим подсчетам, равно жизни тридцати поколений, если подобную древность можно себе представить. Как бы то ни было, местожительство невесты указано как Дарстон-Корт-Лодж.

Повисла пауза.

— Значит, она была из Дарстонов?

— Нет, ваша светлость, она носила фамилию Моргенстерн.

— Вот как? — Женщина устремила на него невозмутимый взгляд, но он все же уловил в ее глазах еле различимую искорку тревоги. — Я думала, здесь испокон веков жили только Дарстоны. — Она повернулась в своем кресле и кивнула на портреты. — Этот особняк построили предки моего мужа. Он так гордился этим, что наотрез отказывался перебраться в другое место, хотя дом совершенно не пригоден для проживания.

— Запись в приходской книге не оставляет простора для толкований.

Леди Дарстон слегка пожала плечами:

— Возможно, ее отец был привратником.

— Его род занятий указан как «профессор».

— И что же он изучал?

— Насколько я понимаю, физику — науку о природных явлениях.

— В самом деле? — Она взяла в руки кувшин, словно хотела помочь гостю справиться с волнением, и предложила ему еще лимонада, но Фэйрфакс жестом отказался. — Но это наверняка выдумка, — продолжила она, наполняя свой стакан. — Разве стала бы дочь профессора физики, которая наверняка была профессором сама, жить в такой глуши?

— Я рассуждал примерно так же. Возможно, они не жили здесь постоянно. В те времена у людей были механические средства передвижения, намного более быстроходные, нежели все то, чем располагаем мы. Они способны были даже перемещаться по воздуху. Не исключено, что он добирался сюда из Лондона менее чем за день. В таком случае он вполне мог работать в городе, а свой досуг проводить здесь.

— Менее чем за день — подумать только! Что ж, полагаю, полностью исключить такую возможность нельзя. Но какое отношение все это имеет к отцу Лэйси?

— Я обнаружил в доме священника огромное количество фолиантов, посвященных изучению прошлого. А также разнообразные предметы.

— Он не делал секрета из своих интересов. И что с того?

— Во-первых, эти книги, вне всякого сомнения, еретические. Впрочем, тут решать его преосвященству епископу.

— И какого же рода эти книги?

Фэйрфакс снова поколебался, потом распустил завязки сутаны и вытащил небольшой томик, который прихватил из спальни покойного священника.

— Судя по всему, непосредственно перед смертью отец Лэйси изучал вот эту. — Фэйрфакс раскрыл книгу на отчеркнутом месте. — Здесь напечатано письмо, написанное тем самым профессором Моргенстерном. Во всяком случае, я полагаю, что тем самым. Вряд ли профессоров с такой необычной фамилией могло быть несколько.

— А! Вы меня заинтриговали. Можно взглянуть? — Она протянула руку. Фэйрфакс застыл в нерешительности. Что он, в сущности, о ней знал? Ничего, кроме того, что она обладает привлекательной внешностью, полуразрушенным домом и определенной силой характера. Рука подобралась ближе. — Ну же, мистер Фэйрфакс. Вы сомневаетесь в моей способности держать язык за зубами? Не стоит, а то ведь я могу оскорбиться.

— Разумеется. Прошу прощения. — Он передал ей книгу. — Но я и в самом деле был бы весьма признателен, если бы это осталось между нами. Я оказался в крайне неловком положении. Придется сказать епископу, что я ничего не читал.

А вот поверит ли он мне, подумал Фэйрфакс, представив себе ледяное выражение епископского лица, — это уже другой вопрос.

Он внимательно наблюдал за ней, пока она читала: лоб сосредоточенно нахмурен, губы шевелятся в попытке примериться к звучанию незнакомых слов. Несмотря на все опасения, он поймал себя на том, что испытал облегчение, поделившись своей находкой. Нести бремя этого знания в одиночку было бы слишком тяжко. Закончив читать, леди Дарстон глубоко вдохнула, и Фэйрфакс с удовлетворением отметил, что она, судя по всему, взволнована призывом Моргенстерна ничуть не меньше, чем днем раньше он сам.

— Пожалуй, ничего более поразительного в своей жизни я не читала, — наконец произнесла она.

Он горячо кивнул:

— Я потрясен до глубины души! С тех пор как я впервые прочитал это письмо, прошло больше полусуток, а я все еще не могу выбросить его из головы. Все это кажется настолько фантастическим, что я задаюсь вопросом: может ли такое быть правдой?

— Но разве под силу кому-нибудь выдумать подобный документ? Ни одному поэту не удавалось сочинить ничего столь невероятного! Зачем это может понадобиться?

— Для подстрекательства. Он подрывает авторитет Церкви и низводит непостижимый промысел Божий до разнообразных спекуляций — шесть возможных видов катастрофы и так далее. Он ставит людей в центр Вселенной и намекает на то, что Его воля может быть расстроена предусмотрительностью смертных. Здесь нет ни единого упоминания о том, чему учит Церковь. Где Зверь Апокалипсиса с его семью головами и десятью рогами? Где Вавилон и Озеро Огненное? Это еретическое письмо — более того, дьявольское. Даже простое обладание им повлечет строжайшее из всех наказаний.

Леди Дарстон устремила взгляд куда-то перед собой.

— Представляете, каково это было — жить в то время, — произнесла она задумчиво. — Чувствуешь, что соскальзываешь в бездну и бессилен этому воспрепятствовать.

— Возможно, они попытались что-то сделать.

— Но слишком поздно, чтобы это увенчалось успехом. Их мир было уже не спасти. — Она перевернула страницу обратно. — Письмо было написано в марте две тысячи двадцать второго года по их календарю. Когда его дочь вышла замуж?

— Летом того же года.

— А когда произошла катастрофа?

— Тремя годами позднее, в две тысячи двадцать пятом.

— В какое время года? Летом? Зимой?

— Точно неизвестно. В Писании говорится только про шестьсот шестьдесят шестой год. Хотя, — добавил он нерешительно, — я бы, пожалуй, рискнул высказать одно соображение.

— Ну так давайте.

— Нет, лучше не буду.

— Почему?

— Слишком пристальное внимание к подобным материям идет вразрез с учением Церкви. — И все же он не мог сопротивляться искушению. — Ну ладно, если вы настаиваете, я скажу: судя по тому, сколько похорон случилось в деревне осенью того года, это, скорее всего, произошло под конец лета, перед самой страдой. Люди начали умирать в огромных количествах, как было предсказано в Книге Откровения. Вскоре после этого записи обрываются. Что бы ни произошло, это было внезапно и чудовищно.