Клэр Уитфилд - Падшие люди

Каждое слово он выплевывал с яростью и ненавистью. От крика грудь его напряглась, вены набухли, проступили под кожей, походя на длинных червей. Я боялась, что они вот-вот лопнут. Вероятно, я опять что-то сделала не так, но, хоть убей, не помню, как виновницей ссоры вдруг оказалась я. Разве это не он пришел домой весь в крови? Я все еще была огорошена тем, как ловко ему удалось переложить свою вину на меня, а он вдруг подскочил ко мне и схватил меня за плечи. От неожиданности я выронила свечу, и та, горящая, покатилась по полу прямо в своем медном подсвечнике.

– Свеча! Свеча! – закричала я.

Томас оттолкнул меня. Я отлетела на комод, головой врезавшись в зеркало на стене, что висело над ним. Стекло треснуло. Томас пытался затоптать пламя свечи, но та каталась по полу, издеваясь над ним. Несколько раз он промахнулся, но потом все же ногой поймал свечу и затушил огонь. Нас окутала темнота, в которой слышалось только его тяжелое дыхание.

Миссис Уиггс открыла дверь. Свеча в руке экономки дрожала, как и ее голос.

– Доктор Ланкастер, все в порядке?

Я тронула взмокший от крови затылок.

Томас яростно пнул медный подсвечник. Тот ударился о стену и, рикошетя по комнате, едва не задел миссис Уиггс и меня. Мы обе вскрикнули. Мокрые волосы Томаса прядями свисали ему на лицо.

– Я дал тебе все, что ты хотела, – процедил он. – И что получил взамен?

В этот момент мне он казался настолько омерзительным, что я даже смотреть на него не могла.

Я не смела издать ни звука. С затылка на шею текла водянистая струйка. Томас резко приблизил ко мне свое лицо, дыханием обжигая мою щеку. От него разило спиртным. Мои нервы звенели, сердце замерло. Ожидая, что он меня ударит, я упорно смотрела в пол.

– Ничего! – заорал он мне в лицо. И плюнул в меня.

Я вздрогнула, зажмурилась. Он бросился вон из комнаты и затопал по лестнице, поднимаясь на чердак. Хлопнула дверь.

У меня из глаз брызнули слезы. Миссис Уиггс бесшумно удалилась, унося с собой горящую свечу. Оставшись одна в темноте, я ощупью добралась до кровати. После этого я стала запираться в спальне на ночь.

Проснулась я оттого, что миссис Уиггс ломилась в дверь моей спальни. Ее писклявые оклики перемежались раздраженным пыхтением на эту новую преграду, что возникла между нами. Я содрогнулась от нахлынувших воспоминаний. Откинула одеяло, села и потрогала затылок. Рана затянулась в покрытый корочкой болезненный рубец. Миссис Уиггс продолжала дергать дверь, словно та могла передумать и открыться сама собой. Сонная, я протопала к двери, отперла замок. Экономка влетела в спальню и закружила по комнате, будто сарыч, высматривающий кроликов, – вся сплошь серые юбки и заостренные черты. Я снова бухнулась на кровать и натянула на себя одеяло. Это была суббота, и я решила, что сегодня вообще не буду вставать.

– Уже за полдень, миссис Ланкастер. Я переживала, что вам нехорошо. Как ваше самочувствие?

По-видимому, моим слабым здоровьем теперь озаботилась и прислуга.

– Я в полном здравии, миссис Уиггс. Почему меня должно что-то беспокоить? – Я широко распахнула глаза, изображая святую невинность. Экономка, напротив, прищурилась.

– У вас крошки во рту не было с вечера четверга. Если регулярно не удовлетворять аппетит, это может вызвать… истерию, – заметила она. – Вы не выходили из комнаты с…

– С предрассветного часа пятницы. Когда мой муж соизволил притащиться домой. – Я лежала и смотрела в потолок. – Он дома?

– Нет, миссис Ланкастер. Он ушел рано утром. Сегодня я заменю зеркало, а эту одежду отнесу в прачечную. Полагаю, поэтому она на полу?

Госпожой я была неаккуратной, разбрасывала одежду по комнате. Этой своей новой привилегией я до сих пор пользовалась с огромным удовольствием.

– Зеркало менять не надо. Во избежание споров о том, кому из нас не повезло: Томасу или мне. В конце концов, это у меня голова разбита.

– Миссис Ланкастер, не стоит из глупого инцидента раздувать катастрофу, вы уж мне поверьте. Мы не должны наказывать себя.

– Разумеется. Если есть кому нас наказать, – ответила я.

Моя реплика была встречена глухим молчанием, непробиваемым, как слежавшаяся глина на набережной Темзы. Наконец миссис Уиггс вздохнула и произнесла:

– Я велю Саре принести вам завтрак сюда. – С охапкой грязного белья она направилась к двери.

– Завтрак нести не нужно. А вот Сару, пожалуйста, пришлите.

– Зачем?

– У меня к ней поручение.

– Я передам.

– Нет. Спасибо.

Снова молчание.

– Хорошо, пришлю. – С этими словами экономка отчалила, и я заперла за ней дверь.

Через пару минут в спальню постучала Сара. Я отдала ей распоряжения и отослала. Пока ждала ее возвращения, с тревогой размышляла. Мое благополучие зависело от привязанности Томаса. Мое положение в качестве его новой игрушки и без того было зыбким, но теперь, похоже, моя звезда и вовсе закатилась. Я не сумела даже на короткое время стать для него уютно привычной, как старые тапочки, которые жалко выбрасывать. Мне не дали такой возможности. Я сразу превратилась в неудобство, в обузу. Естественно, меня ждали либо изгнание, либо смерть. Мой молодой супруг обладал чрезвычайно вспыльчивым нравом, и мне было страшно за человека, с которым он подрался ночью, вернувшись домой весь в крови. Нет, сегодня я из спальни ни ногой. Мне надо многое обдумать, оценить возможные варианты.

Вспомнив про окровавленную рубашку, я вскочила с кровати, стала искать ее в комнате. Рубашка исчезла. Я рассмеялась. Ну, конечно! Миссис Уиггс ворвалась ко мне только за тем, чтобы забрать рубашку Томаса.

От удара кулака кровь так не хлещет. Наверняка в ход пошел нож. А на обнаженном торсе Томаса не было ни царапинки. Что, если человек, с которым он дрался, погиб? Полиция, вероятно, уже идет по следу. Что мне сказать, если меня станут допрашивать?

Сара наконец вернулась.

– Вот, миссис Ланкастер, – выдохнула она, с трудом удерживая в руках кипу газет. – Миссис Уиггс сказала, вы неважно себя чувствуете. Но та-ак посмотрела на меня, когда увидела, что я принесла вот это. Не одобряет она, знаете ли. Считает, что это нездоровое увлечение. Я ей сказала, что газеты пойдут вам на пользу, сразу взбодритесь. Все только об этом и говорят. Вон, видите, миссус, везде на первой полосе. Как раз то, что вы и весь Лондон ждали. Не знаю, как вы можете это читать. У меня аж кровь стынет.

Сара положила кипу на комод, и я взяла верхнюю газету: «Дейли ньюс» от первого сентября.

ЕЩЕ ОДНО ЖЕСТОКОЕ УБИЙСТВО В УАЙТЧЕПЕЛЕ

Вчера в Уайтчепеле была зверски убита еще одна женщина.

Около четырех часов утра констебль Нил обнаружил на Бакс-роу женщину, лежавшую в луже собственной крови. Ее горло было перерезано от уха до уха. Констебль Нил поднял тревогу, был вызван врач.