Иван Любенко - Слепень. Повести

— Полагаю, Клим Пантелеевич, тут что-то не так.

Поляничко спрыгнул с коляски и направился к дворнику.

— Что тут у тебя, любезный, стряслось?

— Да вот, ваше благородие, докторша спать легла, а какой-то супостат обмотал живую крысу паклей, пропитанной керосином, поджёг и бросил ей в форточку. Крыса носилась по комнате, поджигала всё вокруг, пока ейный Примус серую бестию не придушил.

— Что ты мелешь, какой ещё Примус?

— Докторша кота Примусом нарекла. Он-то крысу и задавил, хозяйку спас от пожара и верной погибели, но и сам, бедолага, сгорел заживо. Хочите зайти али мне кликнуть её?

— Позови. Пусть выйдет. Дымно там.

— Я мигом, ваше-ство.

Почти сразу появилась доктор Кирюшкина в наброшенном пальто и с заплаканным лицом. Её трясло, точно в лихорадке.

— Екатерина Ивановна, как вы, целы? — участливо поинтересовался Поляничко.

— Я-то в порядке, а вот котик мой погиб.

— Это поправимо. Нового заведёте. Главное — вы живы. Хорошо ещё, что так всё закончилось. А ведь злодей мог и зажигательную бутылку в форточку бросить. Вы уж больше её не открывайте. Ещё лучше — перейдите спать в другую комнату с окнами во двор. Так будет спокойнее.

— Хотелось бы знать, Ефим Андреевич, когда вы поймаете этого Слепня?

— Ищем.

— Скажите, а остальные, о ком в газете писали, в порядке? Или он только ко мне привязался?

— К сожалению, убит коллежский асессор Бояркин, — угрюмо проронил Поляничко.

— Господи! Горе-то какое! Видать, и мой черёд не за горами…

— Из дома, пожалуйста, не выходите. Двери на ночь проверяйте. Мне пора. Честь имею кланяться.

Когда доктор удалилась, Поляничко приблизился к Ардашеву на шаг и сказал негромко:

— Теперь понятно, что означала посылка с крысиным хвостом. Как видим, Слепень уже дважды потерпел фиаско. Вы правы. Он попытается взять реванш. Что выдумает на этот раз? И будут ли новые посылки, или нет? Откровенно говоря, мне трудно представить, каким, например, ещё вариантом можно свести в могилу судью, используя вилку и сыр, если один из способов убийства вы сумели предвидеть и не допустить.

— Думаю, тут надобно смотреть шире. Вилка — не обязательно вилка, под нею может подразумеваться любое острое орудие, а сыр — всё, что относится именно к нему. Фантазии есть где разгуляться. Так же и с крысиным хвостом. Слепень маниакально настойчив. Я убеждён, что он будет следовать предметам, находящимся в посылках.

— И как быть?

— Необходимо сузить круг лиц, осведомлённых о грехах теперь уже покойного Бояркина и ещё здравствующих Приёмышева и Кирюшкиной.

— Каширин этим занимается. Тут вот в чём беда: если доктора можно заставить не выходить из дому, то что делать с безопасностью Приёмышева?

— Ставя себя на место преступника, я бы постарался сосредоточиться на его служебном присутствии. Для этого надобно проникнуть либо в кабинет, либо в залу заседаний, где будет слушаться дело. Но вот как связать новый способ убийства с сыром и вилкой — пока не знаю. Завтра у меня процесс у другого судьи. Но я постараюсь прийти пораньше и осмотреть кабинет Приёмышева.

— Благодарю вас, Клим Пантелеевич. Доброй ночи!

— Честь имею.

Широко выбрасывая вперёд трость, присяжный поверенный шагал по Казачьей улице, сохранившей название с момента основания города. Тротуары были заботливо посыпаны песком, и острый зимний наконечник трости был не удел. Фонари здесь стояли не электрические, как на Николаевском проспекте, а керосино-калийные, выполняющие роль своеобразных маяков в ночном пространстве. Их задача — освещать на сажень в диаметре и не дать прохожему заблудиться в кромешной тьме.

Город спал, но в окнах некоторых особняков, разрисованных затейливыми морозными узорами, горел свет и двигались тени. Там текла чужая, неведомая жизнь. В двухэтажных домах ставней не было. Да и зачем они, если дотянуться до окон даже первого этажа было невозможно? Ставни присущи простым горожанам с невеликим достатком или чиновникам средней руки, врачам, учителям и небогатым адвокатам.

Вскоре показался особняк Ардашевых. Построенный в стиле модерна и неоклассицизма, своим северным фасадом он выходил на Николаевский проспект. Архитектурные изыски отличались смелостью решений. Входная дверь имела форму громадной замочной скважины. Три восточных окна были обрамлены плоскими горизонтальными выступами и фигурными овальными расширениями. Венчал здание простой карниз, над которым высился ажурный кованый парапет с тумбами в ширину каждого оконного проёма. Всё сооружение имело вид строгой роскоши и числилось под номером 38.

В гостиной из-за наглухо задёрнутых портьер пробивался электрический свет. Несмотря на столь поздний час, горничная накрывала на стол. Вероника Альбертовна перенесла ужин, ожидая возвращения супруга с минуты на минуту. Так подсказывало сердце. И оно не ошиблось. Хлопнула входная дверь.

27 января, вторник

Обычно Клим Пантелеевич просыпался в половине восьмого. После пятнадцатиминутного комплекса гимнастических упражнений приступал к бритью. Первым делом правил свой Solingen по доводочному ремню из мягчайшей кожи, неторопливо взбивал помазком пышную мыльную пену и наносил на лицо. И хотя в продаже уже появились так называемые безопасные бритвы господина Жиллетта — коммерсанта из Северо-Американских Штатов, — их присяжный поверенный не признавал. Да разве можно назвать бритвой этот тонкий кусочек металла, которым бреются до тех пор, пока не затупятся обе стороны лезвия, а потом выбрасывают и заменяют новым? Бритва, как сабля, должна быть одна. Приятная неровность оправы, изготовленной из панциря черепахи, всегда придавала уверенность выверенным за годы коротким движениям руки.

Горничная Варвара уже внесла самовар и накрыла завтрак. Нарезанная аккуратными ломтиками розовая ветчина благоухала свежестью, а осетинский сыр успел покрыться лёгкими прозрачными каплями влаги. Масло в маслёнке начинало медленно таять. Сваренные в мешочек два яйца стояли в подставках-пашотницах и ждали, когда специальными ножницами будут аккуратно срезаны их верхушки. Пахло свежезаваренным чаем. Супруга сидела напротив. Намазывая масло на хлеб, справилась:

— Дорогой, говорят, что вчера убили старшего советника Бояркина через каминный дымоход? Неужели такое возможно?

— Откуда тебе это известно, если преступление совершено вчера, а газеты сообщат об этом в лучшем случае сегодня вечером?

— У нас закончился осетинский сыр, и Варвара пошла на базар. Там ей и поведали. Право, а ты откуда знаешь об этом? Неужто решил отыскать злодея?

— Судье Приёмышеву тоже угрожают. Он обратился за помощью. Я согласился.