Наташа Ридаль - Проклятье Адмиральского дома

– Возможно.

– Что мы будем делать сегодня?

– Ждать. Наблюдать. Убийца успокоится, решив, что всех перехитрил, и ослабит бдительность. А мы будем начеку.

– Тетя Оливия готовится к сеансу. Я присмотрю за ней.

– Будьте очень осторожны, Эмили! Обещайте мне!

Ее большой рот растянулся в доверчивой улыбке, и Джозефу безумно захотелось поцеловать ямочку на подбородке, очертания которого пробуждали в нем и другие, совершенно недопустимые желания.

Думая об Эмили, молодой человек поднялся к себе. Погода не располагала к прогулке по парку, и он решил уделить время неизменной с детства привычке – чтению. Джозеф достал стопку книг Луизы, сестры Ирэн, развязал голубую ленту и взял в руки верхний том – «Север и юг» Элизабет Гаскелл. Честно говоря, он испытывал некоторое предубеждение против «дамских романов», однако неожиданно для себя увлекся так, что чуть не пропустил обед. Возвратившись в свою комнату, Джозеф продолжил чтение, отдавая должное сюжету, но всё больше разочаровываясь в художественном стиле Гаскелл. В конце концов он отложил книгу.

До ужина оставалось еще полчаса. Сделав гимнастику, чтобы размять шею и плечи, студент потянулся за следующим томиком из стопки Луизы и улыбнулся: он имел удовольствие познакомиться с готическим романом Мэри Шелли на втором курсе. Машинально перелистнув несколько страниц «Франкенштейна», Уолш наткнулся на закладку – это был снимок, сделанный в ателье лондонского фотографа. Девушка на фото чем-то походила на Ирэн. Джозеф вспомнил, что прежде уже видел эти черты на портрете в студии Дональда, а главное – сразу узнал молодого человека, обнимавшего на снимке темноглазую Луизу.

Отложив книгу и немного поразмыслив, Уолш вышел из комнаты. Как и ожидал, он нашел Оливию на чердаке. Эркерное окно завесили плотными гардинами, стулья теперь стояли в один ряд вдоль стены напротив двери, ведущей в «кабинет». Миссис Стаффорд как раз задергивала портьеру и обернулась, чтобы взглянуть на вошедшего.

– Ах, это вы, мистер Уолш.

– Вероятно, мой вопрос покажется вам странным, но я должен его задать, – произнес Джозеф, внимательно глядя в грустные глаза Оливии. – Спускаясь в столовую в вечер смерти Дональда, вы видели, как кто-то входил в его студию. Вы узнали эту леди, не так ли?

На лице Оливии на миг отразилось смятение. Потом она смущенно заулыбалась и спросила:

– Как вы догадались?

– Прошу, скажите мне, кто это был!

Стоило Оливии ощутить свою значимость, как ее поведение резко изменилось.

– Вам это действительно интересно, молодой человек? Тогда приходите сегодня на мой спиритический сеанс, – проговорила она таким тоном, словно делала ему одолжение.

– Не хочу пугать вас, миссис Стаффорд, но информация, которой вы располагаете, может стоить вам жизни. Скорее всего, вы видели убийцу. Назовите мне имя той женщины!

Оливия неожиданно расхохоталась:

– Ах, оставьте, мистер Уолш, вы просто не понимаете, как вы ошибаетесь. Дональда убила Хезер, и сегодня ночью она это подтвердит. Не правда ли, здесь просто идеальное место для сеанса? Много лет назад Чарльз играл тут с детьми. Казалось, будто он сам так и не повзрослел… Однако пора ужинать. Идемте!

Чрезвычайно довольная собой, миссис Стаффорд проследовала мимо Джозефа в направлении двери, как пароход, благополучно избежавший столкновения с айсбергом. Студент обреченно вздохнул, повернул голову и увидел на пороге Окли, который поднялся так тихо, что Уолш невольно задумался, появился ли он только что или уже давно стоял на лестнице.

– Я искал вас, сэр, – проговорил камердинер своим высоким голосом, к которому Джозеф никак не мог привыкнуть. – Боюсь, в вашем гардеробе нет темного траурного костюма, но я украсил тулью вашей шляпы черной лентой.

– Благодарю вас, Окли, – сдержанно ответил Уолш.

В столовой, улучив удобный момент, он наклонился к уху Эмили:

– Вам удалось что-нибудь выведать у Оливии?

– Ничего существенного. Она вообразила, что дядя Чарльз мечтает избавиться от нее, потому что влюблен в тетю Джейн. Однако не стоит придавать этому значения: вы же знаете тетю Оливию.

Согласившись с мисс Стаффорд, молодой человек понизил голос:

– Я почти уверен, что Дональда убила Ирэн. Хотя я ошибался насчет мотива. Сегодня я нашел в одной из книг ее сестры фотографию Луизы и Дональда. Полагаю, он был тем, из-за кого бедняжка покончила с собой.

Эмили изумленно прижала ладонь ко рту. Уолш уловил в ее взгляде восхищение и невольно залился краской.

– Как вы проницательны, Джозеф! Я попробую расспросить Ирэн о том, что она знала об увлечении Луизы.

– Даже не думайте! – сердитым шепотом ответил студент. – Вы обещали мне, что будете осторожны.

– И я сдержу обещание, – кивнула Эмили, поспешно отводя взгляд и пытаясь скрыть удовольствие, вызванное его заботой.

Английская традиция, согласно которой после десерта дамы переходят в гостиную пить кофе или чай, а джентльмены остаются курить и вести разговоры, не предназначенные для нежных ушей, обычно не соблюдалась в Адмиральском доме. Но в этот раз в ожидании сеанса мужчины поднялись в кабинет Артура. Чарльз распорядился, чтобы им подали кофе, а брат достал из шкафчика бутылку виски и четыре бокала. Джозеф с возрастающим беспокойством наблюдал за Уильямом, переносившим гибель возлюбленной не так стойко, как его отец.

– За Хезер, – проронил молодой человек и залпом опрокинул в себя содержимое бокала.

– Не думаю, что спиритический сеанс – хорошая идея, – заметил Артур и поднял глаза на дверь, ибо в этот момент на пороге появилась Джейн с подносом, на котором аппетитно дымился кофейник и белели фарфоровые чашки.

Чарльз вскочил со стула. Другие мужчины тоже встали, пока Джейн опускала сервиз на стол.

– Почему ты сама подаешь кофе?

– Я искала повод нарушить ваше уединение и увидела, как Окли несет вам поднос, – Джейн выразительно взглянула на Чарльза. – Мы можем поговорить наедине?

Он вытер вспотевшие ладони о жилет, извинился перед присутствующими и вышел с ней в коридор. Джозеф задумчиво проводил их взглядом, смакуя терпкий горьковатый напиток. Уильям молча осушил второй бокал.

Чарльз отсутствовал около пяти минут, в течение которых мужчины выпили кофе. Едва он вернулся, как всех пригласили в помещение на чердаке. Уолш вышел из кабинета последним, терзаемый нехорошим предчувствием. Старые напольные часы пробили половину девятого.

Квадратная комната выглядела необычно. Отблески заката не имели никаких шансов просочиться сквозь плотные гардины, от входной двери к окну протянулась дорожка газовых рожков, расставленных на полу перед стульями наподобие театральной рампы. Их света явно было недостаточно, чтобы осветить всё помещение, дальние углы которого тонули во мраке.