Дмитрий Ольшанский - Крест, орёл и полумесяц. Часть 1. Последний крестовый поход

Нигде мы не встречали более теплого приема! Жители буквально на руках пронесли короля Владислава по улицам города, прославляя и одаривая солдат нашей доблестной армии. Мужчины размахивали руками, женщины бросали зазывные взгляды, а дети весело суетились под копытами наших лошадей.

Главный городской собор, превращенный турками в конюшню и склад, был восстановлен, а местный архиепископ провел там праздничное богослужение в честь освобождения города и во славу всего христианского мира. В этой службе принял участие и король Владислав, которому отвели самое почетное место.

Присутствовали на церемонии и Янош Хуньяди вместе с Чезарини, которые на дух не переносили друг друга и потому сидели порознь. Также в храм допустили представителей городской знати и некоторых наших воевод. Простой народ, который наводнил площадь перед храмом и даже облепил крыши близлежащих домов, наблюдал за происходящим через открытые настежь соборные врата. Среди этих людей находился и я.

Воистину то был редкий день, когда представители и восточной, и западной церквей собрались под сводами одного храма и сидели бок о бок, слушая одни и те же гимны. Общая радость и общее торжество неразрывной нитью сплачивали их, и никакая уния не добилась бы большего успеха в деле объединения христианского мира.

Я думал об этом, и во мне просыпалась надежда, что когда-нибудь точно такое же единство будет царить между греками и латинянами, которые уже не одно столетие ведут непримиримую борьбу друг с другом за признание правоты своих церковных догматов. Слишком много противоречий накопилось между нами за все это время и не сразу получится забыть нанесенные обиды. Однако сейчас я сражаюсь плечом к плечу с людьми, которых мои предки почитали за самых лютых врагов, но которые стали для меня не только боевыми товарищами, но и прекрасными друзьями. Взять хотя бы Джакобо…

– Джакобо! – подтолкнул я своего приятеля, который задремал, прислонившись к соборной стене. – Как ты умудряешься спать стоя, да еще и заглушать колокольный звон своим храпом?

– После того как я научился спать в седле, для меня не осталось практически ничего невозможного, – зевая, ответил итальянец. – Мы стоим на этом холоде уже уйму времени, и конца этому не видно. А ведь недалеко отсюда есть одно прекрасное местечко с мягкими перинами, теплым вином и гостеприимными дамами.

Джакобо никогда не отличался особенным благочестием, и сейчас его душа была обращена вовсе не к богу, а к борделю, который находился всего в одном квартале отсюда. Вряд ли мне удалось бы задержать его здесь на столь долгое время, если бы не одно обстоятельство.

– Ты прекрасно знаешь, зачем мы пришли сюда, – сказал я. – Хотя тебе ради разнообразия не помешало бы однажды исповедаться в своих грехах. Их ведь скопилось немало, верно?

– Никто не довольствуется тем, чтобы погрешать только в меру дозволенного 33 33 Цит. Ювенал, «Сатиры», XIV, 233 – 34 , – развел руками итальянец. – Лично я предпочту жаркие объятия какой-нибудь красавицы монотонным бурчаниям этого старика в храме. А ты меня удивил, Константин, не знал, что под своей кольчугой ты носишь рясу.

Я пропустил эту насмешку мимо ушей.

– Порой ряса защищает лучше любого доспеха, – заметил я. – А ты сосредоточься, Джакобо. Раз уж решил пойти со мной, выкинь из головы всякую чепуху и постарайся не упустить ни одной детали.

– Для нападения турки выбрали не лучшие время и место, – оглядев площадь, заявил кондотьер. – Стражников здесь больше, чем горожан. Между прочим, это их работа – охранять коронованных особ, для чего здесь нужны мы?

– Этим стражникам я бы не доверил охранять даже свою лошадь. Кроме того, только мы знаем, как выглядят убийцы.

– Точнее сказать, знаешь только ты, поскольку со мной твой дружок делиться сведениями не захотел.

– Я же предупреждал, что он не любит итальянцев.

– Вы, греки, вообще не любите никого, кроме себя! Если когда-то этому старику и досадили мои земляки, то в чем здесь моя вина?

Джакобо проворчал под нос непонятные ругательства из смеси различных диалектов. Вообще в изобретении бранных слов он давно перещеголял даже самых суровых и видавших виды рубак. Похоже, его горячий темперамент и невероятное воображение просто не позволяли ему использовать избитые солдатские выражения.

– Я не понимаю, почему мы вообще должны ему доверять. – Итальянец нетерпеливо оглянулся по сторонам. – Может быть, этот старый безумец просто решил провести нас!

– Нет. Я верю ему даже больше, чем себе. То, что мы встретились с ним здесь через столько лет… Это словно знак судьбы.

Итальянец посмотрел на меня с некоторым подозрением.

– Ты очень скрытен, Константин, – сказал он. – В армии о тебе ходят самые разные слухи, есть даже те, кто считает тебя турецким шпионом, и только расположение Яноша Хуньяди помогает тебе избегать лишних вопросов. На твоем месте я был бы честен хотя бы со своими друзьями.

Я взглянул на Джакобо. Итальянец не сводил с меня пристального взора и явно ожидал исповеди, но как бы мне ни хотелось, открыть ему всей правды я не мог.

– Обещаю, придет день, когда ты все узнаешь, – сказал я, положив руку на плечо своего приятеля.

Джакобо молча кивнул, и до самого окончания церемонии мы с ним больше ни о чем не говорили. Вскоре люди стали покидать собор и медленно расходиться. Мало-помалу стала пустеть и площадь.

– Кажется, твой друг ошибся, – вздохнул итальянец, явно довольный тем, что наша миссия подошла к концу. – Что же, этого стоило ожидать, зато теперь ничто не помешает мне провести время с большей пользой для души и тела. Ты, надеюсь, пойдешь со мной?

Несмотря на слова итальянца, я не двинулся с места. Веспасиан не мог обмануть меня – кто угодно, но только не он. Мои чувства обострились до предела – я знал, что это должно произойти именно сейчас. На площади было по-прежнему много людей, и убийцы наверняка попытаются воспользоваться этой суматохой, чтобы совершить задуманное и без хлопот скрыться в создавшейся неразберихе.

Джакобо повторил свой вопрос, но, заметив мой напряженный взгляд, снова занял свое место и незаметно опустил руку на округлое навершие ронделя 34 34 Рондель (от фр. rondelle) – разновидность европейского средневекового кинжала. , который был заткнут за его пояс.

Из храма неспешно выходили люди, и среди них в окружении охраны шел Владислав. Позади короля следовали Янош Хуньяди и прочие вельможи. Они с трудом протискивались сквозь шумную толпу, обступившую их со всех сторон.

Сейчас был тот самый момент, когда турки должны начать действовать. Я лишь примерно представлял, как выглядели убийцы, и старался найти людей, хоть отдаленно похожих на них, однако наемников могло быть и больше, тогда мои шансы на успех были удручающе малы.