Дмитрий Ольшанский - Крест, орёл и полумесяц. Часть 1. Последний крестовый поход

Шехабеддин и Заганос в отличие от великого визиря ратовали за продолжение военных действий и уговаривали султана ввести войска в Сербию. Впрочем, Мурад прекрасно понимал, к чему может привести очередная затяжная кампания, особенно сейчас, когда в Албании разрастался мятеж Скандербега.

Халиль чувствовал, что чаша весов вновь склонилась в его сторону. Арест Турахана внес смятение в ряды его врагов и позволил визирю укрепить свои позиции. Отныне его главной целью стал Мехмед, который, к досаде Халиля, уже успел сблизиться со своими наставниками – Заганосом и Шехабеддином. Чтобы оградить принца от такого дурного влияния, Халиль поспешил выслать своих противников из столицы. Заганос отправился на восток, в отдаленный санджак Анатолии, а Шехабеддин, вернув себе утраченный когда-то титул бейлербея Румелии, направился на запад.

Наблюдая за тем, как евнух покидает столицу, Халиль словно наяву ощущал языки адского пламени на своем лице. После того ночного кошмара он вернулся в столицу полный решимости арестовать Шехабеддина и вызнать у него правду под пытками. Но когда на следующий день он явился к султану, чтобы озвучить свою просьбу, тот опередил его, сообщив, что евнух вновь восстановлен на прежней должности главнокомандующего румелийским войском. Обвинять бейлербея западных провинций без доказательств было невозможно, и Халилю пришлось отступить.

Но какую же тайну увозит с собой Шехабеддин и с какими силами он связан? Эти вопросы не давали визирю покоя ни днем, ни ночью. Он знал, что после гибели Ахмета евнух станет аккуратнее, но тем не менее отправил следом своего верного Ибрагима с приказом докладывать о каждом шаге своего заклятого врага.

Отделавшись таким образом от всех, кто мог ему помешать, Халиль приступил к воплощению своих замыслов относительно принца. Для начала визирь сменил всех учителей, с которыми занимался Мехмед, и лично отобрал ему новых наставников. Теперь он сам следил за образованием наследника и не допускал к нему никого из старого окружения. Пожалуй, единственный, кого Халиль не тронул, был янычар по имени Омар, обучающий принца обращению с оружием.

Решив это дело, визирь вернулся к государственным заботам. Вновь одержав верх в борьбе за власть, нужно было заботиться, чтобы эту власть удержать. Впереди у Халиля было еще очень много работы.

* * *

Наступил май. Солнце уже вырвалось на волю, заключая Эдирне в свои нежные объятия. Теплые лучи струились во все уголки султанского дворца, заставляя придворных искать уединения в спасительной прохладе.

Визирь нервно бродил по душной комнате в ожидании новостей и даже вздрогнул, когда в дверь постучали.

– Для вас письмо, господин, – подобострастно сказал евнух, протягивая свиток.

Халиль быстро пробежал глазами по тексту и улыбнулся. События складывались в его пользу. После двух месяцев переговоров Владислав обещал направить послов для обсуждения условий мирного договора, а также согласился на обмен пленными. Визирь надеялся, что Махмуд будет возвращен домой в числе первых.

Халиль не обманулся в своих надеждах. Польский король сдержал свое слово, и вскоре в Эдирне прибыла целая делегация, состоящая из послов, солдат и бывших турецких узников. Султан повелел оказать гостям самый радушный прием, однако сам встречать процессию не вышел, поручив это дело визирю.

Халиль поспешил к городским воротам. Навстречу ему двигался поток людей в разномастных одеяниях, по бокам этого шествия ехали закованные в латы западные рыцари с развевающимися знаменами и хоругвями в руках. Визирь начал вглядываться – не промелькнут ли где-нибудь знакомые черты его брата?

И вот среди толпы он узнал знакомое лицо. Махмуд ехал верхом на породистом вороном скакуне, облаченный в дорогие доспехи, а на бедре его красовался клинок в изукрашенных золотом и самоцветами ножнах. Заметив визиря, Махмуд спрыгнул с коня, и братья поспешили заключить друг друга в объятия.

– Вечером расскажешь мне обо всем, – негромко шепнул Халиль.

– Непременно, – ответил Махмуд. – Думаю, что и султану будет полезно услышать мой рассказ.

Визирь кивнул, и они распрощались до вечера.

* * *

Едва прием послов был завершен, Халиль поспешил к султану. Ему хотелось рассказать о приезде брата, однако, войдя в покои повелителя, он понял, что опоздал – Махмуд был уже здесь.

– Проходи, Халиль, – сказал Мурад. – Твой брат поведал мне много интересного. Похоже, в плену он времени даром не терял.

Султан повернул голову к стоявшему напротив трона Махмуду:

– Продолжай, – приказал он.

Халиль слушал подробный рассказ своего брата обо всем, что с ним случилось во время битвы в ущелье, как он попал в плен и о своей жизни там. Едва Махмуд закончил, султан спросил визиря:

– Ты же всегда доверял своему брату, Халиль?

– Конечно, – не раздумывая ответил тот.

– В таком случае мы с тобой совершили серьезную ошибку, – произнес султан.

– Простите, я не понимаю…

– Я говорю о Турахане. Мы обвинили его в том, чего он не совершал.

Халилю не понравился тон повелителя, ведь это именно он подговорил султана заключить полководца в темницу.

– Во всей этой истории еще надо разобраться, повелитель, – поспешно сказал визирь. – Мы ведь знаем далеко не все.

Мурад посмотрел в глаза Халилю, и того пробрал холод.

– Это можно легко исправить.

Кликнув слугу, султан приказал:

– Немедленно приведите сюда Турахана и разыщите Касыма-пашу, пусть тоже явится.

– Турахан здесь? – Халиль недоуменно посмотрел на Мурада, но тот не стал отвечать визирю, а вместо этого обратился к Махмуду:

– Ступай в соседнюю комнату. Ты услышишь каждое сказанное здесь слово и сам определишь, кто говорит правду, а кто лжет.

Через какое-то время оба полководца предстали перед падишахом. После трех месяцев заключения Турахан выглядел весьма опрятно, видимо, условия его содержания были более чем мягкими.

– А теперь я хочу, чтобы каждый из вас вновь рассказал, что произошло в том ущелье, – приказал султан, откидываясь на мягкие подушки и складывая руки на животе.

Касым и Турахан недоверчиво посмотрели друг на друга, и каждый изложил свою версию событий. Ни один из военачальников в этот момент не подозревал, что Махмуд уже вернулся в столицу и дал свои объяснения.

Выслушав сбивчивые рассказы обоих полководцев, султан изрек:

– Мне ясно, что один из вас лжец, но как мне узнать кто? – султан задумчиво посмотрел на расстеленный у его ног узорчатый ковер. – Быть может, тот, кто пытается скрыть от меня правду, сам сознается в этом?

Но ни Касым, ни Турахан не произнесли ни слова.

– Что же, я дал вам возможность высказаться, теперь пусть скажет слово кое-кто еще.